Основатели клуба «Грибоедов» о том, как все начиналось 20 лет назад

Все это время бывшее бомбоубежище было для людей чувствующих и думающих убежищем настоящим: сперва – от беспредела 1990-х, затем – от неопределенности переходного периода, а сейчас – от бездумности гламура. Семеро основателей клуба собрались вместе. Действующие лица: Денис Медведев – учредитель, композитор и музыкант; Михаил Синдаловский – учредитель, музыкальный редактор журнала «Памперс», капитан велокоманды клуба «Грибоедов»; Андрей Здор – директор, известен как активный деятель «Корпорации счастья», организатор вечеринок Rest4Rest; Антон Белянкин – учредитель, автор музыки и текстов группы «2 самолета», автор названия «Модный клуб “Грибоедов”», хозяин бара Fidel; Дмитрий Никитин – специалист по связям с общественностью; Алексей Степанов – заместитель директора клуба; Олег Каштело, Сергей Родионов – учредители.

Как родилась идея создать клуб?

Медведев: Мы об этом много рассказывали, но повторим еще раз в честь юбилея. Мы много ездили по разным странам и обнаруживали, что везде есть веселье, а у нас в Советском Союзе – ни фига. Кроме техно-клуба «Тоннель», ничего. А так как мы рок-музыканты, хотелось чего-то другого. Первое, что мы сделали, – открыли бар «Нора». Пошло очень хорошо, и мы решили открыть большой клуб.

С какими сложностями вы столкнулись?

Белянкин: С какими сложностями столкнулись?
Здор: С тобой. (Смеется.)
Белянкин: В основном сложности были строительного характера. Получить в свое пользование бомбоубежище труда не составило, потому что к тому времени оно было уже на балансе у частного предприятия, которое сдало его нам в аренду. 18 октября 1996 года состоялось открытие. Выступал ныне очень известный диджей Компас Врубель. Вообще, я считаю, чем больше клубов открывается, тем лучше для жителей города. Становится больше людей, которые куда-то ходят и чем-то интересуются, по крайней мере музыкой и бухлом.

Можно сказать, что на первом этапе существования клуб был корпоративно-богемным заведением?

Синдаловский: Да, можно и так сказать.

Постепенно и прочие слои населения подтягивались?

Белянкин: Понятное дело – всем хочется узнать, что такое богема.

Про знаменитую облаву в «Грибоедове» рассказывает чуть ли не каждый музыкант в городе.

Медведев: Понятно, с годами всем стало казаться, что они там были. В ту ночь программа включала в себя показ Бухинника. Мы были предупреждены и поэтому дверь заперли. Но менты подкатили огромный грузовик, домкратом приподняли дверь, зацепили ее тросом и выломали вместе с коробкой. В это время мы объявили: весь алкоголь в баре бесплатный, сейчас будет супер. Попросили девушек вымыть пол, ведь надо было на него ложиться, и предупредили, чтобы при появлении милиции все ложились на пол. Омоновцы ошалели, когда весь клуб, набитый битком, улегся при их появлении. Но все равно посетителей клуба вывели на улицу и уложили лицом в снег, а некоторым и по ребрам досталось.
Никитин: В первый день они украли все, что только можно: куриц с кухни, пепельницы...
Каштело: Что не могли съесть, то кусали.
Родионов: Мы после этого налета поехали к начальнику, но тот заявил: «Мои бойцы не могут никого тронуть».
Здор: А на второй день они приехали уже по своей инициативе: «Ах, вы еще и жаловаться!»
Белянкин: В принципе их можно понять. Властям было неясно: почему место так популярно, почему там всем хорошо, почему люди собираются вместе? По их мнению, люди должны собираться вместе только в тюрьме.

Клуб приносит хороший доход?

Медведев: Коммерческая тайна.
Белянкин: На самом деле «Грибоедов» – это экспериментально-творческое объединение. Финансовый успех – вещь второстепенная. Но многие успешные проекты стартовали именно у нас. Например, первый концерт группы «Ленинград» состоялся в «Грибоедове».

