Дмитрий Погодин и Платон Рогов – представители новой волны самарской архитектуры, которые готовы сделать самарскую архитектурную школу great again. И не только на словах: в прошлом году концепт жилой капсулы, созданный командой Pogodin Rogov Group, получил премию дизайна и архитектуры Design.now в номинации Future. Самарские архитекторы создали «ячейку», которую легко встроить в черновую отделку квартиры, после чего она сможет самостоятельно обеспечивать себя энергией и ресурсами. С особенностей этой ячейки и начался наш разговор.
На сайте премии написано, что вы вдохновлялись идеей метаболизма в архитектуре. Можете поподробнее рассказать о концепции своего проекта?
Дмитрий Погодин: В данном случае речь идет о направлении в японской архитектуре, которое возникло в 1960-х годах. Оно называлось «Метаболизм», и в этом названии была заложена основная идея развития, превращения и изменения архитектуры как живого организма. Если вкратце, концепция метаболизма основана на возможности перестройки здания путем замены его элементов-ячеек под новые функции, требования и так далее. Данные ячейки и вдохновили меня на создание концепции: для этого я вывернул наизнанку идею метаболизма и придумал модульное наполнение существующей «ячейки» квартиры.
Есть ли у этой концепции шансы на практическую реализацию в ближайшем будущем?
Дмитрий Погодин: С технической точки зрения, нет никаких сложностей для физического воплощения этой концепции – все упирается в экономику и спрос. Но это и не предполагалось как стартап: мы понимаем, что такая концепция вряд ли найдет отклик у массового потребителя ввиду своей радикальности. Собственно, такая же участь постигла и японский метаболизм, который стал основой нашей идеи: направление прожило примерно лет десять и по большей части осталось на бумаге. Наш проект – это скорее дань уважения истории, который можно реализовать как арт-инсталляцию. Но, если кому-то захочется воплотить данную идею для себя, мы с радостью поможем ему это сделать.
Давайте отдадим дань и вашей истории: что привело вас в архитектуру? Детская мечта или родительское наставление?
Дмитрий Погодин: Я бы не сказал, что мой путь в архитектуру был осознанным процессом. В моем случае не было ни долгих обдумываний, ни судьбоносных решений: все было похоже на стечение обстоятельств. Как и многие школьники до девятого класса, я понятия не имел, куда хочу поступить и в какой сфере мне хочется развиваться. Но у меня был определенный набор навыков, который, пожалуй, и задал мне вектор: я говорю о любви – большой и горячей – к математике и черчению. Правда, семейная атмосфера тоже располагала к выбору архитектуры: моя бабушка работала строителем, а мой двоюродный дед Юрий Харитонов – известный самарский архитектор, который принимал участие в создании проектов бассейна ЦСК ВВС, Ж/Д вокзала и ЖК «Ладья». Он часто рассказывал мне о своей работе, но поворотным моментом стало участие во Всероссийской олимпиаде по черчению и начертательной геометрии – этот предмет изучают на первых курсах институтов. Все получилось довольно спонтанно: моя учительница по черчению предложила принять участие, я согласился и она дала мне после уроков пару задач, которые я решил, опираясь на логику, потому что знаний у меня на тот момент не было. А потом поехал в Пензу, что-то написал и занял второе место! Мне даже денежный приз вручили, который я потратил на велосипед. Так вот, пока я был Пензе, мы разговорились после олимпиады с одной женщиной, я обмолвился, что хочу попробовать себя в архитектуре, а она запугала меня количеством дисциплин, которые придется досдавать к ЕГЭ. Я даже засомневался в своем выборе. А потом подумал, что все равно попробую, и потратил последний школьный год на подготовку: ходил в художку, набивал руку и несколько раз в неделю ездил из Тольятти, где учился в школе, в Самару на подготовительные курсы. Подготовка не прошла даром: я поступил в академию и не сразу осознал, насколько мне повезло с группой и преподавателями. Сейчас, несколько лет спустя после получения диплома, я могу сказать, что на нашей кафедре собрались одни из лучших преподавателей в стране. Может быть, кому-то они казались слишком жесткими учителями, но я никогда не боялся критики: когда тебе говорят, что у тебя все хорошо, ты останавливаешься в развитии. Они дали нам роскошное образование, и мы до сих пор общаемся.
А они до сих пор критикуют или уже гордятся проектами своих учеников?
Дмитрий Погодин: Может, и гордятся, только без критики не обходится. Но это нормально, мне кажется!
Платон Рогов: А у меня с архитектурой все получилось достаточно органично: в пятом или в шестом классе я пошел в художественную школу, и там на втором году обучения у нас была экскурсия в Строительный университет на кафедру архитектуры. Я посмотрел на мастерские, познакомился с преподавателями, заинтересовался образовательным процессом и, наверное, именно в тот момент все для себя и решил. Не то чтобы окончательно определился, но мысль о желании пойти учиться на архитектуру в голове засела. Художку я, кстати, так и не закончил. А в девятом классе, когда мы с родителями выбирали дальнейший сценарий между колледжем после девятого класса и университетом после одиннадцатого, выбрали универ. Два года я занимался на курсах подготовки, поступил на бюджетное отделение в архитектуру и оказался с Димой в одной группе. Соглашусь, кстати, с ним по поводу преподавателей: нам очень повезло, что нас учили практики, которые много чего построили в городе. И обучение строилось не на теории и концепте, а на практических примерах – приземленных и реальных. Это отличная школа.
Когда появилось бюро Pogodin Rogov Group? В процессе обучения или после окончания универа?
Платон Рогов: На третьем примерно курсе мой двоюродный брат попросил сделать ему дизайн интерьера квартиры. Это было классическое «Ты ж архитектор». Я предложил Диме стать партнером, мы этот проект сдали и потом – ближе к пятому курсу – получили еще один заказ от знакомых А после окончания обучения мы задумались о совместной работе.
Дмитрий Погодин: Наши взаимоотношения с Платоном начались еще на первом курсе. Мы с ним сначала были немного в разных компаниях, но в процессе обучения я всегда воспринимал его как основного конкурента. Дело в том, что проектирование – это всегда немного соперничество. Вроде все мы решаем одну задачу, но каждый находит свое решение. И Платон всегда был тем, кто постоянно что-то изобретал, добавлял и расширял. Разумеется, глядя на него, я просто не мог себе позволить расслабиться и постоянно старался его догнать и перегнать. Поэтому к последним курсам мы стали одной компанией, начали работать и после окончания вуза органично продолжили совместную работу.
А в какой сфере вам хотелось попробовать себя после получения диплома?
Дмитрий Погодин: Я еще до поступления в универ принял для себя решение, что хочу заниматься какой-то малой архитектурой: частными домами, интерьером, дизайном. Никогда не стремился заниматься большими и масштабными объектами: мне было интереснее прорабатывать мелочи домашнего интерьера, чем создавать масштабные формы. Но дело не только в этом: мне всегда хотелось работать самостоятельно и продвигать какие-то свои идеи и проекты. А большая архитектура – это огромные ресурсы и большие команды. Путь в эту сферу лежит через работу в крупных компаниях, которых в Самаре не очень много. А хорошей архитектуры и того меньше. Может, сегодня я бы уехал в Москву, чтобы набраться практического опыта в масштабной корпорации, потому что практический опыт нам пришлось зарабатывать на своих проектах. И мы набили достаточно шишек. В этом есть свои плюсы, но и риски тоже велики. Это такой завуалированный совет молодым специалистам: шишки лучше набивать за чужой счет. Так дешевле.
А соперничество во время учебы не помешало совместной работе? Как распределены роли в вашем дуэте? Как часто вы спорите?
Дмитрий Погодин: У каждого из нас есть какие-то процессы, которые ему ближе и легче даются. Когда мы начали работать вместе, у нас была каша в организации процессов, когда мы не понимали, кто и за что отвечает. А со временем пришли к тому, что разделили направления: я отвечаю за концепты и визуал, а Платон – за их реализацию, сметы и цифры. Так получилось органично и само собой.
Платон Рогов: Распределить обязанности получилось не сразу: сначала мы оба лезли и в проектирование, и в бизнес, и в цифры. А потом я понял, что я хороший проектировщик, но у Димы получается это немного на другом уровне, поэтому для нашей команды будет лучше, если я сконцентрируюсь на другой сфере. Но разделение направлений не абсолютное: мы обсуждаем эскизы, советуемся и делаем друг друга лучше.
Дмитрий Погодин: К тому же у нас сейчас довольно серьезная загрузка и есть проекты, которые каждому из нас приходится вести от и до. И у нас здорово получается дополнять пробелы друг у друга. Мы просто поняли лучшие стороны друг друга. И поняли, что наше соперничество закончилось, а началось сотрудничество.
А как вы перешли от проектов для знакомых к заказам от незнакомых людей и нырнули в океан коммерции?
Дмитрий Погодин: Когда мы задумались, куда дальше двигаться после института, мы начали заниматься своим портфолио. Потому что, если у дизайнера нет портфолио, можно сказать, что на рынке его тоже нет. Примерно год мы работали над проектами для выдуманных заказчиков: вели соцсети, писали посты и рассылали работы в журналы и паблики. А потом эта работа принесла свои плоды: в директ пришел запрос на проект интерьера квартиры. И мы лихорадочно начали готовить юридическую базу и составлять структуру рабочего процесса. Так получилось, что наш первый коммерческий проект реализовали сами заказчики. А потом мы получили заказ на проект интерьера для двухэтажной квартиры, который стал для нас знаковым: за него мы и получили премию Design.now. Этот проект заказчики тоже реализовали своими силами, но мы очень благодарны, что они не отклонились от нашего проекта. А дальше пошло по накатанной: проектов стало больше и с каждым заказом мы учимся чему-то новому. Но первые контакты были самыми сложными.
А сколько проектов у вас реализовано на текущий момент?
Платон Рогов: Мы создали около тридцати проектов, и примерно половина из них дошла до стадии реализации. Точнее сказать сложно, потому что у каких-то из наших проектов нет авторского надзора и их судьба для нас неизвестна. Хотя мы стараемся списываться с заказчиками.
Можно говорить о том, что у вас есть фирменный стиль? На чем он построен?
Платон Рогов: Начиная работу над проектом, мы отталкиваемся от технического задания, которое формирует определенные ограничения. И мне кажется, что ограничения при проектировании – это хорошо. Они разгоняют идею проекта. С фирменным стилем сложнее. Например, точно можно говорить о том, что, когда мы начинали, у нас не было той насмотренности, которая есть сейчас. Поэтому свои первые проекты мы бы сегодня решили иначе. И как бы там ни было, каждый проект – это индивидуальная история. Мы стараемся найти что-то особенное в каждом из своих проектов. Но это не концепт ради концепта – все должно быть на благо заказчика. Но это всегда хорошая архитектура. Не типовая.
Дмитрий Погодин: Конечно, у каждого дизайнера есть собственный стиль: все зависит от того, насколько ярко он выражен. В нашем случае он точно есть – по крайней мере коллеги его подмечают. Но в чем отличие нашего авторского почерка сформулировать сложновато, потому что он постоянно меняется: мы развиваемся и этому процессу нет предела. С другой стороны, когда-то у меня была утопическая мечта: я думал, что после окончания университета буду делать только белые интерьеры. Оказалось, эта модель не очень рабочая – такая стилистика не очень импонирует аудитории. Да и меня бы это ограничило. Мы стараемся работать со всеми запросами, добавляя в них свое видение. И если разрыв в нашем понимании прекрасного настолько велик, что мы не можем убедить человека, приходится отказываться от заказа. Это нормальный процесс.
Можете позволить себе сказать заказчику: «Нет, мы не станем с вами работать»?
