Блогер Ира Смелая (ака Татарка): «Когда я пытаюсь вести себя естественно, начинается невероятный хейт»

Самое время обратить внимание не на твои соцсети и личную жизнь, а на музыку, которая сингл за синглом сделала твой дебютный альбом таким долгожданным. Вернемся в тот самый момент, когда все это началось.

Татарка началась с рекламного проекта — с клипа, снятого на телефон. И трек был написан тоже для этого проекта. Все выглядело как большая шутка, которая вышла из-под контроля. Возможно, где-то в глубине души я хотела что-то такое попробовать, но было страшно. А тут подвернулась возможность, и я такая: «Блин-блин-блин, надо пробовать, пока есть люди рядом подходящие!» И вот — трек, клип. Я просыпаюсь на следующее утро и такая: «Что вообще происходит?» Куча просмотров, куча статей, заголовков…

Ты захотела стать Татаркой?

Я подумала: «Вау!» Наверное, надо не … (упустить) возможность и дальше что-то делать. Илья еще тогда пошутил — они были в туре по России, — что вот, я вернусь, а моя жена уже известнее, чем я. Но этого не произошло — он не вернулся с тура... Шучу. Мы сразу выпустили трек и сняли клип U Can Take. А потом я забеременела. Ну, как-то так получилось. Говорят, когда чего-то сильно хочешь, это как раз не получается. Нужно отпустить, и к тебе само придет то, что нужно. Это я сейчас пока о беременности говорю. Это объяснение, почему долгий перерыв был и ничего не выходило. Потом у нас была Pussy Power с небольшим заявлением, что, типа, я тоже все могу, я сильная.

Синглы и клипы — здорово, можно быстро набрать известность. Но формат старого доброго альбома никто не отменял: большое высказывание нужно, если хочешь остаться надолго. И вот ты сделала Golden Flower. Как ты шла к альбому?

Я столкнулась с проблемой, что мне хотелось делать альбом, но я не понимала, как это делается. Я не музыкант, я не училась в музыкальной школе, я не знаю ноты. Я знаю, что у меня прекрасный слух, я могу объяснить человеку, как это должно звучать. И в этом вся сложность: человек должен понимать тебя с полуслова, должен быть один вайб. Этим человеком оказался мой лучший друг, с которым мы и сделали альбом, — Денис Цукерман. Он с Томми Кэшем работает, с Little Big работал, но вообще он мой лучший друг. Он был знаком со мной изначально. Денис очень талантливый, я прям в восторге от него. И, как бы, случились эти все события, развод, все дела. В 2020 году на карантине настал момент, когда ты сидишь и понимаешь, что вот она — возможность взять и сделать. И уже без поддержки, в плане того, что тебе никто не будет подсказывать. Мы с Денисом полгода делали Golden Flower, который вышел осенью 2020‑го. В конце апреля мы, кажется, начали и закончили к лету. Дело шло так: приезжаешь на студию постоянно. В некоторые дни ты просто приезжаешь — пожрешь, поржешь, подождешь, — а муза не приходит. Ну ладно, пойдем домой. В этом и весь прикол, что вы в такой обстановке непринужденной сидите и не такие, что «нам на-а-адо … (убиться) и сделать». Я считаю, что все должно быть на вайбе, на чилле. И когда от позитивного настроя идет, придумываются клевые вещи.

Расскажи о Денисе — интересно, какой он персонаж. Он же твой друг.

Он мой друг, но у него есть свои особенности. Он очень закрытый. Он только недавно согласился страницу в Инстаграме завести! Фотку с его лицом вы не найдете. По-моему, ему 31–32. Мне не особо интересно, сколько ему лет. Главное, что он … (прекрасный) человек.

А как вы подружились?

Это когда я только переехала в Питер, мы были на одной тусовке, на дне рождения у друзей. А переехала я в 2011‑м. Жесть, 10 лет уже!

Мне нравится, что мы сможем отразить в интервью, что твой альбом — это самостоятельная работа. Все-таки Татарка долго воспринималась как сайд-проект Little Big, ты была в тени Ильича.

