Сверхестественность: Почему результатами пластических операций уже никого не напугать

Ведь правда грудь должна выглядеть так, как будто и не было никакой пластики?

Я всегда за максимально естественные результаты. Минимум следов, натуральная форма, чтобы это не выглядело пошло. Все хирурги работают с анатомическими и круглыми имплантатами. Но это не значит, что одни естественной формы, а другие смотрятся какими-то искусственными шарами. Я ставлю и те и другие одинаково часто и всегда получаю адекватный и натуральный результат. В пластике груди нужно всегда ориентироваться на пропорции тела: девушке ростом 170–180 см можно поставить «тройку», и даже «четверку», если она очень хочет. Это будет гармонично смотреться. А пациентке ростом 160 см даже третий размер может быть перебором. Главное — не переборщить, даже если пациентка очень настаивает. У некоторых до сих пор остается предубеждение против пластической хирургии, наверное, потому, что нас часто пугали неудачными результатами операций звезд. Плюс существует западная мода на гипертрофированные формы: если делать грудь — то 6-го размера, если попу — то с размахом. В России такого тренда я не вижу.

Идти на операцию ради новой груди — это нормально? Может, лучше принять ту, какая есть?

Мне кажется, желание пациентки изменить грудь — абсолютно здоровое, и тут часто речь не о погоне за идеалами красоты. Кого-то нулевой размер не беспокоит, а для кого-то деформированная после родов грудь — это реальная проблема, которая может влиять и на психологическое состояние. Есть такие ситуации, что смотришь в зеркало — и никак с отражением не договориться.

Какие вмешательства позволяют добиться самых естественных результатов?

На мой взгляд, липоскульптурирование. Если раньше после липосакции лишнюю жировую ткань просто выбрасывали, то сейчас ее можно пересадить по желанию пациентки в любые места. Обычно это молочные железы и ягодицы. Хирург работает как скульптор — без помощи имплантатов лепит новый силуэт, создавая женщине пропорции мечты, при этом абсолютно естественные.

А не проще заняться спортом, вместо того чтобы ложиться под скальпель?

Мне кажется, глупо говорить пациентке, которая задумывается о липосакции и липоскульптурировании, что-то вроде: «Иди займись спортом». У каждого есть свои жировые ловушки, в которых все откладывается годами. Классические — это бока, бедра, поясница. Частая ситуация: пациентка мучает себя диетой и спортзалом, уже осталась без груди, а злосчастные бока не уходят. Я уверен: спорт не заменяет операции, но и операции, конечно же, не заменяют спорт. Кстати, практика показывает, что после пересадки жировой ткани она перестает откладываться в своих излюбленных местах. И если пациентка после липоскульптурирования поправляется, то в первую очередь теми местами, куда мы пересадили жир, — то есть грудью и ягодицами. Удобно!

Какие из пластических операций, на ваш взгляд, самые сознательные?

Точно нельзя назвать причудой пациента решение сделать абдоминопластику — хирургическую коррекцию живота. Это серьезная операция и всегда осознанный шаг. Мы проводим ее, когда есть внушительные избытки кожи и жира на животе, когда он дряблый и провисший. Чаще всего эти избытки — напоминание о родах или о серьезной потере или наборе веса. Такую ситуацию не исправишь тренировками, никаких альтернатив операции, по сути, нет.

Результаты превышают все ожидания пациенток: вместо обвисшего живота — ровный и плоский. Все выглядит максимально естественно, но в качестве напоминания об операции остается деликатный рубец, который женщина может скрыть под линией белья.

Откуда взялся стереотип о лице после подтяжки — не­естественном и похожем на маску?

Дело в том, что лет двадцать назад пластическая антиэйдж-хирургия предлагала только методики так называемого двухмерного омоложения лица — во время операции проводилась боковая подтяжка кожи и мышечно-апоневротического слоя SMAS. Да, 60-летним пациентам со всеми признаками старения налицо это подходило. Однако у 40–50-летних дела обстояли иначе: двухмерное омоложение чаще всего не давало нужного результата и, более того, могло сделать лицо неестественным. В том числе потому, что из-за боковой подтяжки кожи рельеф лица становился более плоским.

Бьюти-революция произошла, когда американский хирург Оскар Рамирес описал методики глубоких лифтингов лица — сначала открытых, затем эндоскопических (самый малотравматичный метод). Это полностью изменило представление об антиэйдж-хирургии! Стало возможным трехмерное моделирование во время лифтинга и воссоздание утраченного с возрастом объема (а именно это и происходит при старении). Кроме того, операции стали не только омолаживающими, но и бьюти­фицирующими — пластический хирург во время лифтинга теперь еще и формирует красивые пропорции и линии лица.

То есть сейчас можно провести фейслифтинг в любом возрасте?

Да, современные методики подходят практически для всех. В случае с молодыми пациентами мы применяем лифтинг для бьютификации и устранения врожденных и посттравматических дефектов лица. У пациентов с 35 лет — в качестве омолаживающей операции, а с 50 лет используем в комплексе со SMAS-омоложением. И, на мой взгляд, сейчас лучше сделать лифтинг вовремя, а не дожидаться серьезных возрастных изменений и не приходить к хирургу в 60 лет с анамнезом, отягощенным кучей заболеваний. Важно еще и то, что результаты после операции долгосрочные, а реабилитация быстрая. В случае с эндоскопической подтяжкой лица бывает достаточно и десяти дней, чтобы восстановиться, а никаких шрамов, естественно, не остается.

Зачем нужна блефаропластика, если есть безграничные возможности макияжа?

Да, макияж и правда действенное оружие, но некоторые моменты им все же не исправить. Когда у тебя постоянно мешки под глазами, какие стрелки ни рисуй, какими кремами ни мажь, они никуда не денутся.

Первое испытание возрастом проходят веки, поэтому возрастная категория для блефаропластики — это 30+. Кожа на веках очень тонкая и подвержена деформации (особенно если за ней неграмотно ухаживать). Пластика век у многих пациенток — первая пластическая операция, а бороться с другими возрастными изменениями лица им помогает косметология.

Блефаропластика к тому же еще и одна из самых доступных операций с очень коротким периодом реабилитации. Если мы исправляем форму верхних век, то швы снимаем уже через четыре дня, а синяки сходят через двенадцать дней. Огромный плюс операции в том, что новый взгляд, не отягощенный псевдогрыжами и мешками, преображает лицо. При этом, конечно же, не меняет его до неузнаваемости. Поэтому вы не будете засыпаны вопросами в духе: «Ой, а что это такое ты с собой сделала?» Хотя не вижу ничего стыдного в том, чтобы сказать: «Да, я была у хирурга». А что здесь такого?