К вам ходят знаменитости. Как публика на них реагирует?

Белянкин: У нас народ спокойный. К примеру, неоднократно приходили Pet Shop Boys, садились в баре и выпивали – все воспринимали это нормально. Единственное, что меня поражает: когда приходит Михаил Боярский, наши официантки сразу начинают визжать.

Часто вам, хозяевам клуба, приходится решать какие-то конфликты с посетителями?

Каштело: Очень часто. Приходится успокаивать.
Белянкин: Я вообще против жестких мер по отношению к посетителям, но мне пришлось убедиться в их неизбежности. Как-то раз Дима Никитин мне говорит: «Ты предлагаешь с ними лояльнее обращаться. Вот человек на диване спит, всех посылает». Я думаю: «Ну меня-то не пошлет, это же я!» Подхожу: «Молодой человек, бар закрыт, пора домой». Получаю в ответ в челюсть. Димон говорит: «Ну что, ты убедился?» – «Убедился». Но как только Дима несколькими энергичными движениями выставил его за дверь, посетитель сразу преобразился: «Простите, я был не прав».

Есть персонажи, которых в «Грибоедов» не пустят ни в каком виде?

Синдаловский: Есть такая журналистка Маша.

Я в той же «Афише» видел проект архитектора Михаила Бархина, согласно которому верхний танцпол должен быть в виде яйца. Почему это не было осуществлено?

Никитин: Время еще не пришло. Но теперешний интерьер верхнего танцпола тоже сделан Бархиным.

А рыбки в водоеме погибают?

Медведев: Они все одинаковые, поэтому замена незаметна. Они и сами не чувствуют ротации кадров: у них память семь секунд.
Синдаловский: Мы их осенью съедаем, потому что зимой они все равно обречены. А весной запускаем новых. (Смеется.)

Я слышал, что во всех туалетных кабинках, кроме одной, установлены видеокамеры.

Синдаловский: Это враки.
Медведев: Это враки, но мы сами их распустили, чтобы извести наркоманов.
Родионов: Во время очередного рейда из вентиляции извлекли кучу шприцев – и мы пустили утку про камеры.
Белянкин: На самом деле у нас нет склонности к вуайеризму. Какое удовольствие смотреть на писающего мужчину? Я себя наблюдаю регулярно. (Смеется.)

Какие у вас есть, пардон, творческие планы по развитию клуба?

Здор: Хотелось бы сделать фестиваль музыки unplugged. У нас очень мало музыкантов, которые могли бы сделать акустический концерт. Музыканты известны, они записываются, выпускаются, но акустической программы ни у кого нет.

Мне один знакомый музыкант говорил, что «Грибоедов» – единственное место, где маститые артисты играют «за уважуху».

Синдаловский: Да. Схема такова: сначала они у нас играют, потом становятся известными и требуют все больше бабок, потом обижаются и не играют некоторое время, а потом возвращаются и играют «за уважуху».

Правда, что все, кто когда-либо играл в группе «2 самолета», имеют право на четыре бесплатные рюмки водки?

Белянкин: Неправда, три рюмки полагается.

Ваш клуб – это не только центр музыкальной культуры, но и цитадель кинематографической мысли.

Синдаловский: Да, летом у нас прошел фестиваль короткометражного кино «Изолента», кроме того, о клубе был снят целый фильм по непосредственному заказу Министерства культуры.
Никитин: Фильм назывался «Игра в шахматы живыми фигурами», его снимала Маша Соловцова. В фильме запечатлена традиционная грибоедовская кутерьма: люди входят, выходят, играют в эти пресловутые шахматы... Я, честно говоря, представлял фильм несколько иначе. Хотелось, чтобы он был более документально-историческим. Но и эта задумка, вероятно, осуществится: сейчас начинается работа над фильмом про «Грибоедов», кульминацией которой будут съемки празднования нашего юбилея.

Кстати о юбилее, как вы намерены его отмечать?

Синдаловский: 18 октября клуб преобразится: аппарат для живых концертов будет перенесен наверх и там будет установлена сцена для «живых» групп. Это будут в основном ветераны рока, числом около десяти: «МультFильмы», «Ленинград», Tequilajazzz... Многие молодые группы просились выступить на этом мероприятии, но отбор крайне строгий – выступят только монстры, да и то по двадцать минут. А внизу будут играть диджеи, самые культовые: Юджин, Лавски и прочие.

Обратимся к прошлому. Журнал «Памперс», также созданный в стенах вашего клуба, был одним из самых экстравагантных изданий нашего города. Как он родился и умер?

Белянкин: Мы придумали журнал, похожий по своей геометрической форме на женскую прокладку. В нем рассказывалось о том, что происходит в «Грибоедове», да и вообще в мире. В основном там печатались М. Удило, Е. Банько, Гризли и Непробиваемый Сухой, которого все называли Непробиваемый Бухой. Медведев писал про музыку, я про общие темы, Миха – про спорт. Выпустили мы двадцать восемь номеров, после чего журнал умер.

«Грибоедов», кажется, единственный клуб, который работает каждый день. Так выгоднее?

Здор: Не выгоднее, а просто веселее. Ведь хорошо, когда ты знаешь, что можно прийти в любой день, бухнуть, музон хороший послушать, встретить кого-нибудь из знакомых.

Как вы сами развлекаетесь?

Каштело: Мы играем в шахматы. (Смеется.)
Здор: Я на гитаре поигрываю – пара висит в офисе. Иногда вдвоем с Нуждиным.

А как у вас со спортом?

Здор: Достаточно сказать, что мы устраивали соревнования по велосипедному спорту. Существует также футбольный клуб «Грибоедов».

А у вас есть побочный бизнес?

Синдаловский: У нас у всех много разных бизнес-проектов. Например, у меня с Антоном – первый в городе хостел для музыкантов Hotel California.

Хостел для музыкантов? Там что, репетиционная точка есть?

Синдаловский: Нет, там есть кикер. У нас останавливаются многие известные музыканты, о чем свидетельствуют памятные надписи. Группа «Браво», например.

А человека далекого от музыки вы пустите переночевать?

Синдаловский: Пустим. У этой гостиницы есть и просветительская функция.

Про «Грибоедов» в книге Хааса правда написана?

Синдаловский: Конечно нет! Это по стилю напоминает школьное сочинение, а по содержанию – хуяк со своей колокольни!

Какое самое долгое время вы провели в клубе?

Белянкин: Первые полгода мы в нем жили! У нас был большой офис, там стоял диван, девушки меняли белье. На нем я засыпал, хотя чаще засыпал в чилл-ауте или на барной стойке. Проснешься, а там внутри все есть. А зимой какой ништяк! Откроешь дверь, а там все белое! Мороз! Второго этажа еще не было, была детская площадка – горка, с нее катались дети. Открываешь дверь – ярчайшее солнце и детский ор стоит. Закрываешь – тихий музон, полумрак... Говоришь бармену: «Два коньяка» – и думаешь: «Да ну его к черту все, что наверху!»

Группа «2 самолета» будет выпускать новый альбом?

Синдаловский: Тут такая проблема. У нас есть собственная студия, это очень расслабляет. Когда студию снимаешь, это дисциплинирует: денег жалко и поэтому записываешься. У нас же до сих пор даже название альбома неизвестно.

Какое у вас любимое время работы клуба?

Здор: Когда он не работает.

Интервью: Евгений Шаповалов
Фото: Владимир Дроздин

Одежда предоставлена бутиками «Кашемир и Шелк», Bosco di Ciliegi, модным домом IT, Студией Леонида Алексеева