Дмитрий Погодин: Иногда перспективы сотрудничества понятны уже на стадии обсуждения технического задания. На начальном этапе у нас не было возможности отказаться от заказа, но с каждым проектом у нас все больше свободы. И дело не в том, что мы избирательные, просто есть моменты, которые мы годами оттачивали, и проект будет лучше, если мы будем работать в своем стиле. Иногда у нас просят что-то, построенное на декораторских приемах, но мы даже физически это не сможем сделать, потому что в основе наших проектов архитектурный подход. Мне кажется, это логично, что мы стараемся искать людей, которым близко наше видение и принципы.
А когда вы говорите «хорошая архитектура», чего больше в этой архитектуре: математики, эргономики, творчества или чего-то еще?
Платон Рогов: В нашем понимании «хорошая» – это органичное сочетание математики эргономики и творчества. Плюс она всегда дает логичный ответ на вопрос: «Зачем?» Почему мы выбрали эту форму? Зачем мы добавили этот элемент? Без ответов на такие вопросы планировочное решение не получится. И это относится ко всему: выбора материалов, подбора мебели и других этапов и стадий. История предметов, концепция проекта – все имеет значение.
Дмитрий Погодин: Хорошая архитектура – это комплексная логическая цепочка, в которой каждый элемент интерьера решает задачу или отвечает на конкретный вопрос. В этой цепочке не бывает никаких случайностей. Она как снежный ком накатывается: ответ за ответом. И каждый следующий элемент связан с предыдущими решениями. Это одновременно и хорошо, и плохо. Почему плохо? Потому что иногда это немного сковывает в выборе. Иногда нужно нарушать логический строй и добавлять нотку иррациональности. Часто такое решение становится фишкой проекта. Или его началом. Мне знаком страх художника, который боится чистого листа, но в коммерческой сфере такого страха нет: все идет от задачи и ограничения, наложенные на сетку возможностей, дают четкое понимание что нужно делать.
У вас нет стремления «научить» чему-то своего клиента?
Дмитрий Погодин: Есть люди, которые открыты новым знаниям и свежим решениям. Есть более прагматичные люди, которым все это не очень интересно. Понятно, что эксперименты получаются только с первыми. Но мы всегда уважаем интересы клиента, потому что все эксперименты проходят за его счет. И у нас никогда нет желания или стремления изменить человека. Во-первых, потому, что изменить фундаментальные взгляды человека мы все равно не сможем. Во-вторых, не хочется усложнять жизнь ни себе, ни клиенту. Разумнее проявить гибкость.
Платон Рогов: Иногда кто-то пытается навязать нам свое видение, которое противоречит основам и логике. Поэтому первые встречи и диалоги очень важны: на них мы объясняем логику своих решений и споры или отпадают, или продолжаются. И если наши аргументы не работают, то…
Вы отказываетесь от проекта?
Платон Рогов: Нет! Мы двигаемся дальше и не бросаем работу. Просто идем на уступки, стараясь сохранять планку уровня.
Дмитрий Погодин: Если отбросить все высокие слова о хорошей архитектуре, одним из решающих факторов остается клиентское «нравится – не нравится». Если человеку все нравится – значит архитектура хорошая. Если нет – значит проект не получился. Потому что наша задача не понравиться редактору архитектурного журнала, а решить задачу клиента. И какое бы органичное пространство мы не создали, если оно не нравится клиенту, значит у нас не получилось решить поставленную задачу.
Есть ли какой-то проект, который вы мечтаете реализовать?
Платон Рогов: Моя мечта – сделать большой и классный ресторан. Но мне, конечно, хочется получить карт-бланш на решения, чтобы компромиссов было поменьше.
Дмитрий Погодин: А мне хочется сделать какой-то знаковый для города проект. А еще хочется продолжать развивать архитектурное сообщество города. Чтобы Самара снова стала яркой точкой на архитектурной карте страны. А этот процесс не быстрый.
Фото: Алексей Герланц
Комментарии (0)