На «Кинопоиске» стартовал сериал «Преступление и наказание» Владимира Мирзоева — микс из всех произведений Достоевского, а не только школьной классики про «тварь дрожащую». Действие здесь перенесено в современный Петербург, а студента Родиона Раскольникова играет Иван Янковский. Кинокритик Александр Павлов выждал паузу, чтоб с холодной головой разобраться со всем хорошим и плохим в проекте.
Дискуссии вокруг фильмов и сериалов, снятых по русской классике, давно превратились в народную забаву: многие еще не забыли, что в этом году творилось вокруг «Онегина» в исполнении Сарика Андреасяна или тем более «Мастера и Маргариты» Михаила Локшина. Но если в первом случае реакция сводилась к «ну, это Сарик, что вы хотели еще», а во втором кино больше хвалили, несмотря на отход от канонического текста. С «Преступлением и наказанием» получилось совсем иначе: только зрители отошли от дебатов по поводу «Слова пацана», появился повод обсудить, перевернулся ли в гробу (и сколько раз) Федор Михайлович Достоевский за первые серии.
Сюжет с некоторыми авторскими допущениями не отходит от оригинала: бедный студент Раскольников (Иван Янковский), «тварь дрожащая или право имею», убийство, моральные терзания, сестра Дуня, подонок Свидригайлов, страдающая семья Мармеладовых, жизнь на грани нервного срыва и за ней и так далее. Однако все перенесено в современный Петербург. Режиссер Владимир Мирзоев, который до этого снял разгромленные критикой, но в целом неплохо принятые зрителями мистический триллер «Топи» и детектив «Внутри убийцы», замахнулся на Достоевского, но в итоге получил символическим топором, кажется, вообще от всех. Здесь максимально неудачно сошлись несколько факторов.
Первый: несколько переносов премьеры (в какой-то момент — на неопределенный срок) без обозначения причин. Очевидно, насколько это перегрело интерес — в первый день проект, по данным «Кинопоиска», посмотрели 600 тысяч человек. Но никакого скандала на деле не вышло — те, кто видел просмотровки под эмбарго, позже сообщили, что если изменения и внесли, то сугубо косметические.
Второй: высочайшие ожидания (и от актерского состава, и от предвкушения неожиданных стилистических ходов), потому что просто это Достоевский. Ведь всем в школе дотошно объясняли все тонкости и ценность «великого русского романа». Как часто бывает, после такого аудитория почувствовала, что ее не просто обманули, а плюнули в душу: такого парового катка хейта не ожидали даже пессимисты.
С визуальной точки зрения «Преступление и наказание» не сказать, что снято как-то катастрофически. Мирзоев умеет работать с цветом и светом, камера красиво движется за куда-то подолгу идущими героями — моментами сериал похож то ли на работы классика российского арт-хауса Александра Зельдовича («Москва», «Мишень», «Медея»), то ли на хороший видеоклип. Но вот излишняя театральность идет «ПиН» только во вред. Петербург мощно зачистили от всего лишнего в кадре, превратив в декорацию, где пряничными домиками выглядят даже коммуналки и дворы-колодцы, а актеры разговаривают на языке XIX века. К слову, тоