Лиза Савина: «По-настоящему удачно выйти замуж можно лет в 20»

Мой третий и, надеюсь, последний брак показал мне, что я бы никогда не смогла постоянно жить с кем-то вместе. Как бы тепло и трепетно я ни относилась к человеку, не выдерживаю его долгого присутствия в собственном пространстве, чувствую себя неестественно. У меня серьезный рабочий график, и дома я хочу лежать закинув ноги на стол, ходить в трениках и не думать, как выгляжу в зеркале. Я не хочу быть сексуальной — мне, может, маску на лицо нужно приклеить. А так мы прекрасно существуем — он в Москве, я в Петербурге. В течение трех-четырех дней два раза в месяц можно, конечно, посмеяться над его любимой фразой «Галерист, помни, тебя ждут дома», а представьте, если слышать ее каждый день? Я ведь живу по закону кавалериста: пришла домой, поела, ускакала. И на его вопрос «Где увидимся?» я отвечаю: «Приходи ко мне на вернисаж. Я тебя жду». Он приходит, а у меня там три интервью одно за другим, я прошу его подождать. Через два часа случайно натыкаюсь на него, и это значит, что нужно срочно кого-то найти, чтобы его развлекать. В итоге мне неловко, ему неловко. Такая же ситуация складывается, когда я иду к нему на спектакль. Зато когда между нами расстояние в семьсот километров, наша переписка на пульсирующих нотах пестрит фразами «Я верю в тебя, детка». Я для себя вывела: отношения нужны для дружбы и секса. Например, у тебя есть четыре помощника со своими обязанностями. Как только исчезает дистанция, начинается хаотичное делегирование полномочий, конфликты и плохое выполнение обязанностей. В семье — то же самое. Богатейший в мире ныне живущий художник Дэмиен Херст сказал: «Три самых великих обмана на свете — это любовь, Бог и искусство». Я, как и Херст, в искусство еще верю. И четко понимаю, что любовь — это понятие, означающее влюбленность в виде гормонального дисбаланса или привязанности.

По-настоящему удачно выйти замуж можно лет в двадцать, когда два юных человека с годами слепляются в один организм с общими друзьями, интересами, бэкграундом и с разными телами. В моем же нынешнем возрасте вообще никого видеть не хочется, а уж заставлять себя привыкать к какому-то незнакомому мужчине тем более. Альтернативой традиционному союзу двух людей может стать гостевой брак. Это такой вид отношений, в которых каждый человек живет на своей территории. Пара Венсан Кассель и Моника Беллуччи — хороший тому пример. Здесь может быть и штамп в паспорте, только зачем он нужен?

Почему количество разводов практически совпадает с количеством браков? Люди женятся, а потом понимают, что их интересы ущемляются. Мы же уже научились жить не только интересами государства и семьи, но и своими личными. Однако в семье вокруг нас происходит жизнь другого человека, которому очень нужно внимание. Так получается, что один участник брака постоянно нарушает личное пространство, а другой постоянно отвечает «нет» на такие вторжения. Категорическим императивом семейной жизни является борщ, и все крутится вокруг него. Ну что такое борщ? Сорок минут времени. Можно же сразу сварить ведро, чтобы не доставать постоянно друг друга.

Основная проблема отношений в принципе — несоблюдение людьми границ личного пространства. Это вообще характерно для нашей традиции. Моя коллега из Англии говорила, что в России просто не может стоять в очереди, потому что здесь все жмутся к соседу, а у них стоят на расстоянии метра друг от друга. Истоки таких традиций — в советском коллективном хозяйстве и даже глубже, в патриархально-общинных конструкциях. Индивидуализму, который развивался на Западе в ХХ веке, у нас противостоял институт коммунальной кухни.

Богема всегда была немного впереди планеты всей, потому что у ее представителей невротические и шизоидные симптомы обострены. Обычная истеричка придумает себе систему с тремя вариантами и радостно мечется в ней, а если истеричка из богемы, то ее сложная ситуация — это уже драма. Богема когда-то первой практиковала гражданские браки, она же пробует и гостевые сейчас. Проникновение идеологии индивидуализма в Россию началось с людей моего поколения, которым сейчас около сорока. Мы тотально читали Ницше и Сартра, на нашу молодость пришлось появление на книжных прилавках Камю и Хайдеггера. Потом еще в массы пошли эзотерическая мысль и йога, которые тоже направлены на саморазвитие. Система экзистенциальных штопоров вышла наружу, в нас это осознание существует не как надстройка, а как базисная прошивка: у каждого должно быть место для себя. И здесь возникает глобальный конфликт, в котором ты важен сам по себе и тебе необходимо проводить время с самим собой, но на это категорически нет времени. Ведь российское общество предлагает институт брака, в котором женщина в тридцать лет считается старородящей и должна максимально эффективно использовать определенный временной ресурс, чтобы успеть реализоваться. Русский человек считается психологически зрелой личностью, только когда у него появляются семья и дети.

Конечно, не все люди сильные, не все могут создать устойчивую систему из самого себя. Это зависит от особенностей воспитания, образования, семьи, компании, генетики в конце концов. Поэтому традиционный брак никуда не исчезнет. Его часто жаждут даже самые умные из нас. «У нас уже скоро все будет, вот у меня кольцо», — слышишь иной раз от вполне самодостаточных женщин. Вся эта свадебная чепуха — реализация сказки про принцессу.

Французский социолог Клод Леви-Стросс сказал: «Женщина — это продукт обмена в первобытном обществе». Подтверждение этому мы и сегодня наглядно видим в ресторане Big Wine Freaks, в котором обе стороны диалога признают, что между ними происходит сделка купли-продажи красоты и молодости. И эта система продолжает существовать во всем мире при растущей общей эмансипации — такая проституция глобального масштаба на уровне социального пола.

Недавно я поняла, что ненавижу подарки в виде вещей. Так произошло не потому, что мне ничего не нравится, а потому, что я не могу сделать вещь своей — она принадлежит тому человеку, который мне ее подарил. Я ценю подарки в виде жестов. Наверное, это вылезло из практики отдельности: не хочу стать чьей-то. А ведь это неизбежно, когда живешь с кем-то в одном пространстве. И не хочу, чтобы кто-то стал моим, не хочу владеть человеком. Однажды мне подарили парня. Я в шутку написала директору московского центра современного искусства «Марс», что мне на два дня нужен раб для монтажа выставки, и мне выделили такого человека. Но тут я осознала: я не знаю, что с ним делать. Поэтому человек может принять гостевой брак при двух условиях: в возрасте после тридцати и после преодоления внутреннего дискурса «раб — господин». Мужчина, который предложит гостевой брак, должен понимать, что его расстреляют тут же: женщина воспримет это как признание, что она его любовница и вообще ему наплевать на нее. Поэтому инициатива такой формы отношений должна исходить от женщины.

Когда тебе будет сто лет, у тебя вырастут дети и тебе вдруг перестанет быть интересно с мужем, у тебя останешься только ты. В итоге ты поймешь, что качество жизни зависит только от того, что ты собой представляешь и что вокруг себя организовала, кроме семьи.