«Ленфильм». «Аристократы»

Но сначала, после малокартинья, была оттепель.

Резкий рост производства. Возвращение иных конфликтов, кроме конфликта хорошего с лучшим. Снисхождение, а потом и солидарность с человеческими слабостями. Звездопад незнакомых, резко характерных, не идеальных, не плакатных, тронутых скепсисом лиц. Смотрите, кто пришел за один лишь 1956-й. Алексей Баталов — оклеветанный шофер в «Деле Румянцева» Хейфица. Иннокентий Смоктуновский — еще не беспощадный юродивый Гамлет, а неуместный в окопах Сталинграда рядовой Фарбер в «Солдатах» Александра Иванова. Олег Басилашвили в позабытой «Невесте», Олег Борисов в эпизодах. Лица были разительно новыми, но фильмы еще блуждали в поисках новых интонаций — первыми их найдут старики. Во всем мире 1960-е — уникальная точка встречи всех возрастов кинематографа, от мастеров немого кино до дебютантов, создавших кино наших дней.

Золотой век «Ленфильма» тоже определила эта встреча, в СССР особенно драматическая и счастливая: старики оказались так же молоды, как режиссеры, годившиеся им во внуки. Не по своей воле: годы их жизни украли покаяние в «формалистических» грехах, малокартинье, опала. В конце 1950-х они стали аристократией «Ленфильма», словно приняли волевое решение считать эти годы непрожитыми. Совестью студии считался Григорий Козинцев (1905–1973). Он не экранизировал Шекспира, а видел в нем современника, озирающего руины ХХ века. О его Шекспире говорит запись, какого Шута он разглядел в Олеге Дале: «Мальчик из Освенцима, которого заставляют играть на скрипке в оркестре смертников; бьют, чтобы он выбирал мотивы повеселее». Так и Хейфиц (1905–1995) увидел в чеховском фон Корене («Плохой хороший человек», 1973) сверхчеловека, готового к истреблению неполноценных особей. Иосиф Хейфиц работал на «Ленфильме» с 1928 года до начала 1990-х. Впору говорить не о второй, а о третьей и даже четвертой его молодости, позволившей снять и эталонно интеллигентную «Даму с собачкой», и «Единственную» (1976), первую в СССР драму не любви, а похоти.

Надежда Кошеверова (1902–1989), бывшая жена Акимова и великого оператора Москвина, славившаяся патологическим отсутствием чувства юмора, распрощалась с правильными советскими комедиями и вернулась к эстетике «Золушки». «Каин XVIII» (1963), «Старая, старая сказка» (1968), «Тень» (1971) — невзаправдашний, сентиментальный, но трогательный и сугубо авторский мир оживающих кукол. Его присвоит и превратит в светский балаган Марк Захаров. «Правильно и красиво — разные вещи! — втолковывал нам с легким венгерским акцентом Еней», — вспоминает Игорь Масленников уроки художника Евгения Енея (1890–1971), уроженца Австро-Венгерской империи, но еще не самого экзотического из «аристократов». Герберт Раппапорт (1908–1983), сын венского психоаналитика, был ассистентом Георга Пабста на классическом немецком немом фильме «Ящик Пандоры» (1928). В 1935 году он уже работал в Голливуде, когда советский «нарком кино» Борис Шумяцкий соблазнил его перебраться в СССР. Удивительно, но Раппапорта не расстреляли, как Шумяцкого, и не посадили, как Енея. Он снимал странные повести о суровых буднях ОБХСС — «Два билета на ночной сеанс» (1966), «Круг» (1972), «Меня это не касается» (1976), на которых лежала тень упадочнического экспрессионизма его юности. Владимир Вайншток (1908–1978), режиссер «Детей капитана Гранта» (1936) и «Острова сокровищ» (1937), написал сценарий «Мертвого сезона» (1968) Саввы Кулиша и, словно исполняя мальчишескую мечту, снял первый в СССР вестерн «Всадник без головы» (1973).