Пианист Арсений Мун: «Хочу попробовать сам создать электронную музыку, используя рахманиновские или скрябинские аккорды»

Анна: Тебя вчера фотографировали для вот этого сентябрьского номера?

Арсений: Да, нам сделали фотосессию: было интересно, потому что нам подобрали необычные костюмы.

Анна: Ну, мне кажется, тебе не привыкать: ты все время в черном фраке, все такое.

Арсений: Да, но тут на меня надели разноцветные штаны — я обычно такой стиль не ношу. И было классно попробовать, посмотреть на себя с другой стороны.

Анна: Вышел бы в таких штанах играть когда-нибудь?

Арсений: Все возможно!

Анна: Я однажды видела, как норвежский пианист вышел на сцену в джинсах и кроссовках. Все пришли в такой шок, что первые 10 минут не музыку слушали, а на него смотрели.

Арсений: Конечно, это шок для зрителей, которые привыкли к классическим костюмам. Пожалуй, рискну как-нибудь!

Анна: Да, вот я тоже думаю: может, пора от общепринятого отходить постепенно? Я даже как-то раз позвала своего знакомого, чтобы записать видео на тему, не пора ли оркестрантам перестать надевать одинаковую одежду, и мы долго спорили на этот счет. Мне кажется, уже можно постепенно отходить от этого дела: разве удобно во фраке сидеть часовой концерт играть?

Арсений: Но, если весь оркестр выйдет вразнобой, теряется общая целостность.

Анна: Ну окей, а если весь оркестр будет в черном, а ты выйдешь в красном?

Арсений: Да, думаю, у солиста или дирижера в этом плане больше свободы.

Анна: Так в красном выйдешь?

Арсений: В красном вряд ли. Могу в белом!

Анна: Слушай, это прикольная метафора. Это было бы как свадьба рояля с оркестром. Полное единение, концерт любви. Ну ладно, меня уже куда-то понесло. Перейдем к вопросам. Я перед интервью почитала о том, что про тебя в интернете пишут. Залезла в браузер, набрала «Арсений Мун» ты, кстати, себя часто в браузере набираешь?

Арсений: Нечасто, но бывает иногда.

Анна: И что, нравится, что пишут? Или ты не вчитываешься?

Арсений: После конкурса Чайковского я читал, что пишут люди, был интересен взгляд со стороны — и писали они по-разному: кому-то я понравился, кому-то не особо.

Анна: В смысле? Чем ты мог не понравиться? Трактовкой произведения, которое ты играл?

Арсений: У каждого свой взгляд на то, как произведение должно звучать, — это вообще все очень субъективно.

Анна: Мне уже интересно! Что ты тогда такое играл, что вызвало резонанс?

Арсений: Я играл прелюдию и фугу Баха, «Аппассионату» Бетховена, этюды Шопена и Листа. То есть, в принципе, нормальный такой конкурсный репертуар.

Анна: Джентльменский набор.

Арсений: Абсолютно! Но то, что мнения были полярными, это очень даже нормально: люди могут разделиться на два, да хоть на три лагеря по поводу того, как эти произведения нужно исполнять. Однако все-таки наша, пианистов, задача — привнести свои идеи: ведь мы не только играем то, что написано автором в нотах, но и выступаем как интерпретаторы. Например, я часто слушаю Гленна Гульда и считаю, что он гениально исполняет. Но это не значит, что я хочу играть в точности как он того же Баха — я играю Баха по-своему. Но мне нравится слушать, как Гульд играет Баха, и мне нравится думать над его идеями, его музыкальными решениями.

Анна: А ты Гульда на фон ставишь или в машине слушаешь?

Арсений: Все-таки на фон, мне кажется, такую музыку лучше не ставить: когда слушаешь хорошего исполнителя, хочешь полностью погрузиться, услышать каждую деталь. Поэтому я слушаю классику в наушниках, чтобы не пропустить ничего интересного.

Анна: Дома или по дороге?

Арсений: Дома обычно.

Анна: Ничего себе! То есть у тебя прямо специальное время есть для этого — садишься в домашнее кресло и слушаешь музыку в наушниках!

Арсений: Специального, конечно, не хватает. Но если я разучиваю новое произведение, я всегда слушаю как можно больше музыкантов, которые его исполняют. Причем не только тех, кто мне нравится, но и тех, кого я не очень воспринимаю.

Анна: Ты слушаешь их до того, как ноты разберешь, или сначала поиграл, а потом включил?

Арсений: Я слушаю и до, и в процессе, и уже когда я это произведение исполняю — все время хочется найти что-то новое, и я начинаю переслушивать и сравнивать.

Анна: Ты сейчас где-то учишься?

Арсений: Да, в Америке — у меня появилась возможность поучиться у профессора, к которому я очень давно хотел. Это Сергей Бабаян. Он живет и преподает в Нью-Йорке, в Джульярдской школе искусств и музыки. А узнал я про него после того, как познакомился с Даниилом Трифоновым (лауреат Конкурса им. Чайковского и номинант «Грэмми». — Прим. ред.). Он его ученик. В 2016 году я поехал на фестиваль в Швейцарии, и там у меня были мастер-классы с Бабаяном. Мне очень понравилось: у нас сразу произошла какая-то творческая взаимосвязь. С того момента я мечтал поступить к нему в класс — и такая возможность появилась в 2019 году. Но сейчас из-за ситуации с коронавирусом я вернулся в Петербург, потому что сидеть в Нью-Йорке нет особого смысла.

Анна: Вы занимаетесь по зуму? Или просто сделали перерыв?

Арсений: Ну, если честно, по зуму мы не занимаемся — это неудобно: постоянно звук проскакивает. Придумали так: я записываю свою игру, какие-то куски или полное произведение, и отсылаю профессору. Дальше мы созваниваемся, он эти куски слушает на определенном устройстве, чтобы без всяких неполадок и звук хороший, и говорит мне, над чем нужно работать. Я сразу это записываю. Вот такое мы нашли решение для онлайн-занятий.

Анна: Слушай, а так, может, и правда работает.

Арсений: Да, довольно хорошо работает! Мы так год уже занимаемся, и мне, в принципе, нравится. Понятно, что ничто не заменит живой урок, но во всем есть свои плюсы. Мне вообще в жизни повезло с наставниками! И с первым педагогом Еленой Зябревой — она научила меня любить музыку! И с Александром Сандлером — он был моим наставником целых 9 лет в самые важные подростковые года. И вот теперь Сергей Бабаян. Он гениальный музыкант и педагог! Рассказывает невероятные вещи про работу над звуком и временем в музыке, помогает увидеть такие детали в произведениях, после которых всю музыку воспринимаешь уже совсем иначе. И еще очень важно то, что он один из тех немногих профессоров, у кого состоялась большая концертная карьера. Он может напрямую этим опытом делиться с нами, своими студентами.

Анна: Слушай, а ты больше конкурсы играешь или концерты?

Арсений: Больше концерты, конечно. Конкурсы сейчас это скорее как возможность продвижения. Есть несколько крупных — Конкурс пианистов имени Шопена в Варшаве, Международный конкурс имени Чайковского в Москве, Конкурс Вана Клиберна в американском Форт-Уэрте и еще несколько, буквально по пальцам пересчитать, — вот они реально помогают в карьере. Месяц назад я как раз прошел на конкурс Шопена, который будет проходить уже в этом октябре: давно мечтал на него съездить и рад, что сейчас появилась эта возможность.

Анна: Хочешь победить?

Арсений: Конечно. Но моя главная цель — начать играть много концертов по всему миру. А чтобы у пианиста появилась такая возможность, нужно выиграть один из крупнейших конкурсов, того же Шопена или Чайковского, например. Редко так бывает, чтобы совсем без конкурсов построить большую карьеру. У меня есть несколько таких знакомых, но это уже элемент везения: где-то кто-то кого-то случайно услышал и захотел продвинуть, а дальше всё как снежный ком и главные залы по всему миру. Поэтому остаются конкурсы — важнейший инструмент продвижения.

Анна: А ты смотрел, кто приходит на твои концерты? Представляешь свою аудиторию?

Арсений: На самом деле на концерты ходят абсолютно все люди. Допустим, тот же фестиваль Pianissimo, после которого меня пригласили на это интервью, организован как красивое молодежное событие для людей, которые не очень близки к классической музыке.

Анна: И что, они прямо приходят?

Арсений: Да, всегда полные залы и все организовано на высшем уровне. И пусть это небольшие аудитории — в зал Большого итальянского Просвета Эрмитажа пускают по 100 человек на концерт — но в основном это довольно молодые люди, которым интересно.

Анна: А что их заставляет приходить и слушать Шопена и Листа? Это ощущение классики как великого шедевра, к которому можно прикоснуться, и он сделает тебя лучше? Или они черпают что-то в психологическом плане? Зачем все это?

