Урсула Берг: «С одной стороны, мода и театр неразделимы, но все-таки театр – это не мода в том ее коммерческом проявлении, которое мы привыкли видеть».

Учиться, учиться и учиться – этот девиз движет по жизни не только революционеров из прошлого, но и современных театральных художников. Поэтому поговорить с Урсулой Берг, которая в 2018 году покорила жюри Поволжских сезонов своим «Вязаным рождеством», а в 2023-м получила главный приз VI Межрегионального Фестиваля «Волга театральная» за костюмы к «Трем сестрам», у нас получилось только в полночь, когда она ехала по Тверской из школы-студии МХАТ.

Хореография – это важно!

Все твои списки атрибуций начинаются со статуса «профессиональная танцовщица». Для тебя это так важно?

Да! Для меня это очень важно, и я всегда стараюсь это подчеркнуть. Потому что, во-первых, я полжизни отдала танцам и занималась этим на очень высоком уровне: у меня не просто профессиональное образование в этой сфере, но еще и стопка дипломов за выигранные – очень солидные – конкурсы, которыми я очень горжусь. А, во-вторых, именно хореография привела меня в театр. И именно хореография дала мне все, что я сейчас умею. А сценический бэкграунд, который я приобрела, занимаясь танцами, помогает мне чувствовать костюм совершенно иначе и воплощать самые смелые идеи и проекты. Я была и остаюсь по обе стороны баррикад: никто еще не списывал меня со счетов как танцора и хореографа. Я сама немного ограничила свою хореографическую карьеру, просто потому что на все меня не хватает. Хореография – это очень энергозатратная история. И нужно понимать, что там я для себя все поняла. А с костюмом еще открываю новые грани.

А расскажи поподробнее об этой ветке своей карьеры, потому что про твои танцы мало известно кроме того, что ты обучалась хореографии.

Я всю свою сознательную жизнь учусь! Я дважды – по направлениям «Экономика и управление» и «Дизайн костюма. Проектирование» – закончила Самарский архитектурно-строительный университет, а сейчас прохожу сразу два курса: «Технология художественного оформления спектакля» в школе-студии МХАТ имени Чехова и параллельно заканчиваю Британскую высшую школу дизайна (BHSAD). А хореографией я занималась с пяти лет, а потом лет в двенадцать пришла в пластический состав театра-студии «Грань» под руководством Эльвиры Дульщиковой, и с тех самых пор моя жизнь связана с театром.
Театр начинается с вешалки. 

Помнишь свою первую роль?

Конечно! Это был детский спектакль-сказка «Лес не без добрых зверей». Потом был ряд очень красивых спектаклей, которые ставила Эльвира Дульщикова, а после этого был факультет хореографии в Самарском училище культуры и сольная карьера. Я выиграла Международный конкурс имени Махмуда Эсамбаева, взяла гран-при в Испании у Хесуса Кортеса и одержала ряд не менее значимых и довольно солидных побед. Потом я уехала в Москву, где поступила в Школу современного танца Николая Огрызкова — серьезная школа, одна из первых в России школ современной хореографии. Потом у меня появился пластический театр, который существует и сегодня, просто в другом формате, а через какое-то время я вернулась в Самару.

Что подтолкнуло к «костюмному» повороту?

Знаешь, это не такие разные направления, как может показаться. Скажу больше: они совсем не разные! Я всю жизнь занималась сольной хореографией, мое направление было – «Танцы народов мира», и могу сказать, что в этом жанре костюм играет огромную роль! Примерно так: 70% успеха танцора – это его внешний вид. И так сложилось, что я со своим театральным бэкграундом – а в «Грани» всегда очень трепетно относились к костюмам – просто не могла относиться к своим сценическим образам иначе и многие победы одержала во многом благодаря визуализации. Потом я начала работать над костюмами для своего коллектива, а потом Мария Казак, которая внимательно следит за творческими людьми в сфере дизайна, предложила принять участие в Поволжских сезонах, хотя я отпиралась, аргументируя тем, что «Я же танцор, а не дизайнер!». Хотя к тому моменту я уже сделала коллекцию для одного известного во всем мире иммерсивного проекта Farolero World Дарии Бикбаевой. А что было на Поволжских сезонах, ты знаешь: пришел, увидел, победил.

