Он начал собирать редкие наборы LEGO, потом интерьерных медведей японского бренда Medicom Toy, а теперь в его собрании фотографии культового Рена Ханга, объекты моднейшего скульптора Дэниэла Аршама, фигурки Kaws всех видов и даже секси-роботы Хадзимэ Сораямы. Все это стало частью его проекта Bad Gallery — галереи, которая ничего не продает, а просто показывает красивое и строит арт-экосистему в России.
Как скульптуры Дэниела Аршама оказались в бронницком карьере
Проект онлайн-галереи Bad Gallery, которая ничего не продает, мы придумали с арт-директором и фотографом Антоном Рудзатом. Однажды мы решили пофотографировать объекты из моей коллекции современного искусства, вписав их в какую-то реальную жизненную ситуацию, чтобы само пространство их обыгрывало. Я бы сказал, что мы устроили инсталляцию: сняли интерьерных мишек Be@rbrick из серии Sex Pistols в музыкальной студии, фигурки Kaws художника, граффитиста и скульптора Брайана Доннелли — в рояле крымского отеля, а предметы из серии Future Relic, переосмысленные как археологические находки, от моднейшего Дэниэла Аршама отвезли в Бронницкий карьер, который выглядит как марсианская поверхность. Еще для съемки его объектов мы засыпали квартиру-студию песком — так его «реликвии» обрели свое место и логику. Мы как будто даем арт объектам жизнь.
Моя коллекция началась довольно неожиданно. В культовом дизайнерском магазине Colette в Париже я заприметил медведей Be@rbrick. Эти коллекционные фигурки делает японский бренд Medicom Toy, часто в коллаборациях с художниками, например, Гансом Рудольфом Гигером, автором образа ксеноморфа в фильме «Чужой», и фэшн-брендами от Chanel до Comme Des Garçons. Но тогда они были еще просто интерьерными игрушками. Первая мысль была: «Что это за детская хрень? Кто это вообще покупает?» Какое-то время спустя, оказавшись в Москве, я пошел на выставку Такаси Мураками в музей современного искусства «Гараж». И она произвела на меня оглушительное впечатление. После атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки в японском искусстве стали появляться образы мутантов, монстров, антропоморфных персонажей и людей, наделенных необычными способностями и сверхсилами. Та выставка в «Гараже» называлась «Будет ласковый дождь» — по рассказу Рэя Брэдбери, где действие происходит в постапокалиптическом мире. Яркий визуал скульптур Мураками — шары-мутанты, розовый зайчик Кайкай и трехглазый монстрик Кики — меня так поразил, что я стал гуглить, продаются ли они. И да, примерно за три миллиона долларов. Поэтому я отправился в книжный магазин музея, купил два постера с выставки, которые обрамил и повесил у себя дома. Я стал читать про Мураками, постепенно увлекся изучением других японских художников и снова наткнулся на те самые арт-игрушки Be@rbrick. Тогда я своими собственными руками заказал первых мишек. Втянулся так, что могу сказать — у меня и у известного фаната Be@rbrick Тимати самые большие коллекции в России. Из редких моделей у меня две из трех выпущенных пар Daft Punk, медведи дизайна Брайана Доннелли, более известного, как Kaws, а также коллаборация с фондом Жана-Мишеля Баскии.
От аниме и покемонов до коллекции соври-ка: при чем здесь «Призрак в доспехах» и «Метрополис»
Я большой фанат японской аниме-культуры, помню, как бежал из школы домой смотреть аниме-сериал про роботов «Евангелион» и записывал на видеокассеты киберпанк-фильм «Призрак в доспехах». Естественно, когда компания Medicom Toy выпустила мишек по мотивам персонажей «Евангелиона», я не смог отказать себе в удовольствии их приобрести. А покемоны! Дэниэл Аршам сделал с компанией Pokemon целую серию скульптур — тех самых «реликвий» Future Relic: Пикачу, Сквиртла и Чаризарда из бронзы, гипса и кварца. А сам Аршам стал мультперсонажем одного из эпизодов сериала «Покемон». Мне очень нравится подобное взаимопроникновение культур.
