Как Виктор Минков сделал «Приют комедианта» культовым театром, в котором ставят Богомолов, Диденко и Волкострелов

У «Приюта комедианта» нет постоянной труппы. С одной стороны, революционная идея, а с другой — будто логичная практика, не так ли?

Только московский «Театр Наций» после нас внедрил такую систему, больше в России таких театров нет. Практика действительно логичная, но только для Петербурга и Москвы. В других городах у артиста есть только театр, у него нет (или мало) съемок и немного возможностей для реализации за пределами сцены. Так что это, конечно, столичный формат, и таких театров должно быть больше. Но эта система предполагает и более мощную активность, и более интенсивную работу. Мы долго искали место и роль «Приюта комедианта» в театральном ландшафте Петербурга и России. Сегодня это современный, модный, умный театр. Это авторский и даже продюсерский театр, но все-таки и авторский художественный. И сейчас, когда есть большой опыт, в том числе мой личный — 26 лет руководства, мы можем сказать, что звучим на всю страну. Сейчас у нас пять номинаций на «Золотую маску» за мюзикл «Дорогой мистер Смит» Алексея Франдетти. И я замечаю, что становится престижным поставить или сыграть на нашей сцене. Востребованные режиссеры и артисты двигают театральные и съемочные графики, чтобы попасть к нам.

Ведь здесь они могут сделать то, что по каким-то причинам невозможно в их театрах.

Именно! Я могу предложить им эту свободу. Мне в первую очередь помогает, конечно, мое режиссерское образование. Когда внутри меня между собой договариваются директор и художественный руководитель, я всегда ставлю на первое место творца и то, что нужно творцу. Даже если ко мне приходит мой технический директор и говорит: «Это невозможно», я отвечаю: «Возможно все». Я ставлю себя на место режиссера. То, что задумал творец, должно быть. Иначе ради чего это все?

Вам никогда не хотелось построить более традиционный театр-дом?

Я задумываюсь об этом в последние годы. Но если это случится, то не в здании «Приюта комедианта» на Садовой. Наша, пожалуй, вечная проблема теперь уже стала очевидной: нам тесно, мы начинаем задыхаться в маленьком помещении. Наш театр стал мультижанровым, в репертуаре и балет, и мюзикл, и драма. Реконструкция дала новое дыхание, новый виток свободы, новый пул абсолютно безумных постановок Максима Диденко, Константина Богомолова, Семена Серзина. Однако мне хочется, чтобы это пространство было креативным лофтом, открытым с утра до вечера, и нам с моей креативной командой есть чем его наполнить. Сейчас это объективно невозможно.

Какие процессы вы наблюдаете сейчас в петербургском театре?

В городе есть очень классные мастера, но не хватает смелости делать что-то новое. При этом не нужно трогать старое, оно может быть интересным и современным. Кто может сказать, что неинтересен Александринский театр Фокина? Как может быть неинтересным великий мастер Лев Абрамович Додин? Перед Андреем Могучим я вообще снимаю шляпу — он сделал абсолютно новый БДТ. Но это все старшее поколение. А если брать среднее — что, Андрей Прикотенко не заслужил свой театр? А Василий Сенин? Но пока Петербург все больше теряет. Дмитрий Волкострелов поставил у нас «Русскую классику», и тут же его назначили худруком ЦИМа в Москве (беседа была в феврале, 1 марта режиссера уволили с его поста — Прим.ред.). Дима, конечно, не массовый режиссер, но неужели в Петербурге для него не нашлось пространства хотя бы на 80 мест, где он мог бы реализовывать свой театр? Поэтому «Приют комедианта» всегда будет площадкой для продвижения молодых. Я сам стал директором в 24 года и вижу в этом свое предназначение. Одиннадцать лет назад придумал ежегодную премию для молодых театральных деятелей «Прорыв» и только недавно оставил ее новой команде, потому что нужно двигаться дальше. При этом я уверен, что у этой премии есть все шансы стать федеральной. В Москве — всероссийская театральная премия «Золотая ма­ска», а в Петербурге — аналог для молодых творцов.

Считаете, большому режиссеру нужен свой театр?

Я знаю, что каждому серьезному творцу, даже молодому, нужен свой театр. Безусловно, мы должны отталкиваться от эконо­мической ситуации, но нужно помнить, что культура может быть градообразующим фактором. А вообще я сторонник контрактной системы. Я бы ввел конкурс на художественное руководство театром. Допустим, с режиссером заключают до­говор на пять лет, он защищает свою программу и реализует ее. И затем его оценивают, как он справился с поставленной задачей. Главное — не бояться что-то менять, делать что-то новое. Про театры должны говорить, говорить разное. Многие спектакли «Приюта комедианта», причем самые знаковые, вначале воспринимались тяжело, с премьеры могла уйти по­ловина зала, как было с «PRO Турандот» Андрея Могучего, с «Лиром» Константина Богомолова. Но потом они находили своего зрителя, который становился постоянной аудиторией театра.

Кто сейчас ваша постоянная аудитория?

У нас сейчас происходит интересный процесс. Если лет пять назад большая часть аудитории была 25–35 лет, то сейчас — 35–45. О чем это говорит? Это аудитория, которая выросла вместе с нами. И сейчас мы будем бросать все силы на то, что­бы вновь привлекать молодую аудиторию и расти уже вместе с ней.

Сейчас по всему Петербургу развешаны юбилейные афиши театра со слоганом: «35 лет — самое время, чтобы…». Вы предлагаете подписчикам в ваших соцсе­тях продолжить эту фразу. А как ее продолжаете вы?

35 лет — самое время, чтобы расширяться. Это действительно сейчас самое важное для меня и моей команды. Я очень боюсь возможного момента, когда все это начнет затухать. Дело ведь в том, что самый строгий судья, самый строгий цензор для себя — я сам. И чем дольше живет человек, тем отчетливее он понимает, как мало знает и сделал. Это открывает новые перспективы. Хотя, конечно, сейчас театр в прекрасной форме. Наши недавние постановки — «Преступление и наказание» Богомолова, «Человек из Подольска» Бычкова — это то, что нужно увидеть. Как в свое время нужно было увидеть спек­такль «Братья и сестры» в МДТ. Опять же постановка Андрея Прикотенко «Серотонин» — мощнейшее высказывание, современное, жесткое, острое. Кстати, мы первыми в России получили права на инсценировку этого романа Мишеля Уэль­бека.

Что нам ждать дальше от самого непредсказуемого театра города?

19 и 20 марта у нас премьера «Дяди Вани», это режиссерский дебют Евгения Серзина. Потрясающие идея и кастинг. Дядя Ваня — Олег Рязанцев, звезда додинского МДТ. Мне нравится идея Жени, что профессор Серебряков — это не глубокий ста­рик, и у нас его играет звезда БДТ Валерий Дегтярь. Астров — Павел Чинарёв, долгожданное возвращение на петербургскую сцену. Елена Андреевна — московская звезда Дарья Мельни­кова. К Новому году у нас будет семейный спектакль — дра­матический «Щелкунчик». А потом новая постановка Алексея Франдетти, опера «Снегурочка». Да, опера!

Текст: Ксения Желудова

Свет: Николай Балясников, Skypoint