• Журнал
  • Главное
Главное

«Ленфильм». «Аристократы»

Но сначала, после малокартинья, была оттепель.

Резкий рост производства. Возвращение иных конфликтов, кроме конфликта хорошего с лучшим. Снисхождение, а потом и солидарность с человеческими слабостями. Звездопад незнакомых, резко характерных, не идеальных, не плакатных, тронутых скепсисом лиц. Смотрите, кто пришел за один лишь 1956-й. Алексей Баталов — оклеветанный шофер в «Деле Румянцева» Хейфица. Иннокентий Смоктуновский — еще не беспощадный юродивый Гамлет, а неуместный в окопах Сталинграда рядовой Фарбер в «Солдатах» Александра Иванова. Олег Басилашвили в позабытой «Невесте», Олег Борисов в эпизодах. Лица были разительно новыми, но фильмы еще блуждали в поисках новых интонаций — первыми их найдут старики. Во всем мире 1960-е — уникальная точка встречи всех возрастов кинематографа, от мастеров немого кино до дебютантов, создавших кино наших дней.

Золотой век «Ленфильма» тоже определила эта встреча, в СССР особенно драматическая и счастливая: старики оказались так же молоды, как режиссеры, годившиеся им во внуки. Не по своей воле: годы их жизни украли покаяние в «формалистических» грехах, малокартинье, опала. В конце 1950-х они стали аристократией «Ленфильма», словно приняли волевое решение считать эти годы непрожитыми. Совестью студии считался Григорий Козинцев (1905–1973). Он не экранизировал Шекспира, а видел в нем современника, озирающего руины ХХ века. О его Шекспире говорит запись, какого Шута он разглядел в Олеге Дале: «Мальчик из Освенцима, которого заставляют играть на скрипке в оркестре смертников; бьют, чтобы он выбирал мотивы повеселее». Так и Хейфиц (1905–1995) увидел в чеховском фон Корене («Плохой хороший человек», 1973) сверхчеловека, готового к истреблению неполноценных особей. Иосиф Хейфиц работал на «Ленфильме» с 1928 года до начала 1990-х. Впору говорить не о второй, а о третьей и даже четвертой его молодости, позволившей снять и эталонно интеллигентную «Даму с собачкой», и «Единственную» (1976), первую в СССР драму не любви, а похоти.

Надежда Кошеверова (1902–1989), бывшая жена Акимова и великого оператора Москвина, славившаяся патологическим отсутствием чувства юмора, распрощалась с правильными советскими комедиями и вернулась к эстетике «Золушки». «Каин XVIII» (1963), «Старая, старая сказка» (1968), «Тень» (1971) — невзаправдашний, сентиментальный, но трогательный и сугубо авторский мир оживающих кукол. Его присвоит и превратит в светский балаган Марк Захаров. «Правильно и красиво — разные вещи! — втолковывал нам с легким венгерским акцентом Еней», — вспоминает Игорь Масленников уроки художника Евгения Енея (1890–1971), уроженца Австро-Венгерской империи, но еще не самого экзотического из «аристократов». Герберт Раппапорт (1908–1983), сын венского психоаналитика, был ассистентом Георга Пабста на классическом немецком немом фильме «Ящик Пандоры» (1928). В 1935 году он уже работал в Голливуде, когда советский «нарком кино» Борис Шумяцкий соблазнил его перебраться в СССР. Удивительно, но Раппапорта не расстреляли, как Шумяцкого, и не посадили, как Енея. Он снимал странные повести о суровых буднях ОБХСС — «Два билета на ночной сеанс» (1966), «Круг» (1972), «Меня это не касается» (1976), на которых лежала тень упадочнического экспрессионизма его юности. Владимир Вайншток (1908–1978), режиссер «Детей капитана Гранта» (1936) и «Острова сокровищ» (1937), написал сценарий «Мертвого сезона» (1968) Саввы Кулиша и, словно исполняя мальчишескую мечту, снял первый в СССР вестерн «Всадник без головы» (1973).