Вряд ли я знаю все. Ты выиграла сезоны с коллекцией театрального костюма для «Грани» – это факт. На тот момент ты уже работала с театром художником по костюмам?

Нет! На тот момент это была моя личная коллекция для спектакля «Вязаное рождество», который мы сделали с пластическим театром Fantasy. И когда я выиграла сезоны, Денис Бокурадзе, с которым мы были знакомы с детства, предложил сделать этот спектакль частью репертуара театра-студии «Грань». Прямо во время вручения награды. В итоге мое «Вязаное рождество» интегрировалось в театр, обрело новое название и форму, и теперь это «Рождество: начало пути». А проект Fantasy до сих пор существует: сейчас мои пластические актеры работают на международной выставке «Россия» на ВДНХ.

Помни свою Alma mater!

А я правильно понимаю, что в теории вы с Денисом Бокурадзе могли когда-то в детстве играть вместе в каких-то постановках?

Нет: я закончила чуть раньше, чем Денис Сергеевич появился в театре. Но мы много и часто пересекались и общались.

Думала ли, играя роли в «Дюймовочке», что однажды будешь отшивать костюмы для больших спектаклей?

Нет, конечно. Это было не самым очевидным вариантом развития событий. Никто не мог этого предположить. Но такие повороты и делают нашу жизнь яркой и удивительной, правда? Я всегда говорю: помни свою Alma mater! Все, что было заложено тогда, сейчас возвращается ко мне сполна. Это не просто так с неба упало же: раз и решила назвать себя дизайнером. Я в принципе долго не решалась обозначить себя в этом статусе: только после того, как получила диплом о профессиональном образовании и членство в Союзе дизайнеров России, позволила себе называться художником по костюмам и дизайнером. Чтобы до конца оставаться честной перед собой.

Не хочется ли тебе снова выйти на сцену как танцор или актриса, а не в статусе художник по костюмам под аплодисменты после спектакля?

Часто слышу этот вопрос. И Денис Сергеевич неоднократно намекал: «Урсула, ну что, станцуешь?» Это у нас шутка такая внутренняя. Я могу сказать честно: все зависит от того, какая сцена и какая площадка. У меня нет желания ни на одной самарской площадке выступать. Я выступала на них, и, поверь, – это не то, о чем я мечтала. 

Значит ли это, что у нас остается шанс увидеть танец Урсулы…

В другом измерении? В другой жизни? Я не знаю, правда. Это должно быть по-честному, чтобы я захотела и вышла. Но танец – это все-таки для молодых. Понятно, что я могу многое сделать «на опыте», но визуал – это визуал. Да и физику никуда не денешь. Она меняется со временем. И, чтобы не отставать от двадцатилетних танцоров, нужно очень много усилий прикладывать. Так что пусть молодые танцуют. Я получила от танцев все, что могла и хотела, и уступаю эту дорогу другим: пожалуйста! Но! Если вдруг сойдутся звезды – и формат, и площадка – может, я еще и выйду на сцену. Не зарекаюсь.

То есть внутреннего ощущения «я не договорила» не осталось?

Нет! Никакой недосказанности не осталось. К тому же я свой разговор продолжаю, пусть язык и акцент немного изменились.

Ключи от «Костюмерной №1»

А как вы познакомились с Дмитрием Недыхаловым, с которым сделали массу потрясающих проектов?

Да, Дима – уникальный человек. Мы знакомы с ним очень давно: часто встречались с ним на разных площадках, когда я солировала. В какой-то момент Миша Чекмезов, с которым мы снимали проекты, уехал из города, и я долго не могла ни с кем работать. И вот однажды позвонила Диме, и мы сделали съемку, с которой началась наша творческая дружба.

