К выходу военного боевика с Брэдом Питтом мы поговорили с оператором-постановщиком «Ярости» — россиянином Романом Васьяновым, который закончил ВГИК, а до голливудского дебюта снял картины Валерия Тодоровского «Стиляги» и «Тиски».
«Ярость» похожа на фильмы про войну, которые до этого снимали в Голливуде?
Здесь никогда не было кино о танковом взводе, хотя, казалось бы, тема очень важная. По настроению эта картина тоже иная: у меня была задача снять именно русскую историю. В Америке уже есть «Спасти рядового Райана», другие шедевры на эту тему. Мы поняли, что если хочется сделать что-то свое, то нужно строить фильм иначе. На мой взгляд, «Ярость» получилась человечной, потому что акцент сделан на жизненных историях, а не на спецэффектах. Это скорее «Апокалипсис сегодня», нежели «Спасти рядового Райана». И в итоге работа довольно европейская, даже русская.
А что значит «русское кино» в Америке?
Это когда на первый план выходят психологические отношения героев. Безусловно, американская классика и то, что делают Коппола, Скорсезе, тоже подходят под это определение. Но я ориентировался на советский кинематограф — на Алексея Германа, например. Картин, где человеческое страдание, драма выходят на первый план, в Америке немного. Здесь бушуют бесконечные Айронмены, Супермены.
Вы говорили, что давно хотели снять фильм о Второй мировой войне. Почему?
Потому что это тема, которая всегда будет актуальна. Может, это и банальная мысль, но я ведь вырос в Советском Союзе, был октябренком и пионером. Нас не то чтобы зомбировали, но учили патриотизму по отношению к этой главе отечественной истории. Война — странная страница в истории человечества, когда целая нация сошла с ума, и теперь мы должны приложить усилия, чтобы это не произошло снова. Не хочется, чтобы история сыграла с нами злую шутку из-за надуманного имперского величия.
В России постоянно сравнивают отечественное кинопроизводство с американским. Вы заметили какие-то сильные отличия?
Приезд в Америку стал для меня холодным душем. Когда сборная России по футболу играет на чемпионате мира, я понимаю, что они ощущают. Сначала ребята думают, что сейчас приедут и покажут другим командам, что те зажрались. Но оказывается, что сборная Хорватии почемуто бегает в два раза быстрее, кусается, толкает локтями, бьет по ногам и отбирает мяч. В Америке все иначе, здесь большие компании не спонсируют независимое кино, а смотрят его после выхода и, если понравится, покупают. Первый фильм здесь мы сняли за двадцать дней и с минимальными вложениями. Помню, свет я выставлял какими-то бытовыми лампами.
Почему тогда не вернулись?
В России было ощущение, будто я задыхаюсь. Там есть пять режиссеров, с которыми хотелось бы сотрудничать, с тремя из них мы уже снимали кино. На мой взгляд, в Америке я профессионально вырос из-за конкуренции. Должна быть борьба, чтобы люди поняли: работать в кино — привилегия, а не данность. Этого в России не хватает.
А именно на съемочной площадке сильная разница?
Я работал с выдающимися российскими актерами, но такого самопожертвования на съемочной площадке, как в Америке, не видел никогда. Мы снимали «Ярость» два месяца, у нас в составе были пять самых востребованных артистов в мире, от Шайи Лабафа до Майкла Пеньи, они сидели в Англии и никуда не уезжали все это время. В России у актера параллельно тридцать пять съемок, два проекта тут-там, и нужно еще на гастроли успеть. Мы изобрели систему Станиславского, но сами же ее похоронили.
«Ярость», в прокате с 30 октября
Текст: Ильнур Шарафиев
Комментарии (1)