Долгое время он снимал только рекламу и клипы для самых разных артистов – от Аллы Пугачевой до Земфиры и «Мумий Тролля». Но вот уже тринадцать лет его камера востребована и кинематографом: сначала Опельянц записал в свой актив фильмы Гарика Сукачева и Ренаты Литвиновой, а потом Никита Михалков пригласил оператора для работы над сиквелом «Утомленных солнцем».
Трудно было снимать «Утомленных»?
Адски трудно. Объектов миллион, съемки шли несколько лет, люди иногда физически умирали, я уж не говорю про морально. Никита Сергеевич перфекционист, он очень много знает о кино и требует, чтобы все окружающие знали столько же. Кроме того… Как мы, например, добирались до места съемок? Снимали под Нижним Новгородом, жили в самом Нижнем. Каждый день два часа ехали туда, два часа обратно по уши в грязи. Там, на месте, стояла гениальная декорация, которую построил художник Володя Аронин, – она была диаметром три километра.
Это лагерь?
Нет, цитадель на горе. Причем Володя с Никитой хитро придумали: они ее возвели заранее. Декорация год простояла под снегом и дождем и просто потрясающе отфактурилась, стала как настоящая. Вот там я понял, что картина о войне – это реально дикий труд, особенно если ты снимаешь ее правдиво. Один раз смотрю, ребята из массовки в военной форме бредут по колено в грязи, – полное ощущение, что я перенесся в прошлое. Только мы после съемок ехали в отель пить чай и кофе. А каково было тем, кто воевал?
Что было сложнее всего?
Прожить, пройти весь проект. Это ведь не сорок дней провести в Москве или в Питере в удобном павильоне. Вызовом был даже сам звонок Михалкова, чтобы его принять, уже надо иметь смелость. Честно скажу, мне было дико страшно, это был тот случай, когда глаза боятся, а руки делают.
Но вы же уже работали с Никитой Сергеевичем на фильме «12».
Все было не так. Сначала мы запустились с «Утомленными солнцем», а потом, чтобы не распускать группу, Михалков перевел ее на «12».
Cложно было, наверное? Это же совсем другой проект, камерный, в помещении.
Да, он вообще другой. Но это было и интересно с операторской точки зрения. Прелесть в том, что Никита может себе позволить экспериментировать. У меня есть ощущение, что он сам себя проверяет. Я сейчас снимаю кучу клипов, рекламы с молодыми ребятами, которые гораздо более закомплексованы, чем он. То ли оттого, что он все знает, то ли оттого, что он все может. В фильме «12» есть сцена, где показывают, как совершалось убийство.
Так вот там квартира снималась с нескольких камер, в документальном стиле. Я подхожу к Михалкову с техническими вопросами, говорю: «Тут что-то в расфокусе», – а он мне: «Старик, забудь»! Ему оказалось важнее полное ощущение присутствия.
В «Утомленных» есть что-то подобное?
Ну да, мы повторили этот эксперимент, только в большем масштабе. В сцене атаки штрафников мы переодели шестерых камераменов в форму и пустили их в одном строю с солдатами, с ручными камерами вместо автоматов. Никита назвал такой метод «блокбастер, снятый документальным способом». Это когда у тебя большие, дорогущие декорации, а ты их снимаешь полудокументально, иногда без света, ручной камерой, чтобы был эффект достоверности. Полное ощущение реальности: идет атака, все снимается последовательно, и действительно кажется, что ты там присутствуешь.
А вы параллельно с кино занимались рекламой?
Конечно, в съемках же были огромные паузы. В картине почти везде лето, только в сцене с прибытием кремлевских курсантов осень-зима. Приходилось ждать сезона.
Давайте поговорим о рекламе. Это же совсем другая история, даже демонстрируется она на крошечном экране, а не на огромном киношном.
Деньги пока никто не отменял. Но мне это интересно в любом случае. Нужно же пробовать разные новые технологии. На большой картине этого сделать нельзя, а в рекламе все можно испытать: новую пленку, какой-нибудь хитрый кран. В принципе, есть много операторов, которые работают только на малых формах, в кино их не заманишь, неинтересно. Я считаю, что ребят, особенно после ВГИКа, нужно отправлять в рекламу. Во-первых, это дает финансовое благополучие, независимость, чтобы потом можно было выбирать проект и не идти снимать ради денег любую картину. А самое главное – возможность попробовать новые технологии. Где еще это можно сделать?
Говорят, что российские специалисты по съемкам рекламы имеют очень высокий уровень.