Твой пластический театр – это часть «Грани» или живет параллельной жизнью? И сколько, вообще, жизней у Урсулы Берг?

Как у кошки! Нужно понимать: «Грань» – это «Грань»! А пластический театр – это моя жизнь до и во время «Грани». Как и «Костюмерная №1».

Как ты отбираешь туда танцоров?

Я работаю только с девушками. Не знаю почему. Наверное, потому что мне проще объяснить какую-то органику девчонкам. У нас нет никакого кастинга и никогда его не было. Мне нравится, когда люди просто приходят на репетиции. Кому-то нужно время, чтобы войти в коллектив, кто-то сразу вписывается, а у кого-то это совсем не получается, не моя органика. Не люблю быстрые кастинги.

В какой момент у тебя родилась концепция «Костюмерной»?

После того, как я пришла со спектаклем в «Грань», началась пандемия: никто не знал, как и чем все закончится, новых спектаклей не было, и почти на два года сотрудничество с театром прекратилось. И вот в этот самый момент – на самом пике пандемии – я открыла свою «Костюмерную №1». Сначала это был не коммерческий проект, а просто решение по зову сердца. Или даже от отчаяния: я просто не понимала, что будет завтра, и было немного обидно, что дело, на которое я потратила половину жизни, никому просто не нужно. «Костюмерная» стала моей реакцией на ситуацию, и многие потом благодарили меня за отдушину и эмоциональную разрядку, которую я им подарила. А потом да, это перешло в абсолютно коммерческий проект. Но мы не просто зарабатываем деньги, а даем уникальную возможность людям войти в другое измерение, в параллельную реальность, если хотите. А когда стало понятно, что есть жизнь после пандемии, Денис Сергеевич доверил мне сложнейшую работу над чеховскими «Тремя сестрами». После этого мы друг друга не отпускаем.

Размышления о моде

А что для тебя больше мода: костюмы для театра, или то, что ты делаешь в «Костюмерной»?

То, что я делаю – это же, вообще, не мода. С одной стороны, мода и театр неразделимы, но все-таки театр – это не мода в том ее коммерческом проявлении, которое мы привыкли видеть. Это не масс-маркет – это особенный мир. Понятно, что совсем не обращать внимания на тренды я не могу, потому что смотреться все должно остро актуально и современно. Но я мыслю немного другими категориями. И моя «Костюмерная» тоже не про моду, а про какие-то более тонкие миры.

А что для тебя вообще мода?

Я недавно читала один трактат, в котором говорилось о взаимотношениях и взаимопроникновении моды и театра. И о том, что сегодня трудно провести грань между этими понятиями и многие не понимают, где заканчивается театр и начинается мода. И наоборот. Для меня мода – это временная рефлексия, выраженная в форме, в одежде. И речь не всегда о крое, скорее о психологии момента «здесь и сейчас». Наверное, для меня мода – это разговор. Эмоция. Влияние времени.

Можешь назвать проекты, которыми ты гордишься, или лучший проект – тот, который еще не создан?

Нет, у меня есть проекты, которыми я горжусь. Один из них будет скоро выставлен в Москве – это особенный для меня проект, который станет частью Первой текстильной биеннале в галерее «Граунд Солянка» и основой моего дипломного проекта в «Британке». 

Для меня это особенная работа. Конечно, я очень горжусь своим «Вязаным рождеством»: для меня это было как ребенка родить. Много эмоций было туда вложено. И, конечно же, «Русь. Метаморфозы», коллекция, которую я показывала на Поволжских сезонах вне конкурса годом позже. Сегодня эта коллекция на всех торжественных мероприятиях как визитная карточка города.

Открывая ресторан, человек переживает за качество продуктов, из которых будут готовить. А когда человек открывает костюмерную, он думает о качестве тканей, из которых будет шить? Стоял вопрос с материалами?

