«Предполагаемая дочь Путина» Луиза Розова — о своей семье, кибербуллинге, моде и реставрации Петербурга

Рома: Как изменилась твоя жизнь, когда к тебе приклеился ярлык «предполагаемая дочь Путина»? Что чувствуешь?

Луиза: Ты знаешь, еще год назад я и представить не могла, что вообще когда-нибудь буду сидеть и давать интервью «Собака.ru», что буду очарована знакомством с тобой. Конечно, я старалась что-то делать в направлении собственной реализации, начала вести телеграм-канал с заметками из жизни, но забросила. Недавно перечитала, там есть история про таксиста, у которого не было денег, и я пошла ему кофе покупать, что-то такое. Я пробовала писать, мечтала о стажировке в журнале. Но на самом деле в глубине души я надеялась, что однажды появлюсь на широкой публике и просто ждала, когда ветер назовет мое имя. Случилось так, что это произошло не из-за моих заслуг. Но я пытаюсь выйти из этого положения. Это означает лишь то, что мне придется работать в два раза упорнее, чтобы оправдать внимание.

Рома: Ты думала над тем, как распорядиться кредитом внезапной медийности?

Луиза: Сначала я чувствовала огромную ответственность, потому что понимала: за каждым моим словом и шагом люди следят и чего- то от меня ждут. Это пугало. У меня было такое странное чувство, что я могу разочаровать других. Но потом я поняла, что на самом деле я несу ответственность только за себя и за свои действия. И на данный момент меня волнует лишь моя собственная внутренняя критика, но точно не общества. Я больше не переживаю за людей, которые оценивают мои маневры, готова продолжать самовыражаться и использовать все это как ресурс. Пока что я не особо определяла себя. Мне восемнадцать лет, учусь в университете на факультете менеджмента в сфере искусства и культуры, пока так и не поняла, на кого именно. (Смеется.) Теперь мне приходится искать себя на ходу, и это достаточно тревожно. Я редко рефлексирую, раньше не особенно задумывалась о своем имидже и уж точно не представляла саму себя как бренд или медиа. Сейчас мне нужно быть четкой как никогда, а я сижу и думаю: «А что же мне делать? Как мне себя представить обществу?» Друзья начали дарить мне книги о фэшн-индустрии, которую я действительно очень люблю. Я всегда чувствовала, что буду в ней работать, ребята меня подтолкнули, и я поняла — окей, давайте моду. И придумала свой бренд.

Рома: Рассказывай подробнее!

Луиза: Он называется 123th AVE. Мне стали писать, что в названии ошибка, потому что грамматически должно быть окончание “rd”, но это специальная задумка. Я обращаю внимание на числа. И “th” для меня — начало слова three. Моя дата рождения — 03.03.03. А «раз, два, три» — это всегда начало чего-то: раз, два, три — и-и-и! В слове AVE заложено несколько значений. Для кого-то оно может означать улицу, а для меня в нем еще и латинское ave — «да здравствует». Каждый может вкладывать в него свой смысл.

Рома: И как ты работаешь? Как выстраиваешь процесс?

Луиза: Вещи отшиваются по очереди: как только я нахожу подходящую ткань, отправляю ее в срочном порядке в производство. Иногда очень долго приходится ждать поставку из Италии, стараюсь покупать ткани в Петербурге или Москве на больших оптовых складах. Сначала щупаю образцы, потом заказываю полный метраж — тоже не самый быстрый процесс. А бывает, целый день вишу на телефоне и жду, когда ответит какая-нибудь ленинградская вы шивальная фабрика! Шью как для себя: ношу образцы, проверяю, удобно ли, дышит ли тело, ничего ли не чешется. Есть и концепция — если у тебя в Roma Uvarov Design это апсайклинг, то у меня унисекс и универсальность.

Рома: Ну да, ты же у меня интервью брала для учебной практики!