В моей коллекции есть скульптура Хадзимэ Сораямы, чьи киберсексуальные роботы — прямая отсылка к фильму Фрица Ланга «Метрополис» конца 1920-х. Другой взгляд на сексуальность был у китайского фотографа и поэта Рена Ханга, который, к сожалению, покончил с собой. Его снимки исследуют взаимоотношения между эротикой и природой. Я купил две его работы, одну зачем-то подарил. Мне очень нравится тенденция мультимедийности, когда смешиваются самые разные жанры, например, кинетическое, NFT, живопись, скульптура, саунд-арт, интерактивность, поэтому в моей коллекции появились объекты медиахудожника Дмитрия Морозова, работающего под псевдонимом ::vtol::. Считаю, что он один из самых мощных авторов art & science. Он создает роботизированные инсталляции и гибридные объекты, исследуя взаимоотношения между машинами и живыми существами.
Когда я понял, что обладаю уже внушительным количеством искусства (часть коллекции искусства хранится у меня дома в некотором беспорядке, часть — на специально арендованном складе), мне захотелось этим поделиться: рассказать, что не только олигархи и суперзвезды могут быть коллекционерами. Так родился концепт Bad Gallery: показать, что вместо очередного свитшота можно купить реальный арт-объект. Я и сам не нацелен на приобретение дорогих артов. Мне недавно предлагали TENGAone — одного из самых перспективных японских художников, Такаси Мураками собственноручно развешивает его полотна в своей галерее Kaikai Kiki Gallery. TENGAone пишет не на обычных холстах, а на деревянных панно, которые с помощью столярных инструментов сам стилизует под мятый картон. Мне предложили подобный оригинал, но стоимость его чересчур велика. То ли дело Cote Escriva, испанский график и иллюстратор, превращающий анимационных поп-героев в криповатый арт. Стоимость его работы тушью раньше не превышала 50–60 евро.
Почему LEGO — это вам не игрушки
Помимо актуального искусства я собираю LEGO. Сложно даже примерно сказать, сколько у меня этих конструкторов, часть еще даже не распакованы, как, например, самый большой существующий набор из
всех — «Титаник», в котором более девяти тысяч деталей. Я просто не знаю, куда его поставить — в итоге это будет здоровенная махина почти 1,5 метра длиной. Естественно, если запустить его в ванну, он пойдет ко дну: проверено, LEGO не держится на воде. (Смеется.) Мне особенно нравится линия Ideas: можно собрать «Звездную ночь» Ван Гога — ее выпустили в коллаборации с музеем художника в Амстердаме, троянского коня с мини-армией внутри или символ The Rolling Stones к 60-летию группы —он висит у меня в прихожей. Идеологи LEGO возвели конструктор в степень арта. Из минималистичных наборов из двадцати деталей, которые в состоянии собрать каждый ребенок, конструкторы превратились в коллекционные объекты. Увлекаетесь комиксами? Искусством? Мультипликацией? Сериалами? Пожалуйста! Можно сложить квартиру из сериала «Друзья», кабинеты из сериала «Офис», гик-сквот из «Теории Большого взрыва» или кукольный театр «Улицы Сезам». Что уж говорить про вселенную Marvel, «Бэтмена» или «Звездные войны» — я недавно собрал огромную орбитальную станцию «Звезда смерти». Есть наборы-коллаборации с фильмами «Назад в будущее», «Трон» и «Трансформеры», где фигурка Оптимуса Прайма становится тягачом. Возникло даже такое явление, как moc-дизайнеры: они креативят в специальных программах, создают инструкции альтернативных вариантов сборки уже существующих конструкторов и выкладывают их в интернет.
