АВАНГАРД
Малевич заложил основы супрематизма, обнаружив новые системы в искусстве. Татлин и Родченко поставили красоту на службу функциональности. Чистые цвета, лаконичный дизайн и лозунги, которые особенно удавались певцу эпохи Маяковскому.
современники
Николай Евдокимов, Влад Кульков, Марья Дмитриева
творцы
На николае: водолазка Sain Lauren, брюки Ralph Lauren ; На Марье: пальто Carven, комбинезон Leonid Alexeev ; На Владе: сорочка и брюки Givenchy.
Вдохновение
герой
Вадим Чернов и Юля Буянова
Редактор сайта ART1.RU и координатор проектов в CHEAPTRIP
Жизнь и искусство движутся вперед обновлением своего словаря. И среди эстетических систем, настроенных на новаторское понимание того, как следует писать, жить, работать, русскому авангарду принадлежит первое место. Недаром он оказался самым успешным явлением культуры с точки зрения конвертируемости на Западе. Есть, конечно, еще икона и психологический роман XIX века. Но если первое — традиция, второе — классика, то авангард — это вечная современность. Мы выбираем последнее. Авангард не привязан ко времени. Он вообще вне времени — снаружи всех измерений, как супрематические фигуры на картинах группы УНОВИС или фонетическая заумь футуристов. Именно поэтому он не может устареть и актуален всегда. Это касается как творчества, так и жизни, дружбы, любви. Объявив себя произведением искусства, авангардисты придумали жизнетворчество как стратегию, стали первыми попзвездами и главными героями новостей. Не только их живопись и поэзия, но и мейк-ап Бурлюка, пучок редиски в петлице у Каменского, гетры Хармса воспринимались как пощечина общественному вкусу. Поэтому мы наряжаемся, словно взяли в аренду машину времени, и устраиваем стихийные хеппенинги на улицах. Ездим на велосипедах в поисках рубиновой атаки и играем наивный поп на стихи Бретона в группе «Ленинградская область прекрасного», которую вы можете не услышать, потому что мы не стремимся к признанию. Работать с модой первыми тоже начали авангардисты. Лиля Брик и Эльза Триоле прекрасно ориентировались в том, что происходит во Франции, но создавали собственный стиль — и графический, и женственный одновременно. Если выбирать предмет гардероба, который бы олицетворял разом всю идею, то это, конечно, желтая кофта Маяковского. В фэшн-эпатаже он пошел дальше, чем денди. Привет его гипертрофированному галстуку сегодня передают Viktor & Rolf, которые делают платья и блузы из бантов. Эскизами Родченко с удовольствием пользовалась Шанель, та же конструктивистская логика и простота линий есть в новой коллекции Stella McCartney. Любовь Попова и Варвара Степанова делали рисунки тканей, которые произвели фурор в Берлине и Венеции. Заменив художественность на рациональность, авангардисты совершили революцию. И этот отказ от моды — гораздо более крутая мода, как и черный квадрат — больше, чем живопись.
эксперт
Ольга Хорошилова
Историк моды, арт-критик, кандидат искусствоведения, автор книги «Костюм и мода Российской империи. Эпоха Николая II» написала пять глав нашего фундаментального исследования главных периодов русского стиля.
Россия могла стать центром мирового дизайна, для этого были все условия. В 1921 году приняли новую экономическую политику, сокращенно НЭП. Разрешили торговлю и рыночные отношения. Ловкачи начали богатеть, интеллектуалы творить. В этом мягко-буржуазном климате созрело свободомыслие, родилось республиканское ар-деко, оживившее искусство, архитектуру, дизайн. Существовали крепкие связи русских художников с зарубежными. Портные зачитывались парижскими и берлинскими журналами, создавали джазовые платья, костюмы «гарсон» и наряды в народном вкусе. Были и гениальные художники: Татлин и Эль Лисицкий, Родченко и Степанова, Экстер, Попова, Ламанова. Каждое имя — школа. Они мыслили крепко, конструктивно, знали культуру материала. Татлин разработал «нормаль-одежду» для жизни и труда. Родченко щеголял в изобретенном им рабочем комбинезоне. Варвара Степанова придумала прозодежду — для всех видов труда, спецодежду — для защиты костюмов во время работы, спортодежду — для активного отдыха. Вместе с Любовью Поповой она создавала фантастические проекты для агиттекстиля. Экстер проектировала симпатичные наряды для нэпманш. Ламанова шила платья из ситцевых платков и вышитых рушников. Новый стиль пропагандировали иконы. Лиля Брик демонстрировала идеальные зубы, Анна Ахматова — красиво очерченный профиль. Мейерхольд позировал в кожанке, бритый Маяковский — в шерстяном костюме. А в это время в Европе авангардные костюмы проектировали Соня Делоне, итальянские футуристы, арт-объединение «Баухаус». Сотни русских эмигранток шили удивительные платья в русском вкусе со сказочной вышивкой. Княгиня Наталья Палей демонстрировала лучшие наряды от парижских модельеров, а Ман Рей развивал искусство фэшн-фотографии. К концу 1920-х годов Франция, Германия, Соединенные Штаты стали центрами мирового дизайна. А Россия нет. НЭП был свернут, свободомыслие задушено, авангард признан чуждым партийной идеологии. Когда закончилась Cоветская Россия, авангард вошел в моду и не собирается ее покидать. Без Сони Делоне не было бы Майи Исолы, Marimekko и оп-арта. Без русских эмигрантов — ар-деко 1920-х и фолка 1970-х. Комбинезоны Родченко вдохновили Тьерри Мюглера, Chloe, спортодежда Степановой — Джона Гальяно, Cerruti, Chanel.
Комментарии (0)