Никогда! Потому что грамотный технолог может из обычной марли сделать произведение искусства. Собственно, так я «Вязаное рождество» и делала: из ткани, которая используется для пошива спецодежды. Не все верили в это. Но мы задали такие текстуры и формы этому — ни разу не люксовому — материалу! Это же как холст для художника. Поэтому для меня вопрос что, где брать никогда не стоит: я все могу сделать руками, включая украшения и аксессуары.

Изобретатель или волшебница? К чему ты ближе?

Не могу сказать, что я изобретатель. Скорее я умею применять чужие изобретения, чтобы получилось настоящее волшебство. Чтобы все работало, как нужно. На одном изобретательстве далеко не уедешь – все хотят чуда. Поэтому я, наверное, все-таки волшебница!

А есть у тебя какие-то ориентиры в мире театрального костюма? Фешен-дизайнеры, на которых ты ориентируешься?

Для меня однозначно это Александр Маккуин, Эльза Скиапарелли. Мне многие импонируют, но эти двое переворачивают сознание в плане визуала. Да и просто личности с большой буквы.

Правила жизни театрального художника

Что помогает тебе выдерживать безумный ритм, который ты сама себе задала: спорт, диета, какие-то секретные методики?

Ни то, ни другое. Все дело в характере. Бывают моменты, когда я сажусь и понимаю: это слишком уже, Урсула. Сбавь обороты. Но! У меня есть такая самоприсказка: я-то уже сдалась давно, а вот характер мой – нет. Так все и работает. На спорт сейчас у меня не хватает времени. Питаться правильно я, конечно, стараюсь. Но вот сдам два диплома к лету – и спорт будет. А пока характер и самодисциплина.

Что ты предпочитаешь: спонтанность или планирование?

Спонтанность, как ни странно. И я все могу объяснить: мне присущи невзвешенные решения. Я так поступала во МХАТ и «Британку»: долго наблюдала, а потом решилась. А онлайн-экзамен в «Британку» и вовсе на трассе – буквально – сдавала: ехала с какого-то проекта, а он начался. Шесть с половиной минут – и я студентка! Обдумываю я все долго, но решения принимаю в моменте. Планирование – это не полет и не азарт. Это скучновато. Потом нужно планировать, когда уже во всем в этом оказался.

Следишь ли ты за самарской модой? И есть ли она в принципе — самарская мода?

Нет, за самарской модой я не слежу. Скажу так: у нас есть очень много талантливых людей в сфере моды. Но по каким-то причинам – хотя чего уж «по каким-то»: речь о больших инвестициях, которые нужны для выхода на российский и международный рынок – все, что они делают на очень хорошем уровне, остается чисто самарской историей обычно. Но погружаться мне в эту специфику не сильно хочется. У нас есть модные люди, что уже неплохо. А вот есть ли у нас мода? Я не уверена.

То есть планов по выпуску собственной коллекции одежды у тебя пока нет?

Меня после каждого спектакля спрашивают: «Когда?» Это приятно слышать, что все, что люди видят в спектаклях, они готовы носить. Но на сегодня мне не интересно создавать собственный бренд одежды – сейчас меня интересует только театр. И позиционирую я себя как театральный художник.

Есть ли какие-то краткосрочные цели, которыми ты могла бы поделиться?

У меня сейчас две больших цели — закончить все свои образования и начать работать за пределами Самары. Хочется работать с московскими и европейскими театрами. И «Грань» дает такую возможность – это потрясающая команда, которая даст фору любому театру мира.

Какой спектакль ты мечтаешь поставить?

Тут другая специфика: мне важнее не возможность выбирать спектакль, а работать с конкретным режиссером. Который любой материал может превратить в то, что тебе понравится.

А есть ли какой-то режиссер, с которым хочется работать?

Мне нравится работать с Денисом Сергеевичем – тем более, мы с ним в чем-то похожи в плане творческого – в хорошем плане – безумия.