Средневековье снова в моде — пользуемся фэшн-моментом для косплея Эсмеральды (а то и Дорис из «Шрека») и примеряем гобеленовые арт-корсеты, жилетки-ковры, пышные рубашки, кольчужные болеро и даже рыцарские доспехи.
Вслед за тюдоровским показом круизной коллекции Christian Dior клетчатые баски и суровые кольчуги (а вместе с ними — оммажи Джону Гальяно и Вивьен Вествуд) полюбили зумеры — теперь они в соцсетях соревнуются в виртуозном затягивании винтажных корсетов (из бархата, кожи и сюжетного гобелена!) и стилизуют ретро-юбки из плотного льна с высокими сапогами и шнурованными ботинками. По примеру Dilara Findikoglu и Simone Rocha можно выкрутить драму на максимум (тогда ваш мастхэв — пышные платья, капроновые чулки и бантики), а по примеру Ульяны Сергеенко — поженить образ tavern wench с бохо и ковбойским шиком при помощи стетсона, расписных казаков и чапсов.
На пару с гобеленами в модный авангард (внезапно) вернулись ковры: петербургские мастера авангардных принтов Ola Ola отшили бомберы из советских настенных пасторалей, профи апсайкла Sovushka превратили старинные армянские полотна в гигашопперы, топы и жилеты (теперь их носят Ирина Горбачева и Филипп Киркоров!), а лауреат «ТОП-50» Антон Секисов сложил ковровый панегирик в своем новом романе «Курорт» (лит + фэшн коллаборация сезона!).
«Курорт»
Антон Секисов, «Альпина нон-фикшн», 2024
Во всех апартаментах было чересчур влажно, но жилье Стаса и Паши казалось как будто сотканным из испарений и мглы. Видимость была как в туманный день на болоте. На стене у них висел узбекский ковер, а на столике стоял узбекский сервиз. Перед тем как переехать в Грузию, Стас и Паша провели около месяца в Узбекистане. Потратили на билеты в Ташкент по полмиллиона рублей. Осели потом в Бухаре на какое-то время. Этот период оставил в их жизни глубокий след, по крайней мере в вопросах эстетики. Паша не любил говорить, но если уж заговаривал, то чаще всего о коврах. Об огромных ковровых гипермаркетах, по которым они часами слонялись, живя в Бухаре.
В Бухаре ковры вешают посреди улицы вместо баннеров, режут ножницами на асфальте, продавцы лежат на коврах у дверей. «Заходи, брат, у меня очень много ковров». Повсюду шатались так называемые уклонисты: бледные и подавленные мужчины в шортах выше колен. Они искали обменники, салоны связи, продуктовые магазины, но вокруг были только ковры.
«Заходи, брат, тебе нужен ковер». Не у всех местных жителей имеется паспорт, но у хороших ковров он есть. Паша и Стас жили там в квартире без света и кухни, но зато на полу был огромный ковер.
В какой-то момент Паша что-то почувствовал. Шел по улице и вдруг захотел погладить, прижаться к ковру, выставленному на продажу. Лечь, завернувшись в ковер. Ковер — это уют, покой, безопасность, но вместе с тем статус. Паша мечтал, что, когда все уляжется, он соберет небольшую коллекцию узбекских ковров с паспортами.
18+
Миксуем бархатную макси-юбку Ungaro из винтажных кладовых Лидии Метельской с шерстяным бургунди-жакетом из новой круизной коллекции Ульяны Сергеенко, дополняя лук остромодной бохо-сумкой Gucci Indy Babouska прямиком с ресейл-платформы The Cultt. А за лучшими фэшн-гобеленами спешим к петербургским дизайн-сказочникам Koss Koss (вам жакет с Красной шапочкой или корсет с Бэмби?) и к лауреату нашей премии «Новые имена в моде» Полине Апреликовой, чьи наряды уважают Юлдус Бахтиозина, Роман Кянджалиев и селебрити-стилист Вита Клац.
Миксуем кожанки Yuliawave c ажурными корсетами Masterpeace, с подачи Christian Dior дополняя лук клеткокорной юбкой от петербуржцев Primula. Из аксессуаров присматриваемся к змеиной эко-баске Ola Ola и медивеалистским наплечникам Siniy Vsadnik — в итоге грациозно скачем в вестерн-заказ (до новорожденного бохо-бара «Парадный подъезд» на Некрасова) вместе с кожаным саквояжем от Askent.
Комментарии (0)