Специалисты – да, креатив – нет. Все дело в клиенте. Когда я приезжаю в Европу и смотрю рекламу – уровень совсем другой. Интеллектуально их реклама намного лучше нашей. У нас она более прямолинейная и тупая, стопудово. Хороших операторов, художников, фотографов в России огромное количество. Да и креативщиков много, молодые ребята. Просто клиент не дает им ничего делать. Он заказывает, он платит. И в клипах, и в рекламе все до сих пор думают, что скажет бабушка в маленьком городке или домохозяйка из Владивостока.
Ну а как иначе? Телевизор все равно в основном смотрит консервативная пожилая аудитория.
Это понятно. Я сам стараюсь смотреть ТВ поменьше, разве что канал Discovery, про рыбок.
А как наши дела в кино? Можно ли сравнить российских технических и художественных специалистов с европейскими или американскими? Много вы знаете наших операторов, которые снимают за границей?
Немного. Ну, допустим, Сережа Козлов, он вообще в Лос-Анджелесе живет, снял сейчас с Гариком Сукачевым фильм «Дом Солнца». Есть операторы, которые уехали в Америку, потом вернулись сюда, потому что здесь работы намного больше – в рекламе, в клипах. Я знаю американцев, которые приехали к нам жить, потому что у нас снимается больше клипов. Этим можно зарабатывать деньги. Есть один неизбежный в наши дни вопрос. Все никак не закончится прокат «Аватара», главного технологического прорыва в кинематографе.
Уже есть предсказания, что лет через пять-семь все коммерческое, развлекательное кино уйдет в 3D.
Я думаю, так и будет. У меня ощущение, что 3D просто очередной этап развития кино, как звук и цвет в свое время. И это касается не только блокбастеров. Если бы Вуди Аллен снимал свои фильмы в 3D, кому от этого было бы хуже?
Оттого что сейчас эта технология выглядит плосковато, получается такая немного кукольная история, но это всего лишь вопрос времени, пока формат не достигнет совершенства.
У нас получится каким-то образом его освоить?
Я знаю, что мои товарищи пытаются сейчас запустить фильм в 3D. Но мы пока отстаем очень сильно. Даже в плане мышления. Чтобы делать экшен в 3D, надо по-другому думать, надо перестраивать мозги. Мы пока к этому не готовы, у нас нет такой школы.
Так школы и у Кэмерона не было.
Согласен, но у него было больше возможностей. Человеку, который снял «Титаник», везде горел зеленый свет. Я уверен, что ему и бесплатно давали пробовать какие-то технологии, программы. Любые компьютерщики, специалисты по IT должны были счесть за счастье работу с таким режиссером.
Вы вообще можете кино смотреть? Способны отвлечься или все время следите: «Вот тут я бы по-другому сделал, вот тут брак» и так далее?
Так, как я смотрел кино лет пятнадцать назад, уже, наверное, не смогу никогда. Но, вообще-то, я люблю смотреть фильмы. Не отвлекаюсь на профессиональные моменты, когда после тяжелых съемок смотрю какую-нибудь тупую комедию. Я запускаю эту «американскую жвачку», чтобы отвлечься, обнулить свои файлы перед следующим днем. А если вижу хороший фильм, начинаю очень внимательно следить и учиться. Понятно, что я не маньяк, не ставлю ленту на паузу, не перематываю постоянно туда-сюда, хотя такое тоже бывает.
Хорошо, теперь вопрос к вам как к «виновнику торжества»: существует ли проблема клипового сознания?
Да. Никита в какой-то момент переламывал и меня, и всю мою группу. Но эта проблема существует до той поры, пока не переключишься на что-то другое.
А у зрителя? Насколько зрители привыкли к мельканию?
Привыкли. Поэтому фильмы Звягинцева и Попогребского сразу стоят обособленно, поскольку сняты тягучим кинематографическим языком. А так современное кино, европейское и американское, – оно все такое. Но это не плохо.
Кто сейчас ваш любимый русский режиссер, если отставить Никиту Сегеевича?
У меня нет любимых режиссеров. Раньше были Василий Шукшин, Бондарчук-старший. Сейчас мне понравился фильм «Как я провел этим летом» господина Попогребского. Ощущенческое кино. Кроме того, мне нравятся картины Андрея Звягинцева. Говорят, что хвалить их – дурной тон, они слишком хороши, слишком фестивальны, но мне нравится, и все тут. К сожалению, личностного, режиссерского кино становится все меньше. И молодежи, которая сейчас придет в эту профессию, будет очень тяжело.
Но почему продюсерское кино – это плохо?
У нас же в России во всем перебор. На Западе продюсер не только дает деньги и экономит бюджет, он генерит идеи, может собрать классную, гениальную команду. А у нас продюсер ограничивается тем, что бьет по рукам: это не надо заказывать, пленку надо сокращать, оптику подешевле, – пока так. Креативных продюсеров очень мало.