Самое главное во всем этом — не принижать свои действия. Не недооценивать себя. Я недавно сидела на сессии у психотерапевта и говорила, что мне в конце года 30 лет, а у меня ощущение, что я ничего не сделала, — почему-то я считала, что в своей жизни не сделала … (ничего). А она говорит: «Сядь и выпиши в заметках все, что считаешь заслугой». И я выписала и такая: «Ну … (ничего) себе!» А люди этого могут не знать. У меня еще не получается быть открытой в Инстаграме: каждый раз, когда я пытаюсь сделать такое, типа вести себя естественно, как я себя обычно веду в жизни, начинается невероятный хейт. Что бы ты ни сделал и ни сказал, — «ой, ты обидишь этих», «ты обидишь вот тех».

Я надеюсь, ты скоро наберешься злости и на втором альбоме дашь всем … (прикурить). Ты же Смелая!

Я не хочу альбом, я хочу пока делать EP-шки и синглы. Само собой, второй альбом у меня есть в планах, я вижу, как примерно это сделать.

На российской рэп-сцене девушки вообще не открывают рот, считай, ты единственная. Айгель Гайсина из АИГЕЛ — редкий пример захода в рэп, но скорее это поэтический проект в современной форме. Какие темы ты хотела бы поднимать? Ты намекала на женскую эмансипацию, но в то же время в твоем месседже много сексуального и есть вызов. Если ли что-то еще, что бы ты хотела выразить?

У меня к этому отношение другое. Я не особо считаю, что музыка и творчество должны кидать вызов, поднимать специально какие-то темы. Я себя в этом не вижу. Мне хочется, чтобы это несло позитив, доброту. Я не хочу сильно копать. Это можно другими вещами делать. Я слишком близко и глубоко все воспринимаю. Если я буду это сильно в творчество вкладывать и не буду видеть какого-то фидбэка, меня это … (угнетать) будет. Типа «Я о таки-и-их вещах говорю», а люди как были тупые, так и остались». Что, если я не хочу брать на себя эту ответственность? У меня сейчас мысли об одном: вырастить ребенка, сделать из него человека. И самой не превратиться в бомжиху под мостом.

В твоем недавнем интервью Ксении Собчак звучит основной мотив, что Ира Смелая немножко робкая. А кто для тебя Татарка?

Татарка — мое альтер-эго. Это то, что я хочу из себя выпустить, но как будто немножко не получается. С возрастом становится страшно доверять людям. Не хочется растрачивать свой ресурс на всех подряд.

Значит, Татарка — это персонаж, которого ты приносишь в этот мир. Какие у вас взаимоотношения?

Отличные! Мне иногда кажется, что во мне две личности живут. Одна такая: «Пошел ты!», а вторая: «Ну нет, ты чо-о-о». Я такая мимимишная и есть внутри. Очень ранимая и нежная. Просто не все это выкупают. Но по моему лицу не совсем скажешь, что я мимимишная. Вот как тебе, когда ты увидел меня злую и голодную.

Мой любимый трек на альбоме — Bring The Noise. Ставишь его — и понеслась! Лето представляешь сразу. Твой рецепт классного трека? Поделись.

Щепотка … (безумия). Ха-ха. Всегда по-разному. Рецепта нет. Надо делать как считаешь клевым. Вот рецепт: делать как нравится и не думать, какому количеству людей это понравится. Конечно, сложно в наше время об этом не думать — тебя все равно обосрут. Но надо стараться, чтобы нравилось тебе. Твои люди всегда будут с тобой.

Ты заметила, что западные женщины в рэпе, такие как Карди Би, Ники Минаж и Меган Зи Стеллион, одновременно и эмансипируются, и в то же время они гиперсексуализированы и объективированы, — наверное, потому что это сделанные мужчинами проекты. Тебе этот вайб близок? Ты же все-таки немного скромная — татарская культура же…

Ну, тут дело не в культуре, это же от меня идет. Я за сексуальность, за выражение сексуальности, но не опошление. Можно сделать пошло, а можно красиво и сексуально, как в последнем моем видео Boys & Girls. Я за красивую сексуальность. На Западе как 20 лет назад эта трясучка жопная началась, так и продолжается. И люди смотрят это. 20 лет одно и то же.

Тот самый момент, когда мы можем поговорить о том, что голос свободной женщины как-то недопредставлен в массовой культуре и в рэпе…

А все потому, что испокон веков все делается для комфорта мужчин… Тебе сейчас не дискомфортно?

Мне нормально, спасибо.