Арсений: Я думаю, вот это все вместе. Хочется и узнать, что же это такое — классический концерт, и узнать новых молодых пианистов. Потому что задача фестиваля Pianissimo — показать не каких-то звезд музыкального мира в возрасте, а именно начинающих молодых музыкантов, у которых только начинает строиться мировая карьера. Я думаю, людям интересно посмотреть, как выступают пианисты примерно их возраста. И конечно, большую роль играет локация: это уникальное предложение — послушать классику в Эрмитаже, среди картин Тьеполо и Джордано в зале Большого итальянского Просвета, или в Новом концертном зале Мариинского театра в Репино.

Анна: Ты сам воспринимаешь классику как элитарную историю?

Арсений: Ну, очевидно, что классика, даже просто по статистике, далеко не массовая музыка: ее сложно воспринимать. И чтобы наслаждаться классикой, человек должен хотя бы на каком-то уровне что-то понимать.

Анна: А что именно? Ты про форму? То, как соната устроена? Или про то, какие инструменты играют?

Арсений: Мне сложно ответить на этот вопрос. Дело не в строении произведений. И не в какой-то теории. Согласись, слушать современную музыку легче: в ней мало гармоний, мало нот, она легко заходит и легко запоминается. Чтобы слушать классику, нужно, во-первых, больше думать во время самого прослушивания. И во-вторых, не все готовы воспринимать музыку как произведение искусства, а это именно то, чем классическая музыка является.

Анна: А как бы ты объяснил человеку, который Шопена никогда раньше не слушал, что ты чувствуешь, когда его слышишь?

Арсений: Мне кажется, в его произведениях можно найти отголоски любых личных эмоций и переживаний. Его музыка естественна, это красивые мелодии и гармония. Да, я думаю, что Шопен — один из тех композиторов, которые наиболее легко воспринимаются, даже если человек первый раз слушает классику. В отличие от, допустим, Прокофьева, у которого много диссонансов и непонятных меняющихся ритмов. То есть для того, кто с Прокофьевым не знаком и в целом к такому не привык, будет дискомфортно его слушать. А в музыке Шопена можно сразу услышать и сострадание, и любовь, и какую-то трагедию.

Анна: Так ты человек с трагедией внутри?

Арсений: Я бы так не сказал. Но у всех в жизни есть тяжелые моменты. И у Шопена в музыке тоже есть эти моменты, как, впрочем, и моменты счастья.

Анна: Посоветуешь лучший фильм про классическую музыку, композитора или музыканта?

Арсений: Первое, что приходит в голову, это фильм «Пианист» — мне кажется, потрясающий. Очень сильное впечатление он производит: человек, у которого, казалось бы, безвыходная и ужасная судьба, выживает благодаря своей безусловной любви к музыке. Когда он играет, погружается в абсолютно другой мир, все проблемы, война, смерть отходят на второй план. Это заставляет задуматься о жизненных ценностях.

Анна: На чей концерт сходил бы несмотря на ковид и на занятость?

Арсений: На концерт Михаила Плетнева. Гениальный музыкант. Обязательно послушайте его запись «Картинок с выставки» Мусоргского.

Анна: А посоветуй что-нибудь еще послушать!

Арсений: Мы с друзьями сейчас часто слушаем электронную музыку: это и хаус, и техно. Из последнего очень зашли ребята Polo & Pan, у них суперское чувство стиля. Вообще в будущем мне было бы интересно попробовать самому создать электронную музыку, при этом используя интересные гармонии из классики — рахманиновские или скрябинские аккорды, например. Еще думаю в будущем заколлаборировать с кем-то из известных артистов в этой сфере, с теми же Polo & Pan или с Ниной Кравиц. Кстати, я уже с ними связывался в инстаграме, так что может когда-нибудь и получится! А если из классики, то одно из любимых — это Шестая симфония Чайковского. Послушайте ее!

Анна: Плачешь под нее? Я вот плачу. Горючими слезами.

Арсений: Зависит от исполнения. Но, конечно, да — бывает такое.

Анна: Мы советуем вам Шестую симфонию Чайковского! Но с осторожностью!

Арсений: Особо впечатлительным быть осторожнее!

Анна: Особо впечатлительным как раз и надо!

Арсений: Пожалуй да, как раз они и смогут прочувствовать и понять музыку!

Текст: Анна Виленская

Фото: Яна Давыдова

Худрку: Яна Милорадовская

Благодарим Дарину Грибову и администрацию Мариинского театра за помощь в организации съемки.