Мультипликаторы Оля и Таня Полиектовы рассказали нам, как готовили фильм «Мой дедушка был вишней», которому удалось войти в лонг-лист «Оскара». В число номинантов картина, к сожалению, не попала.
Вопрос напрашивается сам собой: как вашему мультфильму «Мой дедушка был вишней» удалось пройти оскаровский отбор 2017 года?
Таня: Все началось с того, что на российские фестивали нашу картину не хотели брать. Нам отказали несколько киносмотров, и это было настоящее разочарование — два года жизни казались потраченными впустую. Зато фильм полюбился зарубежным зрителям — с ним мы участвовали примерно в 130 международных фестивалях и выиграли 32 награды. У «Оскара» есть так называемые квалификационные киносмотры, побеждая на которых, ты автоматически можешь подать заявку. Мы выиграли Нью-Йоркский фестиваль детского кино, и организаторы в поздравлении приписали, чтобы мы не забыли отправить фильм на «Оскар». Когда фильм приняли, нас в Facebook разыскала одна из членов жюри Американской киноакадемии и рассказала, что проголосовала за нас.
Почему вы решили экранизировать эту повесть Анджелы Нанетти?
Оля: Книгу мы нашли в Интернете совершенно случайно. История о том, как человек не умирает, пока деревья продолжают жить для него, настолько нас тронула, что мы сразу связались с писательницей и попросили сделать мультфильм по ее книге. Анджела в Италии известный автор, а эта повесть была среди номинантов на премию Андерсена — главную международную награду в области детской литературы. Она сначала недоверчиво отнеслась к идее. Мы договорились: если ей что-то не понравится, то ее имя уберут из титров и название фильма поменяется. Мы шутили между собой, что придется тогда сделать дедушку яблоней, грушей или черешней.
Таня: В мультфильме мы изобразили крошечный город на юге Италии — Пистиччи. Там проходит кинофестиваль, на который нас впервые позвали с нашим дипломным фильмом. Также для «Мой дедушка был вишней» мы используем виды более известного города — Матеры. В нем Пазолини снимал «Евангелие от Матфея», а Мел Гибсон — «Страсти Христовы». Оля: Мы придумываем картины по ассоциативному ряду. Например, образ бабушки в мультфильме срисован с нашей бабушки. Вдохновила ее фотография в деревне — на ней она сидит в голубом платье. Но привлекли нас, в первую очередь, рукава-колокольчики. Мы сразу решили, что у бабушки в мультфильме непременно должны быть такие же, а у папы — большой орлиный нос, как у настоящего итальянца, и штаны на подтяжках. Если трудно нарисовать какие-то движения, мимику, то мы проделываем все то же, что и наши персонажи. Когда дедушка в фильме сажал вишню, мы не знали, как это сделать, и попросили маму взять лопату и копать землю. Или у нас есть сцена, в которой ругаются. Чтобы она получилась достоверной, по нашей просьбе друзья из Италии поссорились на камеру, а мы зарисовали их жестикуляцию. А еще в фильме есть план, когда собирается толпа и смотрит, упадет ли мальчик с дерева. Он длится полторы секунды, но мы там изобразили себя, нашу собаку и родителей.
Вы с детства мечтали стать аниматорами?
Таня: На самом деле нет. Мы родились и выросли в совсем не художественной семье, но мама, посмотрев на наши детские рисунки, отдала нас в специализированный кружок. Туда мы проходили десять лет. Под конец хотелось бросить художественную школу: надоело рисовать деревья, кусты и дома на пленэрах, но мы решили поступать на графический дизайн в Большой университет и потому остались. На вступительных в СПбГУ нам сказали, что у нас нет таланта, и не взяли. Чтобы не пропускать год, мы пошли учиться на филфак, так как с детства занимались еще и английским. После первого курса мы уехали на практику, а мама взяла наши работы и отнесла их в Институт кино и телевидения, и мы поступили сразу на второй курс — на анимацию. Какое-то время мы продолжили учиться параллельно на филфаке — перевелись на заочное отделение. Только там мы попробовали традиционное развлечение близнецов: сдавать друг за друга экзамены. В Институте кино и телевидения все уже знали, что нас двое.
Тяжело ли делать картину вдвоем, как это технически происходит?
Оля: Работать вместе не так сложно: вдвоем быстрее думать и рисовать, к тому же, насколько мы знаем, аниматоров и режиссеров-близнецов в России не так много. Технически мы всегда делаем две раскадровки — каждая свою, для чего расходимся по разным комнатам, а потом садимся их совмещать. Есть сцены, которые кто-то из нас хочет обязательно видеть в фильме. У меня «В мой дедушка был вишней» — это был снег, который отражается в очках. На юге Италии они его никогда не видели, но мы твердо решили, что в нашем фильме будет падать снег, олицетворяя меланхолию. Хотя это светлая грусть — деревья живые, человек умирает, но все же не совсем. Говорят, если у режиссера все хорошо, то он делает грустные фильмы, а если нет — комедии. Наверное, нам было очень весело.
Вдохновившись успехом, готовите ли вы следующий фильм?
Таня: Новую картину мы бы хотели сделать в копродукции. Есть стереотип, что второй фильм всегда бывает неудачным. Но «Мой дедушка был вишней» — это не первая наша лента, и у нас уже была картина, которая не получилась. Поэтому нам не терпится начать следующий фильм — мы уже договариваемся об авторских правах на экранизацию.
текст: Елена Анисимова
фото: Маргарита Смагина, личный архив
стиль: Елизавета Ковалева
визаж: Анастасия Щевелева
Комментарии (0)