Армейские истории на 23 февраля

Дмитрий Нагиев, Дмитрий Нагиев, актер Рядовой войск ПВО «Часто говорят: «Армия сделает из тебя мужчину». Фраза красивая, но только не про нашу реальную армию, – считает Дмитрий Нагиев. – Все мы прекрасно знаем, как красиво и гордо выглядят солдаты в кино. А когда показывают реальных людей, порой возникает чувство неловкости. Я сейчас не говорю об элитных войсках – это лишь один процент. Остальные ведут просто убогое существование, и я знаю, как это бывает – я был одним из них. Больше всего из тех времен мне запомнилось скудное питание. Тогда мы делили банку простых консервов на шесть человек, так было официально положено по уставу. Что касается дедовщины, то когда я служил, был настоящий ад. Не знаю, изменилось ли что-то с тех пор. Судя по сводкам – не очень-то многое. При этом я совершенно не поддерживаю тех, кто пытается «отмазать» своих детей от службы. Мы живем в социуме, и хочешь ты того или нет, твой ребенок все равно должен влиться в тот жестокий мир, частью которого является армия. Если мы мучились два-три года, то сейчас один год как-то можно выдержать. Другой вопрос, если здоровье не позволяет. Мой сын Кирилл именно так не попал в армию – врачи не пустили. Хотя сам он – парень спортивный, занимался боевыми искусствами и буквально рвался служить, это даже не обсуждалось. Но призывная комиссия дважды признавала его не годным к военной службе, и мой сын был очень расстроен». Источник: www.wday.ru

Леонид Гарбар, Леонид Гарбар, ресторатор, вице-президент Stroganoff Group Младший сержант Краснознаменного Белорусского военного округа при штабе ВВС «Моя самая запоминающаяся история со службы – не совсем армейская байка. Скорее, она довольно печальна, но произвела на меня сильное впечатление. Однажды два прапорщика нашего округа как-то обнаружили на полигоне неразорвавшийся снаряд, из тех, которые использовали вертолеты, и принесли его в часть. Далее я процитирую сухие строки приказа, который лично зачитывал: «При приварке металлического прута к основанию снаряда произошел взрыв, повлекший смерть прапорщика, условно, Иванова, и прапорщика Петрова». Оказывается, они задумали смастерить кувалду. Наш начальник секретного отдела рвал на себе волосы и как заведенный восклицал: «Это же люди со средним образованием! Как им это в голову пришло?!» А мой сослуживец с довольно едким чувством юмора констатировал: «Я бы каждому прапорщику выдал бы по снаряду, кувалду сделать».

Игорь Можейко, Игорь Можейко, арт-директор журнала «Собака.ru» Рядовой 23-ей спортивной роты г. Ленинграда «Поначалу я служил за Полярным кругом, в поселке Печенга — это самая северо- западная точка тогдашнего СССР. Полярная ночь, -35 градусов, личный состав почему- то на 80% – ребята из Нагорного Карабаха, Северной Осетии и так далее. Русские — только сержанты и офицеры. В общем-то достаточно было двух месяцев, чтобы почувствовать, как счастлив ты был до службы. В нескольких километрах от нас была граница с Норвегией, страной НАТО, нам постоянно об этом напоминали, чтобы не расслаблялись. Но никто особенно и не расслаблялся. Я числился в мотопехоте – это "пушечное мясо", люди, бегущие рядом с танками с тяжелыми предметами типа гранатометов. На самом деле, так как я был спортсменом, которого потенциально могли вызвать в Ленинград в спортроту, военные обязанности на меня не вешали. После принятия присяги работал по ночам в кочегарке, а днем — спал. Руки, лицо, белье — все было черным, но мне нравилось жить вне устава. Через два месяца меня вызвали на сборы в СКА в Ленинград, надо было выступить на чемпионате вооруженных сил СССР по фехтованию. Я от испуга занял второе место и в итоге задержался в спортроте до конца службы.  Стрелял один раз, это необходимо было сделать перед присягой, такая традиция. Никуда не попал, но когда увольнялся получил военный билет, а в графе «Специальность» стояло: «снайпер». Несколько раз потом звонили из органов, предлагали встретиться, поговорить насчет работы. Хорошо дружить с замполитом, это он удружил. Моим замполитом, кстати, был Вячеслав Чазов, в дальнейшем финдиректор «Зенита». Наша дружба строилась на том, что я, как художник, оформлял ленинские комнаты, рисовал щиты в штаб округа и так далее. В общем, кочегар, художник и фехтовальщик с корочками снайпера. Абсурд!»

