Знакомьтесь, сверхновая звезда петербургского дизайна Юнона Незванкина — создательница арт + фэшн интерьеров бутиков IRNBY и Predubezhdai

Как создать bespoke-интерьер и сохранить хорошие отношения

С чего начинается работа дизайнера и заказчика: плюсы, минусы, подводные камни? Как построить коммуникацию?

Юнона: Самое важное — раскрыть индивидуальность человека, его образ жизни и ценности. Даже музыка, которую он слушает, значима  для пространства. Мой метод — bespoke-интерьеры, подчеркивающие и отражающие личность заказчика так, чтобы, попадая в квартиру, ты мог узнать его. Я часто вижу такой диссонанс интерьера и личности! Для меня тема баланса, соответствия пространства человеку является ключевой: хороший дизайнер всегда немного психотерапевт. 

Тамара: Мы друг друга слушали очень внимательно, обговаривали множество деликатных вопросов. Бывало, спорили. Юнона скрупулезно подходит ко всему, вплоть до того, какие книги должны стоять на полках. Если корешок не того оттенка, книга ссылается в закрытый шкаф. Мы долго препирались из-за картины «Артист» художника-посткубиста Ролана Шанко, приятеля Жана Кокто, Пикассо и Миро, которую нам привезли с французской барахолки. Это была эмоциональная покупка, но в итоге картина нашла свое место над пианино в гостиной и, по-моему, отлично вписалась. 

Юнона: Фигуративная живопись в интерьере обращает на себя много внимания, поэтому сначала я сомневалась в этой детали. Я люблю делать интерьеры с абстракциями большого размера, чтобы они задавали некий ритм. Думаю, это из детства: моя мама, Юлика Незванкина, — художница-абстракционистка. Я, кстати, часто использую ее работы в своем дизайне. Но, безусловно, заказчики выбирают то, что нравится им, мы обсуждаем на первых встречах в том числе предпочтения в искусстве — из этого создается дальнейшая история. 

Посткубизм из 1970-х, современный натюрморт в стиле «новое наивное» и скульптура-идол — искусство в вашем интерьере если и не доминирует, то определенно играет свою лучшую роль второго плана.  

Тамара: Так и есть. В коридоре висит работа Антона Тотибадзе — он просто потрясающий человек, очень добрый, у него прекрасная семья, с ними одно удовольствие общаться. В спальне скоро пропишется мой портрет, написанный петербургской художницей Лерой Поповой. На мой взгляд, ее особенный талант — передать красоту женщины как внешнюю, так и внутреннюю. Поэтому мне захотелось, чтобы эта работа висела именно в спальне. Акцент кухни — натюрморт азербайджанской художницы Лятафет Мамедовой, дочери заслуженного деятеля искусств, художника Хафиза Мамедова. А концептуальный световой проектор Halo Edition, находка из шоурума Laboratory Dome, подсвечивает в гостиной скульптуру «Принц» Кати Емельяновой. Ее тотемы я увидела на прошлогодней выставке «Перевернутое сафари. Современное искусство Африки» в ЦВЗ «Манеж», тут же списалась с художницей, выяснила, что ее арт-объекты можно приобрести — и вот, поколесив по выставкам, «Принц» приехал ко мне домой. 

Какие еще акценты, кроме искусства, помогли превратить интерьер в максимально индивидуальный? 

Тамара: Я обожаю вещи с отчетливым акцентом collectible или винтаж. Моя большая гордость — отреставрированная дореволюционная раковина. Как гласит легенда продавца, в свое время ее демонтировали из особняка Матильды Кшесинской и отправили на помойку. Я ее приобрела в одном из своих любимых антикварных магазинов на Уделке у милого старичка, который с упоением рассказывает о каждой вещи. Под нее мы сделали специальную деревянную конструкцию и подобрали английские обои Cole & Son. Меня весьма возмущает, когда говорят, что на наших блошиных рынках ничего не найти — мой знакомый антиквар несколько лет назад стал обладателем зарисовок Шагала за относительно смешные деньги. Серьезно, на Уделке и «Авито» бывают редкости, просто надо уметь найти. При желании до сих пор можно найти картины передвижников. Наверное, треть моей посуды была приобретена именно там: кузнецовские тарелки, японская конфетница, ведро под шампанское, подсвечники-попугайчики. Я обожаю пить кофе из костяного фарфора ЛФЗ, который мне передали родители и которому лет больше уже, чем мне. Этот тонкий  полупрозрачный фарфор, красивый орнамент, легкость в руке — непередаваемые ощущения. Но самое любимое — креманки 1950-х от Cristoffle: их можно положить в морозилку и потом налить в них ледяное же шампанское — это прямо огонь. Серебряную вилочку дореволюционной фабрики Павла Овчинникова из Баку привезла моя сестра со словами: «Берешь ею шпротинку, кладешь на черный хлеб – вот и деликатес».
Наши люди! Сколько, кстати, длился ремонт?

Тамара: Полтора года. Вообще-то я фанат старого фонда, выросла в Адмиралтейском районе. Упал с дома кусок штукатурки, и я такая мужу: «Посмотри, как великолепно!» Я в этой полуразрушенности вижу красоту. Но вот Михаил категорически не согласен: он не понимает, и его волнует вопрос, «когда уже наконец это отреставрируют». У нас двое сыновей, им 3 и 7 лет, что значит постоянные садик-школа-секции, и нужна удобная логистика, подземный паркинг, да и вообще комфорт, поэтому мы рассматривали только новые жилые комплексы. Я согласилась на это потому, что здесь очень правильное расположение по сторонам света, много солнца и из окна виден купол Исаакиевского собора — это была моя мечта. Но вот планировка была просто ужасная. И надо отдать должное Юноне за идеальное решение перепланировки и согласования.  

