Холодов – основатель Петербургского музея кино. Благодаря ему и его коллегам в Петербурге регулярно проходят показы фильмов, на которых не хочется жевать попкорн или говорить по мобильному телефону. Ланг, Мурнау, Фасбиндер – немного счастья для каждого из нас.
– Игорь, кем вы хотели стать в детстве?
– Как ни странно, сейчас уже даже не вспомнить. Я учился в Политехе и по распределению попал в трест на Гончарной улице, а там нас уже распределяли по всем гидростанциям России. Это был 1985 год, Советский Союз. Меня послали на ГЭС в Запорожье. Удивительно, но в этом провинциальном городке оказался очень сильный киноклуб. Оттуда все, наверное, и пошло. Через какое-то время я вернулся сюда и постепенно стал заниматься тем, чем занимаюсь сейчас. Так что кем стал, тем стал. Наверное, все к этому шло еще с 1985 года.
– На показах Музея кино не бывает пустых залов, но все-таки есть ли программы, которые пользуются наибольшим успехом?
– Мы работаем уже достаточно долго, и я не знаю, к сожалению это или к радости, но есть десяток фильмов, на которых всегда аншлаг. Например, фильм «Невыносимая легкость бытия» всегда собирает полный зал. «Последнее танго в Париже», «Мертвец»… В этом для меня есть какая-то определенная странность. Я бы, к примеру, не уговорил себя несколько раз пересмотреть «Пролетая над гнездом кукушки». Это хороший фильм, но помимо него есть безграничное количество по-настоящему стоящих лент. Главное, к чему мы стремимся, – это показать, что кинематограф на самом деле гораздо шире и разнообразнее. Конечно, мы не можем убрать из программы все самое известное, пускай и сто раз показанное, потому что ходят именно на десяток раскрученных картин. Уже потом, придя на известное название, люди замечают другие фильмы и постепенно начинают втягиваться и интересоваться тем, что стоит в одном ряду с культовыми лентами.
– А как получилось, что вы всю осень показывали фильм Хржановского «4»? Это ведь не совсем ваш формат?
– Нам предложили, и мы согласились. В Петербурге никто не хотел прокатывать этот фильм, даже в Москве они долго не могли найти площадку, и так получилось, что одновременно с нами его показывал Московский музей кино. В Москве все прошло успешно, и у нас каждый вечер были аншлаги – практически ежедневно зал был полностью заполнен. Фильм «4» мне очень нравится. В связи с ним у меня возникло ощущение, что я впервые увидел стопроцентную визуализацию текста Сорокина. То, что было до этого, – и «Москва», и «Копейка» – это такие «софт»-версии.
– Игорь, а Музей кино – это работа скорее для души или нет?
– Подобная организация не предполагает прибыли. Это, конечно, абсолютно некоммерческий проект, но не исключительно для души, зарплата у нас все-таки есть. Тут то самое счастливое совпадение, когда занимаешься тем, что тебе действительно интересно. И идешь на работу с радостью, и, уходя с нее, не хочешь поскорее забыть обо всех делах, хотя проблем хватает.
– А какие основные проблемы?
– Их много. Мы то подаем заявки на различные гранты, то какие-то запросы в Министерство культуры пишем, – нам все время отказывают. Мы не можем найти спонсорской поддержки, угнетает отсутствие собственного зала. Но в любом случае сейчас нам просто грех жаловаться. Московский музей кино выгоняют из их помещений. Лишать центральный государственный музей кино пяти синематечных залов – это нонсенс. Ну, завтра еще чего-нибудь лишат. Я так понимаю, что у государства есть некие приоритеты. Может быть, это финансирование (на самом деле абсолютно копеечное) пустят на ремонт дорог в Сибири, кто его знает. Зато тогда дороги будут хорошие, по ним будут возить «хорошие» фильмы.
– А вы можете привести пример ошеломительного успеха Музея кино? Было такое?
– Да. Я хорошо помню два момента. Наш первый показ в «Родине» и в Доме кино. Начали мы с «Родины», это был 2001 год, и Музей кино впервые заявил о себе показом трех фильмов Ясудзиро Одзу. Мы не были уверены в том, что делаем. Петербургский зритель, конечно, пошел бы на Куросаву, но немногие знают, что сами японцы, например, считают Одзу гораздо более талантливым режиссером. Зал был забит, люди сидели и стояли по всему периметру, свешивались с балкона, о свободных местах не было и речи. Такого успеха мы не ожидали. Впервые за много лет руководство кинотеатра открыло заколоченный выход на Фонтанку. А в 2002 году мы начали годовую программу Фасбиндера в Доме кино, и очередь за билетами уходила в сторону Невского. Это было удивительно.
Комментарии (0)