Знакомьтесь, Анна Кранк! Она (вместе с Анной Бернштейн) переодела в плечистые пиджаки и пальто Autentiments Александру Бортич, Ксению Собчак и даже Ирину Хакамаду, а теперь примется за вас

Как две мамочки в декрете, Анна Кранк и Анна Бернштейн, запустили бренд Autentiments, как будто они Демна и Ваккарелло?

Две мамочки в декрете решили сделать то, что хотели носить сами, но не по ценам люкса. Мы хотели викторианские блузы, потому что мы петербурженки, нам нужно в чем‑то ходить в Мариинку. Мы хотели пиджак оверсайз, но чтобы держал форму, прямо стоял, а не висел, чтобы это был суперплотный дублерин. Шел 2016‑й. На наших глазах уходила логомания 2000‑х, бешеная погоня за люксом, каждая вторая девушка хотела быструю ротацию качественных вещей в гардеробе — ​ради контента для собственных соцсетей. Я по себе судила: выхожу в каком‑то запоминающемся платье, выкладываю — и всё, меня уже в нем все видели.

Я стала смотреть, как девушки в моем инфополе тратят деньги: сумку и обувь они купят в ДЛТ, а все остальное где брать? И не было вещей в мидл-ап сегменте в духе The Row, Jil Sander, Peter Do, Фиби Файло — ​все эти тренды на интеллектуальную моду, они тогда только зарождались. И мы с Аней заметили, что все хотят как у Фиби, качественно, но за меньшие деньги. Был масс-маркет, был люкс и между ними была дыра — ​вернее, ниша.

И как вы ее так ловко заняли?

Мы слетали в Сеул, сделали там капсулу из небольшого количества блуз. В Корее есть фабрики, которые могут произвести презентационный тираж. И мы сделали такой поп-ап, устроили имиджевый вечер. И всё, что собирались продавать два-три месяца, у нас в первый же вечер девчонки разобрали, все улетело. И мы поняли, что чувствуем аудиторию. Есть это чутье. А еще мы просто вовремя успели на этот поезд.

При этом вы с Аней — ​не то чтобы сертифицированные дизайнеры?

Образование у меня — ​реклама и связи с общественностью. Я рано начала работать, специально пошла на вечернее: мне нужны были деньги, у меня небогатые родители. Я не супербедствовала, но перед глазами сверкали эти золотые двухтысячные. И хотелось быстрее ковать железо. Я смотрела на всех, кто учится на дневном, выпускается в 22 года и не может на 500 долларов устроиться. Я начала работать с 18, чтобы понять, где, в какой сфере мне нужно быть. Потом вышла замуж, родила детей, а творческий и бизнес-запал остались.

Аня — ​книжный редактор, и в какой‑то момент она хотела заниматься эстетической медициной. Даже пошла на сестринское дело. А я сделала попытку стать дизайнером интерьера, но быстро поняла, что в этой сфере дизайн — ​одна тысячная процента, остальное — ​жесткая стройка.

Экс-пиарщик и экс-редактор — это вообще‑то почти что классовые враги.

Мы абсолютно разные, разве что похожее чувство юмора нас объединяет. У меня мир розового пони. Да, я считаю, что чтобы что‑то сделать, нужно начать с глобальной мечты — ​представить розового пони. Неважно, что нет денег, неважно, что нет ресурсов, мечтать, визуализировать, говорить и думать об этом пони — ​и тогда он быстрее спустится на землю. Аня — более прагматичная, она крепче, наверное, стоит на земле. И мне кажется, что сила нашего бренда именно в этой нашей разности, в нашей полярности, то есть в том, как мы приходим к общему знаменателю. Мы как будто научились управлять потенциалом друг друга.

А как ваша разность транслируется в коллекциях?