Сергей Луковский, Сергей Луковский, руководитель Lukovsky Model Agency (AFFA) Старшина режимных войск «Я всегда был очень дисциплинированным человеком, поэтому у меня даже мысли в голове не возникало, что можно «откосить». Более того, к концу срока службы мечтал остаться в армии навсегда, за два дня до увольнения передумал. Видимо, мне повезло: у нас не было жутких случаев с избиениями и прочим. Да, в каком-то виде «дедовщина» была. Но иерархия есть везде: в школе, на работе, в любой социально группе. В армии это оправдано. Если ты чего-то стоишь и умеешь себя поставить, то проблем не возникает. У нас был недостаток по офицерскому составу и составу прапорщиков, поэтому я ходил в караул на должности офицера, исполнял обязанности старшины роты и трижды встречал новобранцев-призывников. Мне нравилось работать с ними, наставлять, всегда испытывал страсть к педагогике. Они же приезжали совсем детьми: очень трогательными, угловатыми и забавными. Достаточно было видеть их глаза, когда их всех приводили в баню и брили наголо. Они не видели себя в зеркало, но смотрели, как на пол падают волосы (порой очень длинные). Твоя лысая голова — это чистый лист бумаги, рождение абсолютно нового человека».

Сергей Семкин, Сергей Семкин, фотограф Гвардии рядовой ракетных войск стратегического назначения «Я начал свою службу в спортроте, был кандидатом в мастера спорта по легкой атлетике. И совсем не был знаком с алкоголем. И тут-то встреча и состоялась: у нас был доступ к адскому бухлу по 68 копеек, называлось оно плодово-ягодное вино и по вкусу не сулило никаких неприятностей. В общем, убрался я вусмерть, и на вечерней проверке меня запалили. Вместо того, чтобы повиниться, я стал дерзить. И тогда командир взревел: «Да я отправлю тебя в болото!». Меня сослали в Прикарпатье, и там пришлось несладко. Совсем недавно я волею судеб оказался в солдатской столовой. Знаете, служат нынче – как в санатории отдыхают! Во-первых, всего год. Во-вторых, все очень прилично, красиво, еда вкусная и разнообразная. Нашим главным блюдом в свое время была кирза – клееобразная смесь из перловки и каких-то еще непонятных круп. Фотографий с армейских времен у меня всего четыре штуки, нам запрещали пользоваться фотоаппаратами, все было засекречено. Под нашим контролем находилось шестнадцать баллистических ракет К-63, а команда на цель приходила каждый день, и это были зашифрованные цифры, коды. Возможно, цель была одна и та же, но ввиду секретности коды менялись. По слухам, мы были нацелены на Англию – мы могли навсегда опустить под воду весь остров Великобритания».

Юрий Милославский, Юрий Милославский, промоутер Рядовой, музыкант оркестра Военно-медицинской Академии «Я учился в музыкальном училище имени Римского-Корсакого, играл на кларнете, поэтому армейскую службу нес в оркестре, служил, кстати, вместе со своим товарищем Феликсом Народницким. Я играл на кларнете. На самом деле, это такая бутафорская роль: в холод на парадах на Дворцовой играть нереально, только делаешь вид. Вот с трубачами другая история – им выдавали спирт, протирать инструмент. Естественно, они, в основном, пили. Однажды мы готовились к параду, весь оркестр ушел на обед, а я остался дежурным по автобусу. Ребята пошли налегке, кучей сложив шинели. И вот сижу я, заходят в автобус иностранцы и спрашивают, а где они могут купить себе такую же замечательную форму в качестве сувенира? Естественно, я тут же продал половину обмундирования, заработал баксов 200. Потом я регулярно сбывал «стафф» - всевозможную казенную атрибутику – иностранцам через своего приятеля, оставшегося на гражданке».

