Пластинка июля: Glintshake

Тяжелая музыка энергетически доступна, но она редко бывает сложной. Вас самих понятность вашей музыки не смущает?

Катя: Мне кажется, специально делать непонятное — это полный провал. И я бы не сказала, что у нас очень уж очевидный альбом, хотя другие, может, и не согласны. Изначально Glintshake — это поп-музыка в широком смысле слова, поэтому она ясная и с мелодиями.

Женя: Мелодия — царица музыки. Но дело, конечно, не только в ней: эстетическая ясность для нас лишь крючок, чтобы утащить всех потом черт знает куда, где мы окажемся, когда придет время.

Не хотите окончательно примкнуть к гаражному року?

Женя: Мы не хотим двигаться в какую-то сторону, где нас типа корифеи жанра встретят с распростертыми объятиями. Нам нужно искать собственный музыкальный язык, какие-то свойственные нам штуки, а то ведь можно в ролевиков превратиться. Хочется верить, что у нас свой путь, как у России, ха-ха.

Катя: Да, мы будем идти, идти, идти, пока все жанры не смешаются в один и не получится белый шум.

Кто у вас пишет треки?

Женя: Сейчас наконец-то у нас отличный состав, и кое-что стало придумываться по ходу репетиций, хотя основной сонграйтинг лежит на нас с Катей. Но от ребят теперь тоже приходит много крутых идей.

Было ли вам тяжело записываться живьем? Вы же все прежде играли в проектах, где много чего пишется заранее, режется и так далее.

Катя: А живьем писаться круче, чем не живьем, и это не сложно, если все отрепетировано. Страшно только, что вдруг кто-то дико лажанет. Это как с групповыми фото: обязательно кто-то получится уродом. Ну мы торчали в студии два дня, ну да, ошалели, на второй день у нас болели руки, а у Егора Саргсяна, нашего басиста, открылась армянская чакра, и он стал изображать System of a Down, при этом толком не зная ни одной их песни.

Можно ли вас слушать в одиночку дома? Какой должна быть идеальная обстановка?

Катя: Можно. На подоконнике, в пледе, думая «о нем».

Женя: Я вот пытаюсь представить самый худший и неправильный вариант. И это, наверное, когда я ставлю наши песни своей бабушке, сидя с ней на диване с вышитыми подушками и объясняя, о чем же там, черт возьми, поется.

Вы играли на разогреве у The Smashing Pumpkins и The Telescopes. С кем лучше?

Женя: С Telescopes приятней, они сейчас делают очень радикальную музыку, ничего общего с шугейз-наследием. Катя: Telescopes после своего выступления очень звали нас на сцену поиграть вместе, но охранники уже всех прогоняли.

А кто в России умеет хорошо жужжать на гитаре? С кем вы общаетесь из коллег по цеху?

Катя: Так вышло, что наш басист — это треть группы «Труд», поэтому мы с ними общаемся. Еще дружим с Onegin Please, мы соседи по репетиционной базе.

Женя: Недавно мы позвали сыграть с нами «Фанни Каплан» и абсолютно в них влюбились.

Катя: Очень круто, что девчонки там стебутся над тем, что они девчонки, и шутят над сексизмом, используя сексистские же шутки. Ну и музыка — улет.

Вы и дальше будете соблюдать табу на использование в Glintshake клавиш, драм-машин, секвенсоров?

Женя: Запрета особого нет, просто нет интереса. Хочется с помощью классического набора средств создавать собственные фактуры.

Glintshake вместе с группой Sonic Death выступят 11 июля в клубе Dada.