И последнее, что хотелось спросить: что самое главное для оператора?
Самое главное – чувство света. И чувство вкуса. Самое главное, когда изображение пахнет с экрана.
Трудно было снимать «Утомленных»?
Адски трудно. Объектов миллион, съемки шли несколько лет, люди иногда физически умирали, я уж не говорю про морально. Никита Сергеевич перфекционист, он очень много знает о кино и требует, чтобы все окружающие знали столько же. Кроме того… Как мы, например, добирались до места съемок? Снимали под Нижним Новгородом, жили в самом Нижнем. Каждый день два часа ехали туда, два часа обратно по уши в грязи. Там, на месте, стояла гениальная декорация, которую построил художник Володя Аронин, – она была диаметром три километра.
Это лагерь?
Нет, цитадель на горе. Причем Володя с Никитой хитро придумали: они ее возвели заранее. Декорация год простояла под снегом и дождем и просто потрясающе отфактурилась, стала как настоящая. Вот там я понял, что картина о войне – это реально дикий труд, особенно если ты снимаешь ее правдиво. Один раз смотрю, ребята из массовки в военной форме бредут по колено в грязи, – полное ощущение, что я перенесся в прошлое. Только мы после съемок ехали в отель пить чай и кофе. А каково было тем, кто воевал?Что было сложнее всего?
Прожить, пройти весь проект. Это ведь не сорок дней провести в Москве или в Питере в удобном павильоне. Вызовом был даже сам звонок Михалкова, чтобы его принять, уже надо иметь смелость. Честно скажу, мне было дико страшно, это был тот случай, когда глаза боятся, а руки делают.
Но вы же уже работали с Никитой Сергеевичем на фильме «12».
Все было не так. Сначала мы запустились с «Утомленными солнцем», а потом, чтобы не распускать группу, Михалков перевел ее на «12».
Cложно было, наверное? Это же совсем другой проект, камерный, в помещении.
Да, он вообще другой. Но это было и интересно с операторской точки зрения. Прелесть в том, что Никита может себе позволить экспериментировать. У меня есть ощущение, что он сам себя проверяет. Я сейчас снимаю кучу клипов, рекламы с молодыми ребятами, которые гораздо более закомплексованы, чем он. То ли оттого, что он все знает, то ли оттого, что он все может. В фильме «12» есть сцена, где показывают, как совершалось убийство.
Так вот там квартира снималась с нескольких камер, в документальном стиле. Я подхожу к Михалкову с техническими вопросами, говорю: «Тут что-то в расфокусе», – а он мне: «Старик, забудь»! Ему оказалось важнее полное ощущение присутствия.
В «Утомленных» есть что-то подобное?
Ну да, мы повторили этот эксперимент, только в большем масштабе. В сцене атаки штрафников мы переодели шестерых камераменов в форму и пустили их в одном строю с солдатами, с ручными камерами вместо автоматов. Никита назвал такой метод «блокбастер, снятый документальным способом». Это когда у тебя большие, дорогущие декорации, а ты их снимаешь полудокументально, иногда без света, ручной камерой, чтобы был эффект достоверности. Полное ощущение реальности: идет атака, все снимается последовательно, и действительно кажется, что ты там присутствуешь.А вы параллельно с кино занимались рекламой?
Конечно, в съемках же были огромные паузы. В картине почти везде лето, только в сцене с прибытием кремлевских курсантов осень-зима. Приходилось ждать сезона.
Давайте поговорим о рекламе. Это же совсем другая история, даже демонстрируется она на крошечном экране, а не на огромном киношном.
Деньги пока никто не отменял. Но мне это интересно в любом случае. Нужно же пробовать разные новые технологии. На большой картине этого сделать нельзя, а в рекламе все можно испытать: новую пленку, какой-нибудь хитрый кран. В принципе, есть много операторов, которые работают только на малых формах, в кино их не заманишь, неинтересно. Я считаю, что ребят, особенно после ВГИКа, нужно отправлять в рекламу. Во-первых, это дает финансовое благополучие, независимость, чтобы потом можно было выбирать проект и не идти снимать ради денег любую картину. А самое главное – возможность попробовать новые технологии. Где еще это можно сделать?
Говорят, что российские специалисты по съемкам рекламы имеют очень высокий уровень.
Специалисты – да, креатив – нет. Все дело в клиенте. Когда я приезжаю в Европу и смотрю рекламу – уровень совсем другой. Интеллектуально их реклама намного лучше нашей. У нас она более прямолинейная и тупая, стопудово. Хороших операторов, художников, фотографов в России огромное количество. Да и креативщиков много, молодые ребята. Просто клиент не дает им ничего делать. Он заказывает, он платит. И в клипах, и в рекламе все до сих пор думают, что скажет бабушка в маленьком городке или домохозяйка из Владивостока.Ну а как иначе? Телевизор все равно в основном смотрит консервативная пожилая аудитория.