Юнона: Да, особенно в Петроградском районе согласования — мучения. Мы договаривались с соседом, чтобы все мокрые точки были в одних и тех же местах, все это заняло время. Выделили место для двух детских комнат — они получились обособленными от основного пространства, что очень удобно — все занимаются своими делами. Детские получились без заигрывания, строгие: для стен мы использовали английскую краску Little Greene. 

Тамара: Нам хотелось создать для детей отдельное пространство, где они смогут бегать, играть в свое удовольствие, понимать, что это их царство-королевство с их же правилами. Но при этом не хотелось уходить совсем в детскую историю с яркими принтами на стенах, коврах или даже постельном белье. К слову, постельное белье у нас — от Юноны. Ее бренд Yunka я, правда, очень советую — это качественный продукт, созданный из российского сырья в Костроме. Для меня это особенно ценно.

Учитывая, что квартира достроена, а вы не только общаетесь, но и снимаетесь вместе, — ваши предпочтения прекрасно совпали. Я знаю немало случаев, когда люди перестают здороваться друг с другом после окончания работ, а бывает, и до.

Тамара: Самое важное, как и в любых отношениях, — на­учиться слышать друг друга и, на мой взгляд, у нас это отлично получилось.

Юнона: Когда мы нашли созвучие, все сразу стало складываться, как мозаика. Я отдаю должное Тамаре и Михаилу за то, что они мне доверились. Кажется, мы все немного изменились за время ремонта. Для всех нас произошел и духовный рост. Люблю работать с заказчиками, с которыми ты развиваешься, с которыми у вас синергия. Ведь мы по закону резонанса окружаем себя людьми-зеркалами. Всегда интересно в это посмотреть. Ну и командная работа: помню, Михаил увидел эскизы распашных дверей и предложил: «Слишком простой рисунок, давай посложнее?» Мне нравится, когда человек в процессе подсвечивает важные для себя акценты, которые мне могут быть не принципиальны. Это дает объем. 

Дизайн под ключ или все на заказ? Как выбрать стратегию?

Я не раз слышала от дизайнеров, что лучший заказчик — тот, кто отдает ключ и говорит позвонить, когда все будет готово. 

Юнона: Вариант удобный, но для меня главное, чтобы пространство было наполнено душой. Да, безусловно, получится красивый интерьер, но он не станет продолжением человека. Это не такая интересная задача. Я два года назад запустила на YouTube свой проект про выбор качества жизни Make your home better, чтобы донести, что интерьер должен быть не глянцевым и модным, а теплым и живым, как сделать так, чтобы твое внутреннее содержание соответствовало твоей внешней среде. За счет деталей возможно подарить пространству сердце. Для меня гораздо значимее, когда в работе есть сотворчество. И мне с этим везет. В прошлом году я сделала два магазина для Анастасии Мироновой — Predubezhdai и IRNBY. Это был уникальный опыт: она не только сама арт-икона, но и очень четко собирает комьюнити талантливых людей. Горжусь, что имею отношение к этим проектам, для города это новый уровень в области дизайна: смело, свежо, актуально. 

Тамара: Нам вариант «отдать ключи» точно не подошел бы, мы настолько не фанаты готовых решений, что почти всю мебель делали на заказ у местных мастеров, кроме дивана от B&B Italia и кухни — выбрали итальянцев Alta Cucine. Столярные работы выполнила петербургская компания Archiwood: гардеробные в спальне и при входе, стеллаж для гостиной с легким mid-century-акцентом. Деревянные жалюзи — с 10 до 13 часов в гостиной бывает ослепительный солнечный свет — тоже сделаны ими. Гардеробная в детскую и постирочная были выполнены питерской компанией Art.mexov. Могу посоветовать их от чистого сердца – все очень качественно и за адекватные деньги. Дубовый паркет Finex произведен в Краснодаре.  

Юнона: Я хочу выразить благодарность нашим подрядчикам: они мегакоммуникабельные, готовы вписываться в любую авантюру, исправляют свои ошибки, если что-то не так, всегда по максимуму вкладываются, чтобы в итоге все получилось. Я, например, просто обожаю петербургское мебельное производство Vibe — они всё берут под свой контроль и вообще лучшие специалисты в городе по работе с металлом. Я делала с ними всю мебель для Predubezhdai и IRNBY, а для этой квартиры они сделали вариацию напольного зеркала-трюмо. 

Мебель в гостиной тоже от локальных производителей? 

Тамара: Свет и кресла мы покупали винтажные – в петербургских же магазинах Correct Form и Podra Store. Мягкую мебель перетягивали прямо у ребят в шоуруме — кресла были в ужасном состоянии. Выбрали ткань букле — беспроигрышный вариант. Зеркальный стол — Glas Italia, у них уникальный запатентованный срез стекла, который никто не может повторить.

Юнона: Моя гордость — лампа Apparatus, я счастлива, что Тамара и Михаил решились на это дорогостоящее приобретение. Это культовый объект из фарфора ручной работы, очень хрупкий и до безумия красивый. Думаю, это главный акцент квартиры. Те, кто разбирается в дизайне, заходят в комнату и сразу: «Оооо!» — именно такая реакция и задумывалась.

А пианино ведь не для декорации?

Юнона: Помнишь, когда у нас постоянно были здесь монтажные работы, ты разбавляла эту атмосферу музыкой!?

Тамара: Точно не для декорации, все-таки музыкальная школа в анамнезе. Когда есть время, всегда сажусь, особенно по утрам (Садится и играет «Прелюдию ми минор» Шопена).

Текст: Ксения Гощицкая 

Фото: Екатерина Шишкина 

Стиль: Олег Ульянов