Интервью с Аней Чиповской

Какие впечатления от съемок в «Уланской балладе?»

Есть и негативные впечатления, а есть и очень приятные. Много такого, чего у меня до сих пор не было ни в кино, ни в театре: трюки, дамские седла, балы. Были люди, которые старались, чтобы все получилось: художники, костюмеры, гримеры, замечательный главный герой Антон Соколов. Мы снимали в Польше, в Чехии, в прекрасных замках. Все нам благоволило. Предполагалась веселая приключенческая мелодрама.

Что вас заинтересовало в материале?

Мне понравилась черта в героине, которую редко приходится встречать в тех сценариях, что мне предлагают, — независимость, самостоятельность, отделенность от главного героя! Обычно, как, например, в фильме «Шпион», героиня выступает в качестве специи, приложения к герою, лирического или негативного. А графиня Беата — совершенно самодостаточная, сильная, авантюрная. Трудно судить, удалась ли мне эта роль, но если полагаться на мамины слова, — получилось.

Ваша мама — актриса Театра имени Вахтангова Ольга Чиповская, отец — джазовый музыкант Борис Фрумкин, а среднее образование вы получили в лингвистическом колледже. Какие последствия имели эти факторы в вашей судьбе?

Детство мое прошло за кулисами, я изучила каждый миллиметр Вахтанговского театра, «в поле каждый колосок». Меня нянчили корифеи — и Василий Лановой, и Галина Коновалова, и Юлия Борисова. А главное, когда я их сегодня встречаю на междусобойчиках, то оказывается, что они до сих пор с большим вниманием следят за моими работами! Что касается папиного влияния, то я законченный фанат джаза! Но хотя меня четыре года пытались учить играть на фортепиано, оказалось, что я не способна сидеть подолгу на попе! Училась из рук вон. Но могла произвести впечатле- ние: эмоционально что-то сыграть под финал, на экзамене. А благодаря колледжу я знаю немецкий язык и, поскольку мой папа большую часть года живет в Берлине, имею возможность в нем практиковаться. Такое знание очень приятно, потому что когда тебя спрашивают: «А помнишь это место из “Фауста”?» — ты знаешь его в оригинале.

Еще в отрочестве вы начали сниматься в сериалах и рекламных клипах, работали моделью. Наверное, с таким опытом нетрудно было поступить в театральный?

Трудно! С первой попытки я не поступила. У меня, видимо, все еще был переходный возраст, и мне казалось, что я — самое лучшее, что есть на Земле и все должны обратить на меня благосклонные взоры. А в Щукинском училище меня быстро охладили: «Опомнитесь, детка!» На следующий год я, наверное, подросла и поступила — не только в «Щуку», но и в Школу-студию МХАТ, куда в тот год шло много моих друзей, актерских детей: Никита Ефремов, Иван Макаревич. Наверное, поэтому выбрала Школу-студию, курс Константина Райкина.

Вы необыкновенно хороши собой и, наверное, обречены играть романтических красоток. А во времена ученичества у вас было другое амплуа?

Увы, не было. В педагогических и учебных отрывках я играла Катерин и Джульетт. А вот в самостоятельных работах — землекопа, гробовщицу, какую-то неприятную женщину, которая пытается застрелиться на глазах собственного мужа. Я потому и работаю в Театре Табакова, что здесь мне дают роли, которые я бы не получила в силу фактуры в кино. Олег Павлович в актере и в человеке видит такое, что и не представишь, что тот может такое играть.

Вы заняты в спектакле Константина Богомолова «Лир», но редко играете его в Петербурге. Почему? Не любите?

Я очень занята в Москве! Играю, когда его привозят в Москву. Мы делим роль Эдмонда Самуиловича Глостера с Аленой Старостиной из петербургского Театра Post, так что на гастролях чаще она выходит на сцену. Я вижу этот спектакль иначе, чем зритель, не знающий всей кухни. В нем нет заигрываний с залом, никакой «милоты». У каждого режиссера своя энергетика. Костина энергетика — некомфортна. И это мне нравится. Он заставляет меня шевелить мозгами, душой и всеми органами, которыми я могу чувствовать.

Что можете рассказать про личную жизнь?

Могу сказать, что не жалуюсь.