Выпускник лондонского King's College, директор по корпоративной благотворительности компании JTI и наследственный топ-менеджер в сфере культуры сравнивает российскую и британскую системы образования, рассказывает о важности светских бесед для начала карьеры и о том, почему все же стоит стремиться работать в Москве.
Петербург
Всем, кто вырос в городе-музее Петербурге, очень повезло: редкий мегаполис способен предложить такой потрясающий выбор культурных учреждений, в которых человек может найти себя. Ведь понятно, что Эрмитаж и Мариинский театр — это центры притяжения мирового значения, и когда твои детство и юность проходят в Петербурге, нужно приложить большие усилия, чтобы по крайней мере не заинтересоваться искусством.
Восток — Запад
Западные образовательные технологии устроены таким образом, что люди попадают на рынок труда ближе к тридцати годам. Русский человек раньше бросается в водоворот событий и раньше взрослеет, но учится все больше на собственных ошибках. Образование в Санкт-Петербургском университете было построено на жестком контроле: постоянно нужно было сдавать какие-то работы, отмечаться на лекциях и семинарах. Чувствовалось, что университет внимательно следит за тем, как ты проходишь путь от незнания к знанию. Когда я поехал учиться в Англию, на магистерскую программу в King's College London, который считается одним из двадцати лучших университетов мира, никто ничего не контролировал, при этом нам выдавалось огромное количество материала для чтения. Контроль появлялся в самом конце процесса: в один день проходило сразу три экзамена, и не существовало никаких возможностей для пересдачи. Провалил — сразу превращаешься во второгодника. Такая мотивация показалась мне очень комфортной, потому что человеку, который нацелен на получение знаний, а не на получение диплома, она дает возможность заниматься в своем темпе.
Интересная вещь в британском образовании, очень востребованном в мире, — возможность столкнуться с людьми с совершенно разным бэкграундом, из разных стран, с разными взглядами на жизнь. У меня на потоке было много ребят из Европы, Латинской Америки, Китая, Японии, это был урок терпимости и сильно отличающихся методов коммуникации. На курсе учились несколько наследников сумасшедших состояний из арабских стран, которые держались своей тусовкой и вели очень насыщенный нетворкинг в лучших барах Кенсингтона. Было ощущение, что они приехали быстро провести время в университете, чтобы вернуться обратно со связями, которые у них возникли в Лондоне. Ведь качество образования сегодня измеряется не только знаниями, но и, как принято говорить в Америке, quality of class — «качеством класса». Секрет так называемого итонского галстука в том, что принадлежность к одному учебному заведению предполагает одни и те же ценности, которые были привиты там, — они позволяют значительно сократить путь к диалогу. Увидев на мероприятии знакомое лицо, ты можешь подойти, сказать свой год выпуска, и вполне возможно, что через две недели вы будете совместно заниматься каким-нибудь потрясающе масштабным делом, — все потому, что вы говорите на одном и том же языке. Колониальное прошлое наложило отпечаток на английскую молодежь, это страна гениальных переговорщиков, посредников, агентов. Не случайно ведущие артистические агентства находятся в Лондоне. Культура диалога, переговоров у них очень развита. Англичане продают слова, в то время как другие продают металл, метры и кубометры.
Родственные связи
Мама — топ-менеджер на протяжении всего времени, что я ее помню. Она была директором телеканала в структуре «Газпром-Медиа Холдинга», потом заместителем директора в Михайловском театре, теперь работает директором в БДТ. Ее карьера так или иначе всегда была связана с креативными индустриями, с производством интеллектуального продукта. Папа — предприниматель, занимается интерьерами, реставрацией и строительством. Прадедушка по папиной линии Илья Юльевич Шлепянов в послевоенные годы был главным режиссером Кировского, ныне Мариинского театра, а дедушка Александр Шлепянов долгое время руководил российским отделением аукционного дома Phillips de Pury в Лондоне, но известен скорее как сценарист фильма «Мертвый сезон».
Михайловский театр
Меня пригласил в Михайловский театр Владимир Абрамович Кехман, и мама поначалу не пришла в восторг от этой идеи. Когда я оканчивал факультет менеджмента СПбГУ, у меня было несколько довольно наивных и детских соображений о том, как нужно организовать присутствие театра в Интернете. В рамках светской беседы я этими соображениями поделился с Владимиром Абрамовичем. Через некоторое время он предложил мне заниматься международными проектами в Михайловском, а первым ответственным поручением стало задание заполнить анкеты для британской визы на триста сорок человек: балет, оркестр, хор и постановочную часть, которые отправлялись на гастроли в Лондон. Я получил уникальную возможность познакомиться сразу со всем коллективом и думаю, после этого никому в голову не пришло бы, что кого-то могут «по блату» заставить заполнять по девяносто девять страниц анкеты на каждого сотрудника театра (смеется). Вся моя работа в этом театре была невероятным опытом — подлинной школой менеджмента. Меня там даже впервые повысили на работе: присвоили звание замдиректора.
Москва
Со временем я понял, что в театре потолок для меня уже на расстоянии вытянутой руки, и как раз тогда из Москвы пришло предложение от компании Japan Tobacco International, которая на протяжении долгих лет поддерживает учреждения культуры в России и участвует в социальных проектах. Они искали человека, который смог бы более эффективно управлять всем портфелем программ, обладая при этом узкоспециальными знаниями в театральной области. Да, Москва — это Вавилон, и Петербург с его ритмом жизни и настроением мне более близок. Но столица позволяет людям добиться того, чего они не смогли бы достичь в других местах, и дает потрясающий опыт. Я работаю директором программы корпоративной благотворительности JTI, первое направление которой — поддержка различных групп социально незащищенных граждан, в первую очередь людей с ограниченными возможностями и пожилых. Мы делаем много интересных проектов, помогающих незрячим, слабослышащим, тренируем собак-поводырей. Второй блок — развитие и поддержка культуры и искусства. По этому направлению мы сотрудничаем с ведущими театрами и музеями России, помогаем сделать так, чтобы их труппы и выставки побывали в отдаленных регионах страны. Не секрет, что Петербург и Москва имеют очень насыщенную театральную и музейную жизнь, а в городах в полутора-двух часах лета от столиц ситуация совершенно иная. Создание единого культурного пространства очень-очень важно, и, по счастью, у меня есть возможность этим заниматься. JTI не пиарится за счет благотворительности, все программы мы поддерживаем на анонимной основе, то есть наша цель — максимальный социальный эффект, а не количество публикаций в прессе.
Комментарии (0)