Династия Ключниковых — художники и ремесленники. Дед занимался кузнечным искусством, отец — скульптор, а сын — известный современный художник. Мы взяли интервью у творцов Ивана и Сергея Ключниковых и выяснили, как любовь к созиданию переходит из поколения в поколение.
«Труд и ремесло — вот моя династия»
Иван: Вся моя семья — это ремесленники. Кажется, что ген трудоголизма передается у нас из поколения в поколение. Труд и ремесло — вот моя династия. Так, мой дед Василий Григорьевич — человек деревенский, испытавший все трудности военных и послевоенных голодных лет.
Образование было начальное в деревенской школе. Трудиться начал в колхозной кузне, подковывая лошадей. В 14 лет самостоятельно переехал в Куйбышев и окончательно основался здесь. Потом ремесленное училище при ЗИМе, и уже здесь художественная ковка.
Он играл на гармошке на свадьбах и долгое время работал на заводе, занимался изготовлением подшипников. Мой дед был одним из первых, кто купил в деревне собственный автомобиль.
Мой отец — Сергей Ключников — перенял крепкое деревенское здоровье, унаследовал гены сильного человека-кузнеца и добавил к этому диплом инженера из авиационного института. Как раз там он познакомился с моей мамой. Они часто бывали в походах и путешествиях. Помню, что папа рассказывал, что несколько раз ходил в особо экстремальные походы по тайге: спал в снегу и даже самостоятельно мастерил плот.
С детства у моего папы была тяга к творчеству, он лепил из пластилина фигурки людей. Со школы рисовал и оформлял стенгазеты, писал статьи и стихи. Уже в среднем возрасте сменил свою профессию: решил заняться тем, о чем мечтал всю жизнь, — резьбой по дереву. Вот уже более 20 лет он работает скульптором, каждый день трудится в мастерской. Такого упорства и труда я не наблюдал ни за одним современным художником.
Основной мотив его работ — это дать вторую жизнь погибшим деревьям, которые спиливают в городе. В разных парках Самары представлены его работы, например, в Струковском саду и в парке Дружбы. Что касается ориентиров в искусстве — у нас разные взгляды, но в любом случае между нами всегда есть разговор: мы часто общаемся, обсуждаем работы друг друга и дискутируем.
«После школы я жил в Петербурге и понял, кто такие академические true-художники и как много они трудятся»
Иван: С детства я много рисовал в тетрадях: кажется, что домики и цветочки научился изображать раньше, чем писать свое имя. Меня отдали в Вальдорфскую школу, где я: много лепил, клеил, писал, вырезал и рисовал. Параллельно ходил в разные художественные школы Самары. Помню, что в восьмом классе Сергей Баландин преподавал у меня и рассказывал про творчество Джеффа Кунса и Дэмиена Хёрста.
Свою первую картину — скетч с «блюзменом» — я продал в 14 лет за 100 рублей своему другу. Тогда мне казалось, что я получил космические деньги! После школы я жил в Петербурге и понял, кто такие академические true-художники и как много они трудятся. Примерно 10 лет назад я впервые стал участником выставки в Музее модерна, в результате чего поверил в себя так, что в 2015 году я принял участие и организовал 15 выставок. Это был какой-то мой внутренний челлендж — выставиться во всех возможных местах Самары. Мне было особенно интересно понять природу цвета, и до сих пор я занимаюсь исследованием этой темы.
Следом за этим долгое время жил в Никольске: уехал в деревню и стал дауншифтером. У меня не было денег и телефона — они мне были просто не нужны. Я строил дома, доил коров, занимался искусством, много рисовал и приводил в порядок свое душевное и физическое состояние. Но в 2022-м я вернулся в Самару.
К 30 годам во мне родился вопрос, как и чем я могу быть полезен этому миру. Понял, что со своими талантами и всеми сильными сторонами я хорошо вписываюсь в педагогику. Сейчас я учитель, мне нравится работать с людьми. Я работаю в филиале Третьяковской галереи в Самаре. Здесь у меня прекрасная мастерская: я помогаю детям открывать в себе эмоциональные стороны и развивать сенсорные способности с помощью искусства.
Зачастую люди, смотря на разность моих картин, не понимают, на каких темах и жанрах я делаю свой основной акцент, а для меня это и есть свобода. Свобода меняться и пробовать новое, экспериментировать и повторять, копировать и ошибаться. Поэтому я и занимаюсь творчеством. И я могу делать разное — то, что мне действительно сейчас по душе.
Для себя я вывел такое правило: моя самая лучшая работа — последняя. Я работаю на стыке абстрактной и фигуративной живописи, верю в то, что каждый художник и творец — это проводник идей. Мне кажется, есть какие-то идеи, которые хотят родиться и ищут подходящего проводника.
«В моей голове, как в компьютере, появлялись 3D-модели, зарождались идеи»
Сергей: В моем роду нет каких-то великих художников. Мои корни, как и у большинства горожан, произрастают из деревни. И именно деревня сильно повлияла на мою жизнь и мировоззрение. Мне всегда нравилась домовая резьба: срубы, наличники, гребешки, резные заборчики и ворота. С детства любил контактировать деревом, ощущать его энергетику и силу.
Как и сказал Ваня, в раннем детстве я очень любил лепить из пластилина: до сих пор помню то тактильное ощущение после того, как размял мягкий комочек и превратил его во всадника на коне. В более старшем возрасте часто ездил заВолгу: сидел у костра и вырезал ножиком из коры дерева фигурки и маски непонятных существ. Все эти поделки дарил друзьям и знакомым на праздники. С того времени у меня сохранилась только одна ложка из липы — сейчас ей около 55 лет.
Работа, заботы, семья, дети, учеба… В какой-то момент я понял, что нужно реализовывать свой талант. Решил заняться резьбой по дереву — делал скульптуры из пеньков. Никакого обучения не проходил: все шло по интуиции и самообразованию. В моей голове, как в компьютере, появлялись 3D-модели, зарождались идеи. Так и появлялись мои работы.
Моя мама — Зинаида Дмитриевна — всегда шила все сама. Я часто засматривался на вышитые тряпочки, которые украшали трюмо: меня удивляло, что это было не копирование каких-то существующих рисунков — идеи шли из ее головы. Вероятно, как раз это и передалось мне от мамы. А от отца — трудолюбие: он был очень упорный человек, всегда доводил все дела до конца.
«Дерево — не железо и не камень — всегда было в приоритете у человека: оно способно дать ему тепло, воздух и необходимую защиту»
Сергей: Дерево — живое существо, поэтому я его и выбрал. Работа с этим материалом — это трудоемкий, физически тяжелый, даже опасный процесс, но в то же время и невероятно интересный. Считаю, что самое главное — это чтобы любой пенек, дерево, картина или скульптура не оставляли зрителя равнодушным, давали ему чувство удовлетворения и умиротворения.
Мне очень повезло, что судьба привела меня в парки Самары: я стараюсь облагородить городские пространства, принести пользу, показать красоту дерева и из спиленных утилизированных стволов создать радость для людей. Около меня каждый день останавливается разные прохожие: они интересуются, удивляются, расспрашивают. Дерево — не железо и не камень — всегда было в приоритете у человека: оно способно дать ему тепло, воздух и необходимую защиту.
Фото: Алексей Герланц
Комментарии (0)