Я когда об этом глубоко задумываюсь, мне становится грустно, потому что абсолютно все сделано для комфорта мужчин. И некоторые до сих пор думают, что женщина и кухня — это одно и то же. Порядок наводить, детей выращивать. Для некоторых и мужчин, и женщин до сих пор шок, что вот я, у меня же ребенок, а я пошла тусоваться, … (кошмар), горе-мать. Раз я родила, я что, не могу работать, заниматься творчеством, налаживать личную жизнь? Сейчас будет обидно в адрес наших родителей, бабушек — у них так было заложено, потому что надо было всех на ноги поставить, вырастить, выжить в трудных условиях. А сейчас с нашими возможностями не обязательно 24/7 с ребенком сидеть. Можно зарабатывать, нанимать няню. А еще меня бесит, типа, почему вот мужчины не прислушиваются к женщинам? Ты можешь сказать челу идею, а он отмахнется. Через минуту подойдет и то же самое скажет мужик, и чел скажет: «… (воу!) … (гениально), а как ты это придумал?» Я с этим много раз сталкивалась. Это неприятно, когда ты говоришь, а от тебя отмахиваются. Короче, проблема серьезная — но в свои треки я тащить это не буду, это не исправит ситуацию. Чтобы все в этом мире исправилось, абсолютно все люди должны жить осознанно и быть в терапии с психотерапевтами. Только тогда у нас есть шанс на прекрасное будущее. В мире без расизма, национализма, сексизма, без насилия. Я про какой-то нереальный мир сейчас говорю.

Говоря об альбоме, пентатоники вы на нем, понятное дело, совсем не касались — для этого есть богатая эстрада Татарстана. Твой татарский язык, твоя фишка, пестрит совсем не тюркскими словами «инстаграм», «баленсиага», «хайп» и так далее. Ты говорила когда-нибудь в семье на татарском языке?

Я наполовину татарка. Мама была татарка. Когда мне было 12 лет, ее не стало. Но большую часть детства я проводила в деревне, и у меня бабушка — она до сих пор жива — только по-татарски разговаривает: по-русски понимает, но отвечает на татарском. Ну и в школе у нас татарский язык обязательный был.

Тебя воспитывал отец?

Да. Как-то воспитывал папа, как-то — улица, как-то — сама. Не скажу, что была хорошим подростком, зато к 18 годам я такая: «Ой все, надоело. Я теперь хорошая». Хватило времени, чтобы побыть бедовой.

Татарка будет продолжать читать и петь на татарском?

Возможно. А возможно нет. Я сейчас чувствую, что не хочу быть завязанной только на татарском, хочется на английском больше делать. И я понимаю, что могу на любом языке — я от этого не стану другим персонажем и не думаю, что отношение ко мне поменяется. Можно даже взять в пример Little Big. Давайте вспомним, какую музыку они делали в начале и какая она сейчас. Захочу на русском — буду петь на русском, а захочу — на немецком. Только выучить надо.

Как вы придумали обложку Golden Flower? Как всегда у тебя, это лютый арт, который поднимает настроение.

Я обожаю этого пуделя! Это Герда. Луки мы подбирали с Викой Саловаткиной, это стилист и моя хорошая знакомая. И Максим Баев, это фотограф. Мы мерили луки и такие: «Ну, вот это будет норм». А пудель пришел к этому луку конкретно. Я хотела изначально с бойцовскими собаками, стаффордами, но подумали, что это попса совсем. И нашелся королевский белый пудель. И я такая сижу и надо, чтобы мы рядом с ней сидели, а она отодвигается от меня. А потом я поворачиваю голову, а она одновременно отворачивается. С такой собакой было прикольно работать. Она приучена к съемкам.

У тебя есть творческая мечта?

Я постоянно об этом говорю, но никак к этому не приблизилась. Я хочу свой бренд одежды, но я не начинаю, потому что такой переизбыток всего, такая конкуренция. У меня есть возможность запуститься, начать отшивать коллекции, но есть вероятность, что деньги … (будут растрачены) жестко и это не окупится. Это, конечно, 50 на 50, но я, честно, боюсь потерпеть крах.

Но у тебя совсем нет конкурентов в женском рэпе.

Это я знаю. Таких, как я, больше нет.

Текст: Дмитрий Первушин

Фото: Настя Каторгина

Благодарим администрацию ГМЗ «Царское село» за помощь в организации и проведении съемки.

«Собака.ru»

благодарит за поддержку партнеров премии

«ТОП 50 Самые знаменитые люди Петербурга 2020»:

ДЛТ

старейший универмаг Петербурга и главный department store города

и

ювелирную компанию Mercury