ice ice baby
Бонвиван и путешественник Андрей Дмитриев, которого как декоратора представлять не надо, а вот как фотографа еще можно, вовсе не истязает себя изнурительными переходами и горными восхождениями. Все его поездки – комфортабельные странствия, по большей части в Европу, но бывает и в Марракеш (досмотр местной архитектуры) или Каир (не какой-нибудь Шарм-эль-Шейх). В остальном Андрей расслабленно летает в Триест – навестить друзей, в Венецию – погонять голубей или в Лондон – согласовать плитку. Надолго не задерживается, потому что скучает по baby, то есть сыну. И если о чем-то и испытывает легкое сожаление, так это о том, что в Антверпене Дмитриеву очень приглянулся офис тамошнего дизайнера Акселя Верфорта (Axel Vervoordt) под названием Kanaal, перестроенный из огромного пивного завода. Такое бюро, сокрушается, ему на родине не светит.
Можно подумать, что Антарктида из ряда вон выходящее направление: куда-то на край света, где ожидают ледяной прием и лишения. Льды и правда есть, но вот лишений – никаких.
В порту Монтевидео Дмитриева и его приятеля колумниста и промоутера Геннадия Йозефавичуса ждало элегантное, оснащенное всеми удобствами, в том числе и роскошной библиотекой, судно Explorer II, а также 155 человек экипажа и 95 пассажиров. Все технические должности в экипаже занимали одесситы, все официанты были из Малайзии, шефы – из Австрии, капитан–англичанин, а ледовый мастер – швед. Дмитриев в такой компании чувствовал себя вольготно: голландский, французский, английский, итальянский он освоил и теперь рассчитывает перейти к испанскому. Когда плыли к Фолклендским островам, Андрей не переставал удивляться: за что же англичане воевали тут в 1982 году? И стоило ли жертвовать эсминцем «Шеффилд» ради горстки промерзших камней? Ладно бы Фолкленды находились ближе к экватору, им бы тогда цены не было. А так климат здесь чересчур суровый. Тем временем Explorer II несся навстречу айсбергам и китам.
Дмитриев как раз лежал себе в каюте, перелистывая очередной том из богатой эксплорерской библиотеки, как вдруг раздался такой удар – бум! Андрей попытался было высунуться в иллюминатор, а там только хвост лопатой. Пришлось схватить фотоаппарат и бежать наверх – с тем чтобы только и увидеть, что уплывающие спины, блестящие как оливки. Их было две. И все, что осталось зафиксировать фотоаппарату Дмитриева, это два фонтанчика, которые киты пустили вроде как на прощание. Но и эти фонтанчики были только видимостью: киты выпускают из дыхала не воду, а воздух, просто под большим давлением конденсируется содержащийся в нем водяной пар. Зато потом все прочие млекопитающие, будь то пингвины, морские котики или слоны, позировали охотно.
Еще на Фолклендах Андрей встретил припанкованных каменных пингвинов с желтыми перьями вместо бровей, их также называют Рокки или Скачущий Джек. Здесь же паслись золотоносые пингвины и пингвины Адели. Прежде чем высадиться на антарктический берег, всех участников экспедиции проинструктировали: самостоятельно к ним не подходить, ждать, пока сами приблизятся. И не ступать на мох. И вообще не внедряться в эту жизнь. Все торжественно поклялись не внедряться и тут же рванули к пингвинам, названным в честь жены мореплавателя Дюмон-Дюрвиля, и зарослям морозостойкого лишайника и плесени.
Когда Андрей гулял вокруг да около оптимистично-оранжевой аргентинской станции Esperanza в Hope Bay, он думал вот о чем. Антарктида, думал Дмитриев, это очень серьезно. Во-первых, здесь сразу заметно, как работает пищевая цепь. Нельзя расслабиться ни на минуту. Ни рыбе, ни птице, ни пингвину. Ни тому же котику: котика долбят касатки эти, whalekillers. И во-вторых, тут, случись что, ничего не спасет. Упадешь куда, извергнется вулкан, сломается пароход – деваться некуда. И по-настоящему страшная вода – дико холодная и алчно плещущаяся вокруг. Сразу понимаешь, что твой жилет – скорее психологический спасательный круг: упал за борт, две минуты, и ты готов.
На обратном пути зашли на остров Deception – это подводный вулкан, в кратер которого может заплыть корабль. Тут же на берегу вырыли небольшую лужу с водой чуть ли не 70 градусов, добавили холодной из залива и пригласили бодрых пенсионеров, которые вместе с Андреем ходили в рейс, принять ванну. Дмитриев в ванну не полез, вместо этого нервно озираясь по сторонам и прикидывая, проснется сейчас вулкан или есть шанс вернуться на Большую землю. От смятения чувств смогли отвлечь только огромные ярко-голубые и ультралазоревые айсберги и заброшенная китобойная база начала века с уникальными ржавыми чанами для топления жира. На обратном пути в Буэнос-Айрес Андрей развлекал себя тем, что украшал сдобренный икрой и петрушкой стол сверкающей глыбой льда и раздумывал, куда податься в ближайшее время. То ли который раз в Милан, на выставку света Euroluce-2005, то ли в Конго, потому что впечатлений все-таки не хватает и так хочется бежать унынья, которое уже многих поглотило, а Андрей даваться не хочет.
Комментарии (0)