Аркадий Волк, шоумен

Старший сержант пехотного полка при штабе Армии в Улан-Баторе

«Ещё в начале службы перед строем новобранцев был задан вопрос: "Кто умеет писать плакатным пером?". Я хорошо умел, и с тех пор больше не таскал гранатомёты и не ходил в наряды. Занимался всякой наглядной агитацией, оформлял территорию и прочее. Также какое-то время готовил для одного из начальников материалы для политической подготовки на основе специальных пособий. Все потом на занятиях учились, как быть политически грамотно подкованными бойцами на основе моих конспектов.

Ещё я работал писарем в штабе, где большую часть времени почитывал книжечки типа "Похождения бравого солдата Швейка". Потом меня, как сообразительного, пригласили навести порядок в бумагах вещевой службы полка, в преддверии большой проверки высшего начальства. Заведующий складом порядком подворовывал всякое имущество, прежде всего хорошие сапоги и полушубки. Я так там все расписал и оформил, что выглядело в результате очень прилично, и даже излишки получились по бумагам. С тех пор я стал служить в хозяйственной службе полка, стал заслуженным тыловиком и заместителем командира хозяйственного взвода – максимально блатная должность. Все мои друзья-товарищи получали новые сапоги и форму гораздо чаще положенного срока. И вообще не жизнь стала, а малина.

А как-то раз приехал Мосфильм снимать "Через Гоби и Хинган". Во время съёмок я заведовал переодеванием всего полка в форму времён войны, была массовка из нескольких тысяч человек. Мы тогда достаточно покатались по монгольским степям. Незабываемо. Когда бы я ещё получил такой экспириенс? Так что служба моя была, как кино».

Николай Меренков, управляющий партнер boutigue. ru

Старший сержант воздушно-десантных войск, отмечен наградой - «Воинская Доблесть»

«Я начал служить в 1987-ом, как раз тогда начинались все перестроечные волнения. И каждый мальчишка хотел попасть в армию, а еще лучше – в Афган. Моего близкого друга не призвали по состоянию здоровья, а он подделал документы и пришел. К сожалению, он погиб на боевом задании. Я не говорю, что сейчас армия плохая — она другая, много контрактников, которые занимаются военным делом профессионально — это плюс, но тогда в каждом из нас было гораздо больше патриотизма.

ВДВ — это элитный род войск, в который хотели попасть все, стоявшие в трусах и в майках в коридорах военкомата. Но просто так туда не брали: я попал, так как был кандидатом в мастера спорта по гандболу и на моем счету было три прыжка с парашютом. После трех месяцев учебки в Гайжюнайе, меня распределили в Болград, город в Одесской области. Наша дивизия называлась «Пьяной», потому что базировалась на границе с Молдавией, которая манила локальным вином. Но амбициозное название на деле не было оправдано, вина я так особо и не увидел. Самым запоминающимся случаем стала первая командировка в Ленинакан. После построения на плацу поступил приказ о получении лёгкого вооружения, и ровно через три часа наш Полк (900 человек) был уже в воздухе. Затаив дыхание, мы думали, что нас отправляют в Афганистан, на прикрытие вывода войск , Но мы приземлились в аэропорту Звартнотс, ещё 3 часа по горной извилистой дороге и мы в Ленинакане. Оказались мы у самых истоков Нагорно-Карабахского конфликта. Оружие тогда применять не пришлось, но мы стали участниками мощной «визуальной атаки» – наш полк маршем ,прошёл колонной по главной улице города. Потом было много различных командировок.

Я ежегодно отмечаю день ВДВ с сослуживцами, обычно узким кругом. Нормальные пацаны в фонтанах не купаются, это какой-то нелепый гротеск.».