Онколог Андрей Павленко: «Я с первого класса мечтал доказать, что смерть тоже умеет проигрывать»

Мечта стать хирургом появилась у меня при необычных обстоятельствах. Урок музыки, учебный класс с приглушенным светом, где сидят первоклашки (и я среди них). Учитель просит нас закрыть глаза и начинает звучать одна из частей «Реквием» Моцарта. Тихий и вкрадчивый голос учителя вещает: «Представьте себе картину: операционная, на столе тяжелый больной, и хирурги пытаются спасти ему жизнь». В композиции есть моменты, в которых явно прослеживается элементы борьбы добра и зла, темного и светлого, жизни и смерти – назовите, как хотите. Так как это был реквием, в конце концов учительница подытожила: смерть победила, а хирурги проиграли. До сих пор помню свои смешанные чувства – как же так, почему они могли проиграть? Неужели смерть существует? Именно после того урока я твердо решил стать хирургом и доказать, что смерть тоже умеет проигрывать. А эту музыкальную композицию недолюбливаю до сих пор.

Когда я впервые оказался в операционной, почувствовал себя крайне неуверенно. Это было на втором курсе Военно-медицинской академии, где я учился. Приехал на ночное дежурство в НИИ Скорой помощи им. Джанелидзе, хирурги проводили банальную аппендэктомия — удаление аппендикса. Я заглянул в рану пациента… Все было таким красным, бесформенным и непонятным. Появилась мысль: а как они вообще в этом разбираются?

В жизни очень важно встретить правильного человека, учителя. Особенно важно это для хирурга. Настоящий учитель развеет твои сомнения и поможет в становлении. Плохой — лишь усилит твою неуверенность. Мне повезло. На кафедре военно-полевой хирургии работал Валерий Бояринцев. Он стал для меня мне не просто хирургическим наставником, но примером для подражания и учителем по жизни.

И в компьютерных играх, и в жизни есть чит-коды. Они могут значительно облегчить вам задачу. В нашем жизненном квесте такие коды — это, например, влиятельные знакомства или, грубо говоря, блат. Наверное, я воспользовался им единственный раз в жизни. Мне, как военному медику, очень хотелось распределиться в один из городов, где оказывали медпомощь раненым военнослужащим (тогда активно шла вторая чеченская компания). А меня планировали отправить в обычную больницу Волгограда. Благодаря знакомствам, я все же попал в 135-й медицинский батальон в городе Владикавказ. Это позволило мне погрузиться в настоящую работу неотложного хирурга.

Даже верные решение могут завести вас практически в тупик. Так произошло и со мной, когда я после работы в медицинском батальоне решил поступить в аспирантуру на родную для меня кафедру военно-полевой хирургии. В тот момент начались реформы в медицине, внедрялась система обязательного медицинского страхования (ОМС). А мою Военно-медицинскую академию в эту систему пока не пускали. Из-за этого операций у нас не было неделями — на кафедру просто никто не поступал. Всех больных с тяжелыми травмами, ранениями и острыми хирургическими заболеваниями развозили по другим больницам. Так что на мою мизерную зарплату мне удалось лишь снимать маленькую комнатку в пригороде, а почти все оставшиеся деньги мы с супругой тратили на содержание нашей дочки Софьи. Нам частенько приходилось ездить зайцами в электричках, и меня (на тот момент капитана медицинской службы) не один раз оттуда высаживали. Бывало, я перелезал через забор Финляндского вокзала, потому что в кармане было лишь десять рублей.

Во многом на мою судьбу повлияла тема моей диссертации. Она звучала так: «Клеточные механизмы раневого процесса при современной боевой травме». Работа предполагала экспериментальную часть: я должен был понять закономерности развития сепсиса в зависимости от тяжести нанесенного ранения, а моделью для эксперимента были свинки. В моем распоряжении на месяц оказалась вет-лаб (и я даже придумал там новый и безболезненный способ введения в наркоз свиней перед экспериментом). Через месяц, получив необходимое количество проб и посчитав количество финансов, необходимых для продолжения исследования, я пошел с докладом к своему начальнику кафедры. На что получил ответ, что в академии таких денег сейчас нет. И это была чистая правда – времена для армии были тяжелыми.