Страсть к игре в жанровое кино захватила «Ленфильм» еще до того, как сложилась «экзистенциальная» ленинградская школа. Зачастую азартнее всех играли те, чья биография к веселью как-то не располагала. Композитор Моисей Вайнберг, незадолго до того вышедший из тюрьмы, и поэт Марк Соболь, отсидевший еще «за Кирова», сочинили для «Последнего дюйма» (1958) Теодора Вульфовича и Никиты Курихина — игры в Хемингуэя, хотя и на основе рассказа Джеймса Олдриджа — первый советский блюз о Бобе Кеннеди, которому нет дела «до вас до всех». Первый советский рок-н-ролл Андрея Петрова о моряке, который «слишком долго плавал», грянул в фантастической драме «Человек-амфибия» (1961) Геннадия Казанского и Владимира Чеботарева по сценарию отмотавшего на зоне десять лет Алексея Каплера. 

Кстати, один из директоров студии тех лет Илья Киселев, славившийся пением цыганских романсов и неистощимым запасом еврейских анекдотов, сам отсидел десять лет. Директор Первого творческого объединения Борис Гринер когда-то командовал лагерем и, уже будучи уволенным с этой должности в ходе оттепели, попал в кино по протекции своих бывших зэка и будущих сценаристов «Шерлока Холмса» Юлия Дунского и Валерия Фрида.

Евгений Татарский, режиссер

Мне всегда доставались средненькие сценарии, которые нужно было превратить в съедобное кино. Как обычно бывало? В планах студии лежат сценарии, вызывают режиссера: не снимаешь ничего, почитай это. «Джек Восьмеркин — “американец”» изначально был просто ужасающим, он тогда назывался «Баллада о молодых коммунарах». Я его переписал со своим товарищем Аркадием Тигаем и снял фильм. И тут его не принимают в Москве, в творческом объединении телефильмов «Экран», с формулировкой: «Мы этого в сценарии не видели». Я говорю: «Ребята, времена меняются, я отвезу фильм в Госкино». Взял такси, приехал, спрашиваю у охранника: «Кто у вас председатель?» А время перестроечное, все меняется с космической быстротой. «Армен Медведев». Да? Ладно, дай-ка я к нему схожу. Говорю: «Может, посмотрите» — «А жанр?» — «Комедия». — «Заряжай». Смотрели вдвоем, и он хохотал весь фильм. «Старик, ну ты комедиограф! Сделай мне только из трех серий две, и я акт подпишу».

Владимир Бортко, режиссер

1990 год. Представьте себе: в стране полная разруха, абсолютный конец кинематографа, и при этом на Западе самый пик моды на нас. А мы как раз решили снимать первый фильм об афганской войне, боевик. И фирма, которая работала со мной над «Афганским изломом», предложила делать кино с итальянцами. Те сказали, что исполнитель главной роли должен быть итальянцем. Ради бога, пожалуйста. Кто? На выбор предложили нескольких. Я, поскольку видел сериал «Спрут» об итальянской мафии, выбрал Микеле Плачидо, который играл в нем комиссара Каттани. Так он и стал русским майором Михаилом Бандурой. Пока была советская власть, «Ленфильм» был лучшей студией в стране. Как только она кончилась — кончился и «Ленфильм». Но я по-прежнему снимаю свои фильмы здесь. Я единственный такой режиссер. Это то место, где я состоялся как человек, режиссер, личность, я всем обязан этим стенам.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть I. Дом богов и героев
Часть II. Золотой сон
Часть III. Чокнутый город
Часть IV. «Аристократы»
Часть V. Век не знал, что он золотой
Часть VI. Песочные часы 

Следите за нашими новостями в Telegram
Материал из номера:
Октябрь

Комментарии (0)

Купить журнал:

Выберите проект: