Андрей Шаров

Подиум на веранде ресторана Ginza был украшен фиолетовыми цветами в стиле трэш-кутюр, девушки-модели вышагивали под динамичную музыку. Лица задрапированы фиолетовым фатином под стать декоративным розочкам на подиуме, черные блузы, распахивающиеся на груди, скромно придерживаются хрупкими пальчиками. Только одна Настя Титова не побоялась обнажиться и даже в такт музыке пританцовывала и подергивала плечами. Приглашенные косились друг на друга: мол, ну и что тут такого, мол, ничего особенного, как реагировать, тоже непонятно. Да ничего особенного и нет. Просто все хорошо, можно расслабляться. Катя Поротько пытала модельера Шарова по теме номера – о цветах, гаммах и дружбе с Вивьен Вествуд.

– Какой ваш любимый цвет?

– Помню, как-то на одну передачу пригласили нескольких дизайнеров и задали им этот вопрос. Все говорили: бирюзовый, розовый, – но на передачу пришли в черном. Я люблю черный цвет. Черный, потому что с ним все сочетается.

– У вас наверняка есть какой-то талисман?

– Нет, такой вещи, наверное, нет, разве что вот часы, потому что они все время со мной. Часы у меня довольно скромные, Longines, но они мне очень нравятся.

– Мне показалось, что коллекция, которую вы показали, достаточно чопорная.

– Сложно сказать. Это не сезонная коллекция, а, скорее, межсезонная. Она создавалась специально для подогрева интереса наших клиентов, учитывая их вкусы и пожелания. Не знаю, насколько она чопорная, на мой взгляд – спокойная. Что касается цветов, то я делал разные коллекции, были и цветные, и монохромные, но в последнее время мне больше нравится работать с каким-то определен. ным цветом, вкрапляя небольшие пятна других цветов. Это если говорить о внесезонных коллекциях, а с сезонными совсем другая история: мы учитываем трендовые цвета, когда заказываем материалы.

– Какое ваше любимое время суток?

– Вечер. Утро я не люблю, потому что нужно вставать.

– Как вам спится в белые ночи?

– Замечательно. Почти не сплю.

– С каким цветом у вас ассоциируется Москва, а с каким Петербург?

– Москва... первое, что приходит на ум, – это красный. А Питер я бы сравнил с нежно-бирюзовым.

– У вас есть голубая мечта?

– Нет, у меня нет голубой мечты.

– А может быть, тогда зеленая есть или красная?

– Я вообще уже – то ли с возрастом, то ли с опытом – мечтать перестал.

– Вам снятся цветные сны?

– Снятся, но я стал их плохо запоминать. Помню, что что-то снилось, а конкретно редко удается вспомнить.

– Вы читаете модные журналы?

– Я бы сказал, что в последнее время обращаться к журналам стал меньше.

– А если бы не дизайн, то что?

– Сложно сказать. Наверное, пошел бы в актеры.

– Гамлета бы сыграли?

– Нет, Гамлета нет. Сыграл бы Хлестакова, он мне ближе.

– Расскажите о вашей дружбе с Вивьен Вествуд.

– Я бы не рискнул назвать это дружбой, но на самом деле мы несколько раз встречались. Это, конечно, фантастическая женщина, общаться с ней великое удовольствие. Несмотря на свой уже почтенный возраст, она такая же, как во времена Sex Pistols. Она первая, кто открыл миру панк-стиль.

– В вашем гардеробе есть ее одежда?

– Пока как-то не случилось. Но приобрету обязательно.

– Какое ваше любимое блюдо?

– Поесть я люблю вкусно. Из грузинской кухни – чахохбили.

– Когда вы к нам опять приедете?

– Вопрос в том, когда я уеду. Ни разу не удавалось улететь из Питера вовремя.