Как художница Лера Попова поженила постимпрессионизм Гогена с вайбом Jacquemus, а теперь сочиняет арт + фэшн коллаборации с топовыми брендами Петербурга?

Сюжеты твоих живописных работ — натюрмортов и портретов, а также графики легкостью линий и красочностью напоминают мне о постимпрессионистах. И особенно таитянскую серию Гогена.

Забавно, однажды в социальной сети мне написали комментарий, что я пишу как дочь Гогена и Матисса одновременно. Конечно же, постимпрессионизм сильно повлиял на мою манеру, но глобально я стараюсь передать эмоции: что-то аутентичное, колоритное, теплое. Я могу писать горы Архыза, портреты, цветы или караван верблюдов — в моих картинах почти всегда будет розовый цвет, охра и контрастные сочетания. Сейчас я много путешествую по Азии, и меня очень цепляет южная эстетика.

Точно! У твоих холстов южный вайб, даже если на них изображены самые повседневные петербургские сюжеты-натюрморты с цветами и фруктами, девушки на природе или за завтраком, любовные пары на фоне пейзажей. Может, эта насыщенность связана с твоими корнями? Ты же переехала в Петербург из Астрахани.

Да, в Астрахани я родилась и училась, закон- чила художественное училище по специальности «дизайн интерьера». Выбрала дизайн, потому что думала: с прикладной профессией точно смогу найти работу. Но я много занималась академической живописью и рисунком. И как-то приехала в Петербург, попала в Академию Штиглица, влюбилась в здание Месмахера. И поняла, что хочу сюда поступить, неважно, на какую кафедру и специальность, главное — сюда. Это удалось мне только с третьего раза. На тот момент я ничего не знала о современном искусстве, педагоги хотели от меня модернистскую живопись, а я выдавала академизм. Тогда я стала ходить по музеям, узнавать художников конца XIX — начала XX века, в том числе Гогена. И, конечно, постепенно мой почерк сильно изменился. В итоге я поступила на монументальную живопись, но потом перевелась на кафедру дизайна костюма: меня захватила сфера моды. Кроме прочего, я ведь еще работала в секонде, кастомизировала одежду, била татуировки.

Герои на твоих портретах выглядят очень фэшн. Ты сознательно вводишь моду в свой образный мир?

Иногда да. Например, когда я создавала свою дипломную коллекцию как дизайнер, то у меня была концепция — соединить живопись и одежду. Но мне не хотелось рисовать что-то на тканях или делать принты, а передать настроение пленэра — легкость, яркость, воздушность, где-то томность — через образ, силуэты и цвет. Получился монолог о романтике, красоте природы и естественной динамике.

И ты продолжаешь работать с направлением арт + фэшн?

Да, когда-то я делала коллаборацию с петербургской маркой Studio 29 — фрагменты моих работ украсили рубашки, платки и футболки. Скоро в ювелирном супербренде Mozi J выйдет моя капсульная коллекция с кольцами и браслетами из серебра с фианитами, которую также можно будет заказать в золоте. Там будет один из моих самых любимых символов, который я часто рисую, — цветок калла. Вообще я обожаю крупные серьги, часто ношу такие сама — с огромными камнями. Это уже часть моего стиля, я все время получаю комплименты своим украшениям. Еще я собрала целую коллекцию казаков и так прониклась этой обувью, что балийский бренд Belkovna Lab предложил мне сотрудничество — вышла линия казаков с моими рисунками-аппликациями.

К Новому году планирую выпустить столовый текстиль, начну с праздничных скатертей. А вообще, у меня есть желание создавать свои продукты самостоятельно, а не только в сотрудничестве с другими марками.

Но приоритет для тебя все-таки живопись? И что значит сегодня быть современным художником?

Это сложный вопрос, в котором я пытаюсь разобраться, посещая ярмарки и выставки. Многое, честно говоря, не нравится. Я сама как будто не гонюсь за этой «современностью». Мне, в первую очередь, важна искренность, чувство и правда. Почему я очень редко берусь делать картины на заказ? Мне важно рассказывать людям истории. Например, для моей персональной выставки «Отиум» в начале 2024 года для галереи Mon Art в арт-пространстве Cube в Москве, я обратилась к образу русалки, который родился из моего переживания. Как-то на свадьбе близкой подруги я была в длинном платье в пол из пайеток, и мне говорили, что я похожа на русалку. Дело было в Испании, и я подумала о теме чужестранцев, о разных языках и сложностях коммуникации. Как мы можем ощущать себя в новом месте: как рыба в воде или как русалка на суше? Планирую еще одну выставку в Москве на похожую тему — о моих балийских путешествиях и о том, как мы проецируем родную культуру на совершенно чуждое окружение.

Ого, у тебя будет уже вторая персоналка!

Третья! Как только я узнала о системе арт-рынка, что есть галереи, кураторы, ярмарки, то захотела сделать настоящую экспозицию — не в ресторане или баре. Начала гуглить, расстроилась, что меня никто не знает и никуда так просто не возьмут. Но вдруг откликнулась небольшая петербургская галерея FoSSart на Большой Морской улице. Именно тогда я поняла, что я — художник. Это был 2020 год, и за 4 дня до вернисажа наступила пандемия. Все уже начало спешно закрываться, и я думала, что ничего не состоится. Но вернисаж был! Выставка называлась «Путь», и ее историей я выбрала перинатальный период, то есть состояние психики человека до рождения. Ее я и считаю началом моего творческого пути. Сама галерея, к сожалению, закрылась. Но именно тогда я поняла, что нахожусь на своем месте.

Даже в пандемию тебе не пришлось сидеть без дела, ты ведь запустила крутой онлайн-проект.

Да, рисовала портреты по видеосвязи. Просила героя добавить какую-то деталь — цветы, бокал, сервиз или книги — и писала. Да, еще все мои натурщики одеты в яркие цвета. И чаще всего, конечно же, в розовый. Потому что розовый — главный цвет моей вселенной.

Текст: Илья Крончев-Иванов

Фото: Варвара Орлова

Стиль: Даниил Шульгин

Визаж и волосы: Лия Кибисова

Свет: Даниил Тарасов Skypoint