Сначала я увлекался «Звездными войнами», а теперь собираю LEGO-город. Изначально это были абсолютно бытовые штуки — заправочные и пожарные станции, полицейские участки. Первые выпуски из этой линии торгуются на аукционах, их нереально найти. Помню, за какой-то продуктовый магазинчик хотели полмиллиона. Теперь в «Городе» выходят гигантские наборы «Колизей» или «Тадж-Махал». С самого детства LEGO был для меня желанным подарком. Помню флагманский отдел в ДЛТ: огромный LEGO-город был выставлен в гигантской витрине, и ты просто прилипал к ней навечно от абсолютной магии — все двигалось, ездил транспорт, небоскребы светились. Сейчас все это есть в свободном доступе, можно даже купить диодные нити, чтобы самому делать подсветку для зданий, а для каждого лимитированного выпуска продаются специальные витрины-боксы, чтобы собранные объекты не пылились.
Главный принцип моей коллекции — каждый объект должен вызывать эмоцию. Радость, грусть, восторг, страх, что угодно, но это должна быть живая, почти детская реакция. Пусть даже негативная, но настоящая. Сейчас такое время, когда артом в зависимости от контекста может быть что угодно. Как говорил писатель Чарльз Буковски: «Открыл банку сардин — уже искусство!». Не моя история, когда понять смысл произведения реально только после чтения длинной заумной экспликации. Есть объект — есть эмоция, вот этим я и руководствуюсь. Кстати, этот принцип влияет и на мой стиль в одежде. Естественно, я купил лимитированную коллекцию Undercover, сделанную по мотивам «Евангелиона», и коллаборацию Vetements со «Звезными войнами» — ее запустили к выходу девятого эпизода саги.
Как вокруг виртуальной платформы Bad Gallery строится арт-комьюнити
Меня удивляет, что в России так мало галерей, в любом крупном европейском городе их сотни — и можно найти работу на любой бюджет. Мы решили, что сделаем онлайн-платформу, чтобы формировать арт-комьюнити в России. Наша Bad Gallery — одновременно и фанзин, и независимое СМИ. У нас есть соцсети и телеграм-канал, которые каждый день транслируют актуальные новости обо всем, что творится в мировом искусстве, но основная часть посвящена локальному рынку. Все это абсолютно без какой-либо коммерческой подоплеки: мы не продаем арт, не берем денег с художников за участие, более того, предоставляем им материалы для работы. Мы хотим привлечь самую разную аудиторию. Летом мы сделали первый NFT-опен-колл на тему: «Как вы чувствуете тему эскапизма?». Один из участников в подводке к своему цифровому объекту хорошо написал: «Все искусство и есть эскапизм». Мы были удивлены интересом к нашему достаточно молодому проекту, нам прилетело множество заявок со всех концов страны. Оказывается, у нас множество маленьких мастерских, о которых никто не знает, потому что нет ресурса, площадок, контактов. И при этом масса достойных работ! Может, это громко сказано, но мы хотим вырастить экосистему. Нас уже спрашивают, можем ли мы представлять интересы, но мы пока этим не занимаемся. Иногда делаем арт сами — на первую вечеринку Bad Gallery придумали смешной оммаж Энди Уорхолу: холст 2х1,5 заклеили настоящими однодолларовыми купюрами и поверх забомбили надпись в tech-стритовом ключе: Invested a lots of money, time and energy. Хотя на самом деле туда инвестированы холст, пара бессонных ночей, веселые разговоры и 200 однодолларовых купюр. Он оказался самой востребованной фотозоной, а потом подошел какой-то бизнесмен и спросил: «Сколько стоит?». Ну я с потолка взял какую-то нереальную цифру, которая ему не понравилась. Но в этом и есть весь прикол: веселиться и смотреть на реакцию людей. В декабре мы хотим запустить новое направление — Bad Cinema, будем делать одновременные показы наших 5–6 любимых фильмов с приглашенными спикерами, а после вечеринку, чтобы все это обсудить в неформальной обстановке. Интересно, как люди, посмотревшие разные ленты на тему, допустим, киберпанка, будут делиться впечатлениями
Текст: Ксения Гощицкая
Фото: Антон Рудзат
Комментарии (0)