У меня есть жажда экспериментов, мне уже не хочется подстраиваться под тренды, а хочется предлагать свою историю, чуть-чуть сподвигать девчонок менять свое восприятие моды. Аня мне говорит: «Нет, это не тренд, это большой риск». А вот я иногда против повторять то, что мы уже делали. Есть импульс делать новое. Может быть, где‑то немного бунтарское, может быть, где‑то меньше сексуальности. Мне очень нравятся платья Balenciaga, которые Рената Литвинова носит, — ​летящие. Я устала от этих секси мини, хочется силуэтов вот этих летящих. А Аня, например, больше любит что‑то такое очевидно сексуальное. Некоторые вещи рождаются благодаря нашим жарким спорам. Еще всегда есть что‑то, что хочу сделать я, а есть что‑то, что очень хочет Аня. И мы действуем так: ладно, давай твори, посмотрим, запасаемся попкорном.

Что в осенней коллекции создали вы, а что, например, Аня?

В этой коллекции я создала костюм Colette.

Это же главный бестселлер: Кристиан Диор встречает Миуччу Праду! Мгновение — ​и солдаут.

Да, причем Аня смотрела на эти юбки скептически. У моей мамы такая же юбка была из валютного магазина «Альбатрос». Дедушка был боцман, привозил одежду и подарки из плаваний в Америку и Европу — мама в детстве и юности не знала нужды и дефицита. Однажды эта юбка отошла мне, она из какой‑то шикарной космической шерсти. Все спрашивали, что это за юбка, и потом округляли глаза, когда узнавали, что это юбка молодости моей мамы. И мне хотелось ее переосмыслить, интерпретировать, потому что аудитория Autentiments взрослеет вместе с нами, и лично я просто уже устала от секса.

Куртка Hitch — Анина идея. Главный хит осени, ее очень быстро раскупили. Аня лично летала и согласовывала модель с нашими стамбульскими партнерами, с которыми отшиваем кожаные изделия. Мы, кстати, собираемся расширить кожаную линейку. Зимой будут классные дубленки, тренчи из кожи скоро появятся. Дорогие и в себестоимости, и в рознице. Это будут лимитированные дропы.

Нацелились в премиальный сегмент?

У нас останется наш привычный мидл-ап как основной, но мы расширим линейку и будем добавлять премиум-­дропы: более дорогие ткани, более сложные конструкции. И лимит: максимум, может быть, 30 единиц. Еще будет новогодняя капсула: лаковые брюки, пайетки-­пиксели, оверсайз смокинг с атласными лацканами, кэтсьюты и леопардовые пуховики!

Как бы вы сформулировали пресловутое ДНК вашего бренда?

Сексуальность, интеллект и Петербург. Женщины здесь особенные, как будто фокус у них больше направлен внутрь: рефлексирующие, не спешащие, с повышенной чувствительностью к культуре и красоте. Жизнь у нас тоже особенная: то нам нужно в Эрмитаж, то в Александринку. Поэтому у нас блузы и лаковые штаны, поэтому у нас жакеты со сверкающими пуговицами-­сердцами.

Такая униформа для паласхопинга. Из Михайловского в Михайловский. Есть женщины, которых вы мечтаете в нее одеть?

Я свою мечту исполнила. Я хотела одеть Иру Хакамаду.

Почему тренды приходят и уходят, а ваши оверсайз-­пиджаки поверх мини как будто навсегда?

Потому что, на мой взгляд, эта комбинация отражает не только женщину Autentiments, но вообще русскую девушку, которая все равно хочет быть сексуальной. Мы все еще живем в этом патриархальном мире: при этом женщина тоже крепко стоит на своих ногах и абсолютно самодостаточна. При этом она не будет бороться за свои женские права и, возможно, в каких‑то вопросах с удовольствием отдаст бразды правления своему мужчине, в отличие от западных женщин. Она не пойдет подавать в суд за то, что мужчина посмотрел на ее сексапильную попу в ресторане, а наоборот, она захочет надеть это мини-платье, чтобы подчеркнуть свою попу, именно чтобы мужчина посмотрел. За неимением попы на ключицу обнаженную. Но она откроет себя именно тому, кому она захочет открыть, поэтому сверху она облачится в оверсайз пиджак, который подчеркнет ее маскулинность, который подчеркнет ее внутренний стержень, ее способность и желание жить по своим правилам. Такая броня, доспехи, которые закрывают уязвимость. У этой женщины есть личные границы, которые она прекрасно чувствует.

Плечом.

Плечом, да, но при этом внутренне она очень открыта миру, она не закрывается, не уходит в себя. И наверное, это симбиоз, а не противостояние. Она уже перешла возраст, когда жила по сценарию, который был продиктован ее травмами, родителями, токсичными свадьбами-­разводами. Она уже вступила в такую фазу, где она вышла на какой‑то совершенно другой уровень осознанности, успокоилась, стала внутренне свободной. Ей вообще не нужно никому ничего доказывать, ей все равно на лайки в запрещенных и одобренных соцсетях. Возможно, это та женщина, к которой мы все стремимся в какой‑то степени, кто‑то ею становится. Я, например, у себя вижу успехи.

Вы знаете таких женщин или это научно-­фантастическое высказывание?

Да! Еще я убеждена, что красота женщины — ​это, конечно, вообще не про внешность и вообще не про одежду. Это исключительно про энергию: у некоторых эта энергия ярко проявлена, они просто заполоняют собой пространство. Они светятся, они красивые. И сейчас, когда я говорю, у меня перед глазами конкретные женщины, которые встретились на пути.

Например, Роуз Лангенбейн. Моя лучшая подруга, экс-стайлинг-директор Prada и Mytheresa. Благодаря ей у меня произошел разрыв пары-тройки шаблонов, ушло несколько токсичных установок. Как‑то приходим в ресторан в Париже, напомню: ей 60 лет, а мне 35, — в такое место, где быть официантом — ​это честь. Там династиями работают. И вот собралось несколько поколений — мужчины в белых перчатках. И она просто заполоняет пространство, они все поражены, смотрят только на нее. Так с ней повсюду. И я говорю: «Отнеси свое портфолио в модельное агентство». Она идет в модельное агентство в Мюнхене, и ей тут же прилетает контракт с Balenciaga, она открывает показ.

И когда мы делаем наши коллекции, мы хотим, чтобы одежда Autentiments подчеркивала эту энергию, чтобы она поворачивала эти тумблеры, чтобы она помогла женщине проявиться. У меня, например, все черное: гардероб Стива Джобса из черных водолазок. Меня сложно представить в платье в цветочек, потому что я считаю, что одежда ни в коем случае не должна отвлекать от женщины. Все‑таки лицо и энергия — ​это вообще главный бриллиант, который должен светиться, а одежда — ​это просто одежда, оправа.

Кранк — ​это правда фамилия или раскатистый творческий псевдоним?

Кранк у меня папа, он немецкого происхождения. Кранк переводится с немецкого «больной», а у мамы фамилия Пилюйко, так что у них идеальный союз.

А бывает, что хочется все бросить и залечь с бокальчиком на дно шезлонга?

Я — ​мастер спорта по художественной гимнастике, у меня не было детства, я — самурай. У меня внутренний рост и вкус к жизни идут не через наслаждение, а через преодоление. То есть полежать на шезлонге с бокальчиком просекко с утра под солнышком вообще не работает. А вот постоять на гвоздях, на гору забраться — ​вот там у меня наступает катарсис, мне приходят новые инсайты, идеи. Но при этом внутренне очень сильно я чувствую свою женскую природу. У меня три раза в неделю бокс и три раза — ​балет. Аня считает, что бокс — ​это не сексуально, а я себя, наоборот, такой Ларой Крофт чувствую, особенно когда видишь этот рост, когда вначале все снисходительно ухмыляются, а потом те же самые мужчины стоят и изумленно смотрят на твой левый хук.

Фото: ДАНА САПАРОВА

Стиль: АНАСТАСИЯ КАРПОВА

Визаж и волосы: КРИСТИНА ЯКОВЛЕВА

Свет: СТАС ПУШКАРЕВ

Фото (лукбук): САША НЕСТЕРОВА

Ассистент по свету: СТЕПАН ФАНКИН

Продюсер: ОЛЕСЯ ПАРХОМЕНКО

Стилист: САША ПОПОВА

Визажист/укладка: САША СТРОГАНОВА

Модель: МИЛАНА ГЕРАСИМЕНКО