Петербурженка Анжелика Балаева отучилась на дизайнера в Антверпене в Королевской Академии Изящных Искусств, а затем во флорентийском институте Polimoda, вернулась домой и стала создавать унисекс свитера, шарфы, кардиганы неоновых цветов с нитками навыпуск и швами наружу. Запуску марки поспособствовали переживания Анжелики и ее адаптация (по возвращении из Европы) к российской действительности. А еще бренд Acne Studios и итальянская шерсть. При чем тут они? Узнаете.
Почему после обучения в Антверпене ты вернулась в Россию?
Некоторое время после учебы я проработала в Антверпене в компании, которая создает трикотажные образцы, например, для Dries van Noten. Затем меня позвали в Москву на трикотажную фабрику, где я провела полтора года. Когда фабрику закрыли, я вернулась в Петербург, не понимая, что делать, ходила по непонятным собеседованиям. Постепенно осознавала, что нужно создавать свое. Нарисовала коллекцию, связала первые семь свитеров, выложила в инстаграм, и люди начали заказывать. Еще к созданию марки меня подтолкнули европейские собеседования, где мне говорили, что я должна показать что-то свое. Так было, например, с Acne Studios. Они хотят от кандидатов какого-то безумия (которое тогда я не могла им предложить), чтобы у каждого, кто претендует на попадание в их команду, было свое видение. А я могла показать лишь студенческие и фабричные работы. Два года назад команда бренда, кстати, приезжала в Петербург на ресеч, я водила их по музеям и винтажным местечками — им очень понравилось. В Париже уже не так много крутых винтажных вещей, а у нас еще вполне хватает. Они снесли пол-Уделки.
В твоих свитерах и кардиганах прослеживается идея деконструктивизма — нитки навыпуск, швы наружу.
Когда работала на трикотажном производстве, мне всегда нравились вещи или элементы, которые случайно не получились или получились не так, как было задумано. За все это время накопилось много того, что я хотела бы сделать, и то, что не могло пройти цензуру на производстве. Плюс я вдохновлялась смешными, дурацкими, немного ностальгическими вещами. Все это слилось вместе и получился такой симбиоз бабушкиного стиля и чего-то неправильного, немного абсурдного. Собственно, название марки это отражает.
Кстати, о ностальгии и бабушкином стиле. Возрождаешь русскость?
Сначала я хотела добавлять в свитера еле заметные узоры, фактуры, текстуры, которые есть, например, в русской архитектуре. Думаю, эта составляющая связана с моим личным периодом адаптации в момент, когда я запускала марку, вернувшись в Россию. Помню, что мне было очень грустно и депрессивно. Единственным моим развлечением были снимки на телефон, которые я делала и отправляла своим друзьям-европейцам, чтобы показать нашу действительность. Например, как бабушка вяжет косынки кислотными нитками на Владимирском проспекте. У меня накопилось много таких фотографий, некоторые из них вошли в скетчбук и нашли отражение в эстетике марки.
Твой подход к выпуску вещей нельзя назвать традиционным — классические коллекции ты не делаешь.
Я сразу стала выпускать дропы, а не сезонные коллекции. И нет, это не каждый раз что-то новое, а, допустим, модель из прошлого дропа, но в другом цвете. Новые оттенки появляются каждый сезон, так же, как и пара новых моделей, но база остается. Если я вижу, что вещь плохо заходит, я ее заменяю. Такой подход выработался сам собой, я не стремилась быть первым дизайнером, который отказался от традиционного графика выхода коллекций и их формата. А сейчас так стали делать многие.
Планируешь сотрудничать с магазинами и шоу-румами или модель «сам себе хозяин» комфортнее?
Если вставать в магазин, то в тот, где есть близкие тебе марки. Плюс магазины берут большую комиссию, поэтому получается, что это не финансовая, а имиджевая история. А когда речь об имидже, то сделано все должно быть очень круто. Поэтому пока мы просто общаемся с магазинами, но работаем сами по себе. Хотелось бы сотрудничать с консалтинговым фэшн-агентством Dear Progress. Мы уже начали обсуждать с ними варианты взаимодействия.
А какие локальные марки тебе близки?
Liars collective, московская марка Chigrash, Vereja, нравится то, что делают дизайнеры Антон Белинский и Ксения Шнайдер, резиденты Dear Progress, а также M__U__R, которые работают с советскими тканями, но при этом не уходят в русскость, а сохраняют баланс.
Сложно ли при работе с трикотажем быть састейнбл?
Я постоянно ищу винтажные ткани на Авито — старый вельвет, велюр, и думаю, как их можно использовать. Но пряжу для свитеров покупаю, однако нашла применение всем остаткам — вяжу из них шарфы. Покупать шерсть приходится по нескольким причинам. Во-первых, если с хлопком у нас все хорошо, то с шерстью дела обстоят хуже, поэтому выбираю итальянскую — смесь мериноса с альпакой, к которой добавлены 25% акрила. Во-вторых, мне важна регулярность и чтобы нужный материал всегда был в наличии. В-третьих, трикотаж обладает такой особенностью — одна и та же модель, связанная из разной шерсти, смотрится по-разному. В этом случае ни о каком постоянстве и базе свитеров не могло идти и речи.
Все вяжешь ты или есть помощники?
С организационными моментами мне помогает сестра Алина. По сути мы занимаемся маркой вдвоем. Есть вязальщицы — две из них вяжут руками, три — на машинках. У каждой своя история. Одна, например, автокурьер. Вяжет между отгрузками, в пробках, дома. Она — скоростная машина, которая делает свитер за неделю! Живет в женском общежитии, приобщила к вязанию своих соседок, и теперь у нее целая бригада.
В качестве моделей в аккаунте Ugly Sweater Club есть герои разных возрастов. Где их находите (мне очень понравился мужчина в свитере с облаками)?
Чаще всего снимаем друзей и симпатичных нам людей, в том числе, незнакомых. С профессиональными моделями работать не хочется. Как и не хочется ограничивать Ugly Sweater Club только молодежной аудиторией и героями. Сейчас, например, ищем мужчин типажа Уиллема Дефо или Винсента Галло. Если знаете или встретите таких, дайте знать!
Комментарии (0)