Хирург без операций, ученый без диссертации, глава семьи без средств к существованию – вот какой у меня был статус на тот момент. И тут я, как говорится, «чето приуныл». Мне помог один очень хороший человек – член-корреспондент РАМН Игорь Ерюхин. Это был блестящий ученый, хирург, эрудит. Он мыслил междисциплинарно и крайне нестандартно. Я помогал ему с оформлением его работ, презентациями и лекциями. Видя меня в таком удрученном состоянии, он решил узнать причины. Я все объяснил. Он спросил у меня: чего ты хочешь в этой жизни? Я ответил, что прежде всего стать хорошим хирургом. С легкой руки этого человека я познакомился с главным врачом онкологического диспансера и начал ходить туда. Ассистировал на операциях и помогал в ведении больных.

Большая онкология стала для меня волшебством, к которому очень хочется прикоснуться и приобщиться. Цели были тут же сформулированы и принят план, который кардинальным образом менял все в нашей жизни. Мне потребовалось принять самое сложное решение в жизни - снять погоны и расстаться с армией. Я прервал большую военную династию: мой прадед, дед, отец были военными. Кроме того, для меня самого многое значили офицерская честь и чувство долга. Но по-другому осуществить планы было невозможно. Мне пришлось искать деньги на платную гражданскую ординатуру по хирургии, а моей семье — поменять пять или шесть коммунальных квартир в период моей учебы. Но я продолжил гореть хирургией и снова почувствовал вкус к жизни.

Я помню, как впервые самостоятельно прооперировал пациента с раком. На той операции я должен быть ассистентом, но главный врач онкодиспансера и хирург Роман Ласло, зайдя в операционную, неожиданно сам встал на место ассистента. А мне уступил место оператора. Справившись с волнением, я выполнил резекцию толстой кишки. На следующий день история повторилась. Только на этот раз мне пришлось выполнить тотальную гастрэктомию с ручным соустьем между пищеводом и тонкой кишкой. Это было настоящее испытание для начинающего хирурга-онколога. После этих двух операций главный врач пригласил меня в кабинет и сказал: пиши заявление о приеме на работу. Уверен, что именно так должны приниматься в клинику хирурги. Есть только один критерий – что ты умеешь делать в операционной и как ты это делаешь.

В настоящее время хорошими хирургами становятся не благодаря, а вопреки системе. Проблем в медицине очень много. Между медицинскими чиновниками и практикующими медиками отсутствует продуктивный контакт, а со стороны министерства — эффективные действия. Между пациентами и врачами образовалась настоящая стена, а отрицательный образ медика в обществе подогревается СМИ. Законодательство РФ в отношении врачебных ошибок слишком далеко от совершенство. Например, создание термина ятрогенное преступление (то есть совершенное по вине врача) и введение уголовной ответственности за него противоречит мировой практике и здравому смыслу. Система обучения профессиональных кадров устарела, часто встречается некомпетентность и безразличие. Я наблюдаю тотальное профессиональное выгорание среди врачей. Их труд недооценен, а базовые качества - альтруизм, самопожертвование, бескорыстность, желание помочь, доброта, интеллигентность — обесценены. У врача нет возможности прожить на одну зарплату, и с некоторых пор в медицине хорошо живут только настоящие бизнес-акулы.

Сейчас я стою перед самым важным выбором в своей жизни. В марте мне установили диагноз рак желудка и я прошел 4 курса химиотерапии. На днях я обсудил свою клиническую ситуацию с коллегами, которым доверил свою жизнь. Они настоятельно мне советуют довести количество курсов химиотерапии до 8. Доказательной базы этого подхода в настоящее время нет. Результатов больших клинических исследований на эту тему нет. Как будут развиваться события, вы скоро узнаете.

В детстве я предпочитал играть в квесты или RPG. В них для достижения определенного прогресса необходимо выполнить цепочку заданий. Наша жизнь состоит из таких квестов, приводящих к непосредственным или отдаленным результатам. И в ней есть определенные точки бифуркации – это такое состояние системы, когда очень маленькое воздействие приводит к глобальным изменениям. Не буду желать вам легких бифуркаций, в жизни без чит-кодов они невозможны – просто пожелаю почаще делать правильный выбор.