Это понятно. Я сам стараюсь смотреть ТВ поменьше, разве что канал Discovery, про рыбок.
А как наши дела в кино? Можно ли сравнить российских технических и художественных специалистов с европейскими или американскими? Много вы знаете наших операторов, которые снимают за границей?
Немного. Ну, допустим, Сережа Козлов, он вообще в Лос-Анджелесе живет, снял сейчас с Гариком Сукачевым фильм «Дом Солнца». Есть операторы, которые уехали в Америку, потом вернулись сюда, потому что здесь работы намного больше – в рекламе, в клипах. Я знаю американцев, которые приехали к нам жить, потому что у нас снимается больше клипов. Этим можно зарабатывать деньги. Есть один неизбежный в наши дни вопрос. Все никак не закончится прокат «Аватара», главного технологического прорыва в кинематографе.
Уже есть предсказания, что лет через пять-семь все коммерческое, развлекательное кино уйдет в 3D.
Я думаю, так и будет. У меня ощущение, что 3D просто очередной этап развития кино, как звук и цвет в свое время. И это касается не только блокбастеров. Если бы Вуди Аллен снимал свои фильмы в 3D, кому от этого было бы хуже?Оттого что сейчас эта технология выглядит плосковато, получается такая немного кукольная история, но это всего лишь вопрос времени, пока формат не достигнет совершенства.
У нас получится каким-то образом его освоить?
Я знаю, что мои товарищи пытаются сейчас запустить фильм в 3D. Но мы пока отстаем очень сильно. Даже в плане мышления. Чтобы делать экшен в 3D, надо по-другому думать, надо перестраивать мозги. Мы пока к этому не готовы, у нас нет такой школы.
Так школы и у Кэмерона не было.
Согласен, но у него было больше возможностей. Человеку, который снял «Титаник», везде горел зеленый свет. Я уверен, что ему и бесплатно давали пробовать какие-то технологии, программы. Любые компьютерщики, специалисты по IT должны были счесть за счастье работу с таким режиссером.
Вы вообще можете кино смотреть? Способны отвлечься или все время следите: «Вот тут я бы по-другому сделал, вот тут брак» и так далее?
Так, как я смотрел кино лет пятнадцать назад, уже, наверное, не смогу никогда. Но, вообще-то, я люблю смотреть фильмы. Не отвлекаюсь на профессиональные моменты, когда после тяжелых съемок смотрю какую-нибудь тупую комедию. Я запускаю эту «американскую жвачку», чтобы отвлечься, обнулить свои файлы перед следующим днем. А если вижу хороший фильм, начинаю очень внимательно следить и учиться. Понятно, что я не маньяк, не ставлю ленту на паузу, не перематываю постоянно туда-сюда, хотя такое тоже бывает.
Хорошо, теперь вопрос к вам как к «виновнику торжества»: существует ли проблема клипового сознания?
Да. Никита в какой-то момент переламывал и меня, и всю мою группу. Но эта проблема существует до той поры, пока не переключишься на что-то другое.
А у зрителя? Насколько зрители привыкли к мельканию?
Привыкли. Поэтому фильмы Звягинцева и Попогребского сразу стоят обособленно, поскольку сняты тягучим кинематографическим языком. А так современное кино, европейское и американское, – оно все такое. Но это не плохо.
Кто сейчас ваш любимый русский режиссер, если отставить Никиту Сегеевича?
У меня нет любимых режиссеров. Раньше были Василий Шукшин, Бондарчук-старший. Сейчас мне понравился фильм «Как я провел этим летом» господина Попогребского. Ощущенческое кино. Кроме того, мне нравятся картины Андрея Звягинцева. Говорят, что хвалить их – дурной тон, они слишком хороши, слишком фестивальны, но мне нравится, и все тут. К сожалению, личностного, режиссерского кино становится все меньше. И молодежи, которая сейчас придет в эту профессию, будет очень тяжело.
Но почему продюсерское кино – это плохо?
У нас же в России во всем перебор. На Западе продюсер не только дает деньги и экономит бюджет, он генерит идеи, может собрать классную, гениальную команду. А у нас продюсер ограничивается тем, что бьет по рукам: это не надо заказывать, пленку надо сокращать, оптику подешевле, – пока так. Креативных продюсеров очень мало.
И последнее, что хотелось спросить: что самое главное для оператора?
Самое главное – чувство света. И чувство вкуса. Самое главное, когда изображение пахнет с экрана.
Комментарии (1)