Он стал моделью одновременно с Водяновой. Работал в Париже, Милане, Нью-Йорке и Токио, был лицом Versace и Paco Rabanne, шагал по подиуму на показах Armani, Dolce&Gabbana и Givenchy, смотрел на нас со страниц Vogue и GQ. Ушел из модной индустрии, чтобы основать собственную компанию по естественному сохранению молодости. И так в этом преуспел, что «НН.Собака.ru» вновь призвала его на страницы глянца. В нашем сентябрьском номере Алексея увидел кастинг-директор Илья Вершинин, пригласил на модный показ в ЦУМ и понеслось. Скоро Пинаев будет везде, и виноваты в этом мы.
Вы начинали карьеру как раз в тот момент, когда на мировых подиумах была мода на русских моделей. Вы попали в нужное время в нужное место?
Мой личный успех не имеет никакого отношения к национальности. Причина – модельная фактура плюс судьба.
Личные качества для этого были важны? Про Водянову говорят, что она очень коммуникабельный человек, умеет выстраивать отношения с правильными людьми в индустрии.
Это так. Когда Наташа еще не стала звездой, даже не знала английского, на кастингах она была очень экспрессивной, заметной, настоящий пучок энергии. И я видел, как другие девочки пытались ей подражать. Но если мальчик будет вести себя слишком эмоционально, то скорее оттолкнет от себя: что за истеричка? Как проводить с ним съемку? Хотя личные отношения, конечно же, имели большое значение. Известные фотографы, например, даже не устраивают кастинги: заметят тебя где-то и пригласят на небольшую съемку. Если удалось сработаться с командой, потом позовут на более важную работу. У меня так было со знаменитым итальянским фотографом Паоло Роверси: я поработал с ним на Uomo Vogue, и он начал букировать меня в Европе. Но я тогда уехал делать карьеру в Нью-Йорк.
Та «русская волна» принесла в мировую моду много девушек-моделей из России, а вот парней почти не было. Почему?
Потому что в бизнесе в принципе работало мало парней. Да и те пацаны, которые были, отставали от европейских: фактура не соответствовала. Однажды в Москву приезжал фотограф из Нью-Йорка, с которым я работал на Vogue, для него устроили кастинг: пришли парни, среди них много моих знакомых, и ни один не подошел – он вновь решил снимать меня. Но я сейчас не очень слежу за модельными бордами, возможно, появились заметные модели-мужчины.
Почему такой дефицит парней?
Не идут. Когда я езжу по стране, то скаутским взглядом вижу подходящих пацанов, но их нужно долго уговаривать. Кстати, с девчонками точно такая же ситуация. В нулевые, когда я начинал, все охотно шли в модели: люди были бедные, голодные. Но уже в десятые, когда я открыл свое модельное агентство, все изменилось. Находишь подходящую девочку, а она хочет сначала окончить учебу. Но после института ей будет уже 22, для старта карьеры это очень поздно, моделей растят лет с 15.
То есть рост благосостояния мешает модельному бизнесу?
Получается, что да. Вообще модельная жизнь – это не кайф. Тратишь годы, чтобы прорваться, живешь на копейки, которые выдает модельное агентство. Со стороны может казаться, что карьера продвигается: публикации в журналах, показы, рекламные кампании, а человек все равно в минусе. Я долго сотрудничал с самым успешным агентством Токио и видел, какие модели там работали. Однажды приехал парень из Лондона, известная модель, Prada boy: в декабре на нем была маечка и драные кеды, и это не стиль у него такой, просто денег нет.
А люди смотрели отчеты с Недель мод и подражали стилю моделей…
Марк Джейкобс в нулевые поднялся на этой волне. Модели приходили к нему на кастинг в рваных джинсах и папином кардиганчике, а он этот лук выпустил у себя в коллекции. Потом похожий кардиган Marc Jacobs стоил минимум 400 долларов. Пацаны ругались: он нас копировал, но в свое шоу не взял!
Для вас внешность – это орудие производства. Принятие своего возраста было для вас стрессом?
В какой-то мере да. В модельном бизнесе внешность мужчины должна соответствовать его реальному возрасту, а я всегда выглядел моложе. Когда мне было уже за 30, по-прежнему получал приглашения на молодежные съемки, хотя психологически находился уже в другом возрастном сегменте.
Как вы оцениваете современную ситуацию в российском модельном бизнесе?
Сейчас я никак с ним не связан. Иногда меня по старой памяти просят помочь, проконсультировать. Видишь хорошую девочку с модельными данными и начинаешь ломать голову, что можно сделать. В нынешней ситуации с точки зрения интернациональной карьеры для русской модели вершиной может стать разве что Китай. Я даже не называю Малайзию, Индонезию, Индию, Турцию – это все подготовительные этапы для дальнейшего продвижения. А в нулевые годы Китай считался вторичным рынком, куда ехали зарабатывать деньги либо «отработанные», либо «недоработанные» мальчики и девочки.
Но на европейских Неделях мод то и дело мелькают русские лица – и на подиуме, и в первых рядах.
Сейчас за границей живет много россиян. Но вероятность того, что на крупные рекламные кампании уровня Guerlain или Paco Rabanne возьмут русского, очень низкая.
Чем вы занимаетесь сейчас?
Развиваю свою личную компанию. Она называется «СЕПЛица», это акроним «система естественной подтяжки лица». Когда я работал в Нью-Йорке, Париже, Милане, Токио, знакомился с удивительными людьми и старался узнать, что они делают, чтобы сохранить красоту. Я понял, что главное – это естественность. Те, кто использовал хирургическую подтяжку лица, выглядели комично, а потом совсем скрылись от общественной жизни. Молодость, которая достигается с помощью шприца и скальпеля, кратковременна. Если вы планируете жить не 60–70 лет, как все, а 150, надо использовать только методы естественного омоложения.
Вы планируете дожить до 150 лет?
Всегда надо ставить перед собой большие цели и идти к ним, а дальше как бог даст. Жить молодым и здоровым приятнее в любом возрасте.
Текст: Сергей Костенко
Фото: Артем Шагалкин
Арт-директор: Даша Колосова
Стиль: Алена Сударикова
Ассистент стилиста: Алена Филиппова
Макияж: Екатерина Умилина
Волосы: Павел Гребенников
Одежда и аксессуары: The Clou, Oksana Kosareva, Optica Optima, Brumetage
Комментарии (0)