1 сентября, в первый день нового сезона, на сцене «Мертвые души» — спектакль, где новый антураж служит обращению к вечным смыслам. Это не карнавал переодеваний, не веселая мудрая история о превратностях и слабостях человеческой натуры, а настоящие обличение и очищение.
Предыдущая версия спектакля 1993 года была удостоена премии Союза театральных деятелей «За новаторскую режиссуру» и долгое время оставалась визитной карточкой театра. «Мертвые души» образца 2022 года — это новая сценография Олега Молчанова, оригинальное музыкальное оформление Сергея Верховцева, молодые артисты и современное прочтение поэмы Гоголя. Многие поддаются соблазну сравнивать новые «Мертвые души» со спектаклем, поставленным в 90-х. Но Влад Фурман говорит о постановке: «Новый спектакль – не игра в сравнение, не реинкарнация и не иносказание, это самостоятельная постановка. В спектакле сохранена концепция Данте наоборот: если в «Божественной комедии» и по задумке Гоголя герой следовал по пути Ад – Чистилище – Рай, то в сценических «Мертвых душах» маршрут обратный».
В 1993 году «Мертвые души» стали для театра первым спектаклем с полноценными декорациями, тяжелыми сценическими конструкциями, занавесом и оригинальными масками. Последние оказались особым достижением: в 90-е маски делали из синтетического латекса, который в то время было очень сложно достать.
Маски стали музейными экспонатами и были занесены во всемирную энциклопедию масок, а спектакль прочно закрепился в театральной афише и зрительских предпочтениях. Авторы постановки 2022 года использовали современные технологии: объемные костюмы и обновленные, еще более выразительные мимирующие маски усиливают фантосмагорийный эффект. Гипсовые изваяния с застывшими гримасами то и дело мелькают в сценах. Жуткие и карикатурные, эти маски пугают, но одновременно и вызывают желание узнать их тайну. Почему лица под ними должны скрываться? Герои произведения, словно многоликие бесы. С каждой премьерой изготовление этих масок превращается в ритуал. Актеры, воплощающие образы гоголевской поэмы, могут меняться, но выражения, затвердевшие в волокнистом минерале, остаются во времени. Спектакль погружает в философские размышления под влиянием Данте, Кафки и Гофмана. Абсолютно новое музыкальное оформление спектакля создано композитором Сергеем Верховцевым специально для постановки и вплетено в ткань пластической игры актеров. В музыке «Мертвых душ» есть что-то от Стравинского и Шостаковича, звучавших на сцене ранее, но это не ностальгия, а нужные настроение и тональность.
Влад Фурман
режиссер
Нам на заводе в Колпино давали этот латекс. Гала Филатова с Сергеем Фроловым разработали маски. Художник-постановщик Олег Молчанов создал эскизы. В коммунальных квартирах это делалось, в условиях нашей студенческой неустроенности.
Вместе с тем, несмотря на кардинальное внешнее обновление, многие сущностные моменты остались неизменными. Например, сакральная для спектакля цифра три: Троица, Русь — птица тройка. Три актера, которые исполняют все роли. Три чистые души, стремящиеся обрести себя, но в итоге теряющие цельность своей натуры. Три беспечные души готовы пожертвовать своим божественным началом лишь бы испытать на себе мираж земных авантюр. Они не верят в четкое деление на добро и зло, черное и белое, свет и тьму. Они спустились с небес не для того, чтобы исправить происходящее на грешной земле, а чтобы здесь остаться и опуститься еще ниже. Не боги, не герои, не злодеи. Три лика, три таинства, три пропащих души неизвестного Павла Ивановича. Концепция триединства, заложенная в мировой культуре и глубоко прочувствованная русской литературой, придает сюжету спектакля вневременную актуальность. На сцене разворачивается история многоликого Чичикова, который, подобно бесу, меняет свои обличья, странствуя от одного карикатурного воплощения греха к другому.
Влад Фурман
режиссер
Темы, которые затрагивает Гоголь — это болевые точки нашей России. Спектакль адресован всем людям, которые не утратили способность думать и задавать вопросы. Мы, обученные в мастерской Товстоногова режиссеры, не делим аудиторию. Для нас есть Человек. И если ему интересно, он погружается, задумывается.
Первое же, что заставит задуматься в постановке Влада Фурмана: действительно ли это поэма, а не проза жизни? Режиссер проникает в потемки душ главных героев, одновременно исследуя путаный лабиринт их сознания. Сквозь оптику гротеска, Фурман ставит острые вопросы, которыми задавался когда-то Гоголь. Он спрятал в тексте «Мертвых душ» много секретов. Здесь и тайна карточной игры, и радужной косынки, и даже успеха! Если читатель неосторожный и слишком доверчивый, то он удовлетворится «первым кругом» гоголевского рассказа. Пытливые идут дальше. Они вскрывают замки глухих дверей, чтобы узнать тайну. В новой постановке «Мертвых душ» много граней. Маска, костюм, персонаж — душа, тело, актер. Где начинается и заканчивается притворство Чичикова? И только ли Чичиков имеет несколько ликов? В театре, на сцене, нет места сухим, формальным словам. Актеры должны по-настоящему понять своих персонажей всеми способами — увидеть их в толпе лиц, добиться схожего изображения в зеркале, придумать ассоциацию. Маски и костюмы не развлекают, а символизируют. Артисты играют только в образах, а без них существуют на сцене без притворства. «Мертвые души» — «пластический абсурд». Поскольку большую часть действия артисты проводят в костюмах-чехлах и масках, им необходимо компенсировать свободное движение тела и мимику открытого лица хореографической пластикой персонажа.
Влад Фурман заново интерпретировал бессмертную классику, представив похождения Чичикова как путь чистой души из мира небесного в мир земной в духе Данте. Афера предприимчивого антигероя приобрела новые темные глубокие оттенки, став феноменально современной мрачной философской притчей о жизни и смерти, грехе и вере, материальном и духовном, личности и обществе.
Фото В. Васильева и В. Постнова, предоставлены пресс-службой Санкт-Петербургского театра «Русская Антреприза» имени Андрея Миронова
Комментарии (0)