Лев Додин

Как получилось, что вы стали творческим патроном театрального фестиваля?

Губернатор и вице-губернатор выступили с инициативой организации в Петербурге этого нового культурного форума. Несмотря на все сложности жизни, мне кажется, у них есть некое идеалистическое желание подтвердить звание культурной столицы. И они очень настойчиво предложили мне стать художественным руководителем фестиваля. Честно говоря, я плохой организатор: я не очень умею делать это за пределами своего театра. Но мне показалось неловким отказываться. Думаю, еще один фестиваль, который привлек бы крупных деятелей европейской сцены в Петербург, совсем не повредит. Много театра не бывает. Хотя, полагаю, хорошего театра не бывает много.

У Зимнего фестиваля есть особая концепция?

Мы сразу поняли, что для первого раза надо не замахиваться на бездонное количество, а сделать фестиваль шедевров. Но оказалось, что и трех не набрать. Два на тот моментя знал — «Волшебную флейту» Питера Брука и «Мимолетности» Арианы Мнушкин, но один из нихтемвременемисчез: Ариана перестала играть свой спектакль. Я с ней разговаривал, просил: «Ну, пожалуйста, восстанови». Она отвечала: «А декорации в Таиланде. Зачем тратить деньги на морскую перевозку? Утилизировать в Париже дороже, чем просто бросить на складе». Мне это трудно представить: спектакль, который мог бы жить годы, который могли бы увидеть еще десятки тысяч людей, уже не идет. Стало понятно, что идея с шедеврами неосуществима. И тогда мы придумали сделать своего рода моментальный снимок европейского театра, его основных направлений по состоянию на ноябрь 2013 года. Может быть, первого декабря вся картина резко изменится. Театр — очень подвижная вещь. Но «Волшебную флейту» привезем.

Вы столкнулись с какими-то трудностями?

Собрать спектакли Брука, Бонди, Персеваля, Остермайера, Сервильо было непросто, и если говорить честно, сегодня далеко не все мечтают ехать в Россию. Мы очень много говорим о «мягкой силе», об улучшении имиджа страны, а он пока — в связи с появлением ряда российских законов — не улучшается. Это серьезная проблема. Нам кажется, они не могут понять нас, и это, наверное, по-своему правильно, но и мы никак не можем себе представить, как выглядим с их точки зрения. Другое дело, что тебе может быть наплевать, как ты смотришься со стороны. Но мы-то все время говорим, что нам не наплевать.

Я сразу вспомнила о проекте вашего театра «Мы + они = мы» — эскизах спектаклей по пьесам авторов разных стран. Какие цели он преследует?

Меня очень беспокоит ксенофобия, распространенная точка зрения, что виноваты всегда «другие». На этом густо замешена история двадцатого, а теперь уже и двадцать первого века. Мы попробовали собрать литературный материал — не всегда высокохудожественный (в отличие от того, что мы обычно делаем), но всегда принципиально и честно рассказывающий об острых исторических проблемах разных стран. Среди авторов не только драматурги, но зачастую и крупные деятели культуры, философы, публицисты. Молодые режиссеры создали эскизы спектаклей на основе этих текстов, и их показ вызвал большой интерес публики.Ноодновременномы поняли, что зритель, увы, вне контекста, поэтому с каждой новой работой программка превращалась в брошюру с историческими сводками и данными.

А вы поддерживаете идею единого учебника истории?

Я не историк, но думаю, что нужны не столько толкования и интерпретации, сколько факты. Надо изложить цифры: чего стоили Гражданская война, коллективизация, индустриализация. О Сталине одни говорят «эффективный менеджер», другие — «большой патриот». А надо просто честно написать, какое количество людей он уничтожил. Вспоминают о репрессиях в отношении интеллигенции и забывают, что фактически было уничтожено крестьянство как класс. А национальная культура основывалась прежде всего на крестьянском характере Российской империи. Мы одержали великую победу над немецким фашизмом. Но давайте поймем цену этой победы и кто именно ее добился — сталинское руководство или все же народ?

Как оцениваете успехи своих учеников? Например, популярных Лизы Боярской и Данилы Козловского, актеров МДТ.

Я очень рад развитию тех, с кем работаю бок о бок, просто потому, что вижу, как они растут и меняются в лучшую сторону. Даже самые молодые, мне кажется, превращаются в серьезных артистов, причем несмотря на свою звездность, которая, конечно, отвлекает от сути дела. Кто-то стал совсем взрослым, но я еще к этому не привык. Поэтому иногда во время репетиции говорю моему соратнику Валерию Николаевичу Галендееву, который обычно сидит со мной рядом: «Смотри, он играет как настоящий артист». А Валерий Николаевич отвечает: «Почему “как”? Он действительно настоящий артист».

Текст: Татьяна Власова
Фото: Виктор Васильев