Луиза: Я делаю очень простые лаконичные модели — унисекс, оверсайз. Вроде бы обычные предметы: рубашка, шорты, топ, но у каждой есть свой твист. Что-то со скрытой деконструкцией, как у Вивьен Вествуд, например. Из стратегических планов: меня восхищает, как ведет бизнес основательница онлайн-фитнес-курсов и своего бренда одежды Анастасия Миронова. Мне кажется красивым минимализм. Даже инстаграм-аккаунт @luizaroz_ я стараюсь вести в этой стилистике. Простые снимки, которые при этом отзываются, цепляют. Для второй коллекции бренда — это сезон осень–зима — я выбрала основным черный цвет, для меня самый насыщенный и эмоциональный. Черный подчеркивает индивидуальность, а не закрашивает ее. Больше всего меня интересует то, как вещь может раскрыть характер, как она преображается на человеке.

Рома: Как планируешь развиваться?

Луиза: Я еще пока новоиспеченный дизайнер, но да, развиваю бренд, укрепляю его структуру. Мне очень нравится придумывать, но утомляет делать таблицы, вести учет и подсчитывать бюджет. Поэтому теперь у меня в команде четыре человека. Планирую двенадцать луков с размерной сеткой от xs до m. Каждому изделию я дала название, связанное с моей жизнью — прошлой, настоящей и даже будущей. Аудитория часто требует от меня показать лицо и задает личные вопросы — это своего рода ответ. В этих названиях я самовыражаюсь, зашифровывая сокровенные мечты и секреты.

Рома: Например?

Луиза: Самая грандиозная позиция бренда 123th AVE — шерстяное пальто с разными пуговками — называется DJostik. Мои близкие знают, о чем речь: в названии есть определенный смысл, а все остальные могут придумать свою версию. Буду рада ее услышать! Человеку ведь дано такое уникальное качество, как воображение! Представь, мы реально можем думать о том, чего не существует! Я недавно узнала, что антропологи называют распространение сплетен и слухов базовым примитивным шимпанзе- инстинктом. Во времена формирования нашего вида, человека прямоходящего, мы научились мыслить мифами. Именно это умение позволило нашим предкам объединиться в племена. Так что мифы, сплетни, слухи объединяют людей, и я буду рада, если помогу им в этом.

Рома: Тебя напрягает, что на фотосессии ты не можешь полностью показать лицо?

Луиза: Нет. Наоборот, кажется, такая загадка как-то будоражит. Кстати, расскажи, как мы познакомились!

Рома: Я всегда проверяю заказы нашего интернет-магазина. Бывают разные интересные открытия: например, обнаруживаю, что у нас покупает телеведущая Елена Малышева. А однажды я увидел твое имя: ты купила винтажные клипсы в виде гжельских собачек. Их всегда заказывают какие-то необычные люди. И я нашел твой инстаграм — тысяч двенадцать подписчиков у тебя было. А потом опубликовали расследование, и за полтора месяца их стало сто тысяч. Ты тогда выложила фото сережек и тегнула мой бренд. Мы стали очень мило переписываться — и договорились встретиться.

Луиза: Мы с тобой и с моими друзьями пришли всей компанией в ресторан, сели на один диван вчетвером. (Смеется.)

Рома: Я в этот момент ощутил себя папой, мне стало так неловко, что в какой-то момент я просто убежал. (Смеется.)

Луиза: Но мы успели друг другу понравиться!

Рома: Ты осталась «своей» девчонкой? Или что-то изменилось в твоих отношениях с друзьями?

Луиза: Я благодарна судьбе за друзей — мы так же близки, как и раньше, и, надеюсь, так и будет. Они меня поддерживают, мы даже на съемки вместе ездим. Некоторые далекие знакомые писали что-то вроде: «Мы будем тебя помнить нашей Луизкой». Я очень удивилась. Все нормально, живем, ничего во мне не изменилось. Правда, недавно произошла смешная история: мне написал мальчик, который открывает новый кластер в Москве. Он хотел меня пригласить с диджей-сетом и, может, сделать что-то вроде коллаборации. Когда мы встретились, он так испугался и смутился, что даже имя мое не смог произнести. Я подумала: «Бедный парень, что вообще происходит». Не ожидала такой реакции!

Рома: Может, ты ему просто понравилась.

Луиза: Небольшое откровение — у меня были очень плохие отношения с мужчинами. Я бы даже сказала ужасные. Я как будто находилась в пузыре, а они где-то ходили на горизонте, и между нами пропасть. Сейчас у меня получилось наладить отношения с этим полом. Но странные случаи бывают. Мы с моей лучшей подругой Анжеликой были как-то в московском баре — наша самооценка там, конечно, подупала: такие рельефные дамы ходят! Мы заметили симпатичного мальчика, как-то стали шутить и общаться друг с другом, он вроде бы начал нами интересоваться, поймал нашу волну и тут приходит его друг, жмет нам руки и говорит: «Ну, пойдем склеим телок?» Мы немного опешили, конечно. Но вспоминаем как смешную историю и ходим в другой бар.

Рома: Ты как себя ощущаешь? Женственной или скорее своей в доску девчонкой?

Луиза: Мне кажется, женственность это важно. Когда мы подходим к зеркалу, то видим, как сидит одежда, как сочетаются цвета. Но никто не говорит, что в зеркале мы так же видим свои мысли, откуда мы вообще, чем дышим, чем живем. Внешность — это отражение души. И по моему облику сегодня я бы сказала, что я в некоем панцире, на темных тонах, на оверсайзе, что в плане женственности я неотесанный камешек, который в будущем хочет стать ограненным алмазом. Еще мне кажется, что женственность — это уязвимость. Я думаю, проблемы с парнями у меня были именно потому, что я боялась быть перед ними уязвимой, слабой.

Рома: Ты рассказывала, что откладываешь вещи для своих будущих детей. Насколько для тебя важна полноценная семья? Представь свое идеальное будущее: что ты видишь?

Луиза: У меня в школе на уроке психологии похожее задание было — придумать и нарисовать свой идеальный дом.

Рома: Почему у меня такого на уроках не было? Может, жизнь бы по-другому сложилась.

Луиза: Я бы хотела жить в городе с приятным немножко влажным климатом. Чтобы у меня были сын и дочь от человека, с которым у нас будут щемяще-теплые отношения, чтобы он был моим другом и я бы не чувствовала стереотипы в духе «мужчина — хозяин в доме, а женщина — посудомойка». И наверное, я вижу себя креативным директором или создателем своего бренда.

Рома: А Петербург тебе нравится? Что ты изменила бы в городе, будь у тебя полномочия?

Луиза: Я очень люблю Петербург, это очень комфортный город для жизни. И кардинально я бы не хотела ничего в нем менять. Но была бы не против сделать больше велодорожек. Или отреставрировать балконы: у нас они, знаешь, многие без дна, просто такая вот металлическая конструкция висит. Я раньше жила в квартире, где вид из окна был впритык к другому дому, и у меня было неукротимое желание отмыть его или перекрасить — в том плане, чтобы он был ярче и веселее смотрелся, чтобы люди смотрели, радовались и больше улыбались, идя по улице, носили больше цветных вещей, ну и в принципе были чуточку счастливее. Хотелось сделать что-то для людей. Именно поэтому мне нравится делать одежду и представлять, как моя рубашка или то же платье пойдут на свидание, например. Ну а вообще из совсем мечты — я изменила бы в Петербурге погоду. Зимой я ухожу в спячку, мне ужасно плохо. Ненавижу этот сезон.

Рома: Он у вас всегда!

Луиза: Нет! Но вот когда возвращаюсь в холодный Петербург после путешествий, у меня сразу опускаются руки, мне хочется посидеть, накрыться одеялом и поесть под ним хлеба что ли. Этот город меня укрощает.

Рома: Как ты относишься к людям, которые выпустили расследование?

Луиза: Ты имеешь в виду того журналиста? Он опубликовал самый первый материал. Хм, правильно, если уж я даю интервью, отвечать честно: сначала я просто неистовствовала, орала, рыдала — было реально тяжело. Я не понимала, как дальше жить, если откровенно говорить. Он заставил меня очень быстро повзрослеть. Мне хотелось его разорвать. Но потом я осознала, что нужно воспринять ситуацию как подарок. Не скажу, что это счастливый случай, но можно увидеть возможности. Раньше у меня не было такого медийного охвата.

Рома: То есть публикация застала тебя врасплох?

Луиза: Я знала, что собирают материалы — стали писать моим друзьям. Первой — моей лучшей подруге. У нее была паника. Я не думала, что все так далеко зайдет.

Роман: Как ты относишься к негативным комментариям? Задевают?

Луиза: Раньше бы я их разнесла в пух и прах. Мне раньше всегда было важно всем нравиться, чтобы меня любили. Для меня стало удручающим открытием, что это невозможно. Но также я поняла, что все эти люди, которые строчат гадости в директ, никакого отношения ко мне и к моей жизни не имеют. Боль — это рост, требование жизни. Без нее не будет развития. Такой хороший пинок под зад. Я смотрела сериал, может, знаешь его? Называется «Парки и зоны отдыха». Главная героиня занимается урбанистикой. И на собрании по благоустройству один сотрудник говорит: «Леди из парка, ты — дура!» Она поворачивается к камере и такая: «О! Он назвал меня “леди из парка!”». Вот и я так же сейчас отношусь к комментаторам, с такой очень прозрачной легкостью.

Рома: Ты считаешь себя человеком, который идет против системы? Чьей бы предполагаемой дочкой тебя ни считали, ты выбираешь свой путь. Как в «Бременских музыкантах» — сбежала из дворца.

Луиза: Да! Я кстати играла в спектакле «Бременские музыканты»! Правда, ослика. До сих пор сохранился голубой бархатный костюм с хвостом, у меня была самая неженственная роль. Принцессой была моя подруга Николь, она всех принцесс у нас играла и даже Джульетту.

Рома: А ты кого играла в Шекспире?

Луиза: У меня была какая-то роль из разряда куста.

Рома: Твои родители диктовали тебе, чем заниматься?

Луиза: Конечно, да! Все началось с профессионального спорта. Они отводили меня на балет, фигурное катание, теннис, плавание. Но я достигала какой-то точки мастерства и уходила, становилось неинтересно. Потом занялась творчеством, чтобы ослабить контроль. Рисовала маслом, увлеклась каллиграфией, альтернативной фотографией, даже пением и на фортепиано играла.

Рома: Сейчас спорт есть в твоей жизни?

Луиза: Нет! Спорт с его дисциплиной для меня до сих пор как холодный душ. Разве что делаю ЛФК-комплексы, потому что много сижу за компьютером. Что мне действительно пригодилось — это языки: я говорю на английском и французском. Но я рада, что в меня многое вложили. Меня воспитала бабушка, так как остальные члены семьи всегда много работали и всегда были довольно занятыми. Но тем не менее у меня суперотношения с ними, доверительные и дружеские. Например, мама меня так и называет — подружкой. У нас в семье нет осуждения, пресекания каких-то моих действий: меня всегда поддерживают. И я безумно люблю их. А бабушка — прямо бабушка! Очень глубокая связь у нас. Я и росла за городом, где у нее домик, не ходила в садик. Мне от нее многое передалось, и я очень благодарна ей за все, что она в меня вложила. Она меня из пухлощекой гусеницы превратила в бабочку! Так много хочу ей сказать! Но главное — спасибо!

Текст: Рома Уваров, Ксения Гощицкая

Фото: Дима Табу