Интерьер. Парк советского периода Сергея Бобовникова

ЭКСПОЦЕНТР
Гвоздь экспозиции — монументальный деревянный гарнитур «Хлеба коммунизма», созданный для меблировки дома-коммуны при Сельхозакадемии в Смоленске. В его декоре кремлевские звезды, серпы и молоты соединены со снопами ржи. Дома-коммуны, строившиеся в 1920-х годах, были призваны освободить человека новой эпохи от быта и даже порой от личных отношений. Например, архитектор Николай Кузьмин планировал в них общие спальни на шесть человек и «двуспальни», или «кабины для ночлега», где по особому расписанию уединялись супружеские пары. Однако увлечение авангардным способом общежития быстро сошло на нет, и уже в 1930 году ЦК ВКП(б) назвал такие дома «вредным утопическим начинанием». Роскошный комплект был выкинут, и Сергей нашел его чуть ли не в курятнике. Удачно сочетается с гарнитуром деревянный радиостол — ноу-хау 1930-х годов. В сложенном виде он ничем не отличается от обычной столовой мебели, однако если его раздвинуть, обнаружится радиоточка «для индивидуального и группового прослушивания» — либо в наушниках, либо через динамик, роль которого выполняет керамическая чаша. Автор этого стола — скульптор Игорь Крестовский, известный реставрацией скульптур на главных городских фасадах, от Эрмитажа до Адмиралтейства, и переработкой картушей дореволюционных зданий в соответствии с советской символикой. Резной вход в библиотеку раньше украшал кабинет Исаака Зальцмана, легендарного директора Кировского завода, народного комиссара танковой промышленности СССР, в одночасье потеряв-шего все в 1949 году из-за того, что отказался давать показания против фигуран-тов «Ленинградского дела». От смерти его спасло только личное вмешательтво Сталина, который помнил военные заслуги Зальцмана. Массивные кожаные кресла и диван в холле тоже могли бы сойти за часть меблировки кабинета видного советского чиновника, но на самом деле их история более давняя: они стояли в Таврическом дворце, на них заседали члены первой российской Государственной думы, а после революции, будучи практически новыми — им даже не потребовалась реставрация, они были списаны. Большую часть проходной комнаты занимает трофейный стол из дома маршала Ивана Баграмяна — и это в сложенном виде, а если его раздвинуть, то за ним уместится не один десяток гостей.

МУЗЕЙНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ
Пространство детской не перегружено советской атрибутикой: у дочери Сергея она теплых чувств не вызывает. Кубок в серванте — подарок советского правительства Фиделю Кастро, но особой идеологической нагрузки в интерьер он, к счастью, не вносит. Миниатюрные кресла и столик — детская мебель из княжеского дворца. Большая коробка с диафильмами не просто элемент обстановки: их извлекают и просматривают каждый Новый год, когда Сергей устраивает для детей друзей советскую «идеологическую» елку, с Дедом Морозом и чтением стихов. Поскольку большинство гостей приезжают на праздник из-за границы, страноведческий аспект для них не менее увлекателен, чем исторический. Хозяйская спальня объединена с кабинетом, где стоит бюро, прежде находившееся в помещении радиостанции в Новой Голландии. Обустройство здесь еще не окончено, предстоит подвесить и подключить телефон. На кухне уже укреплен металлический дисковый военный аппарат –вполне рабочий, с прекрасным качеством звука. Холодильник, хотя и покрашен масляной краской и декорирован пятиконечной звездой, на самом деле современный, как и посудомоечная машина, скрывающаяся за дверцей из листового железа. Но есть в квартире и вековой холодильник, он представляет собой небольшой шкафчик с двумя отсеками: в один помещались продукты, в другой закладывался лед, который можно было купить в льдохранилище в этом же доме, а через кран сливали талую воду. Рядом с плитой стоит самовар, можно кипятить воду на шишках — получается даже быстрее, чем в чайнике. Приятно пить чай, покручиваясь на табурете, сделанном из тракторного сиденья. Парные буфеты из рабочей молочной столовой скрывают соответствующую кухонную утварь: например, столовые приборы с надписями «Дети — наше будущее» и «Тридцатилетие Октября». Даже такие прозаические места, как уборные (их две — мужская «помывочная» и женская), украшены плакатами, лозунгами и аутентичной сантехникой литейно-механического завода Сан-Галли — промышленного гиганта, помимо выпуска предметов домашнего обихода выполнявшего и крупные государственные заказы. В частности, здесь отливались детали Троицкого моста и железные конструкции для дома Зингера. Количество раритетов на квадратный метр в этом доме огромно, на каждом шагу можно найти что-то уникальное: двенадцать фигур Сталина для его музейного комплекса в Гори, копии скульптур со станции метро «Площадь Восстания», сервиз для гостиницы «Космос» на ВДНХ, личное знамя Махно и знамя больницы Скворцова-Степанова, бюст Кирова, сделанный на ЛФЗ, бурка начальника штаба Красной армии и реглан начальника эвакуационного отдела Ленинграда, портреты маршалов и героев фронта, эскиз проекта здания МИДа без башни. Сергей говорит, что на кого-то такая насыщенность давит, а он чувствует себя здесь как рыба в воде, но при этом признается, что, несмотря на любовь к советскому антуражу, теплых чувств ни к режиму, ни к его лидерам не испытывает.

Текст: Виктория Пятыгина

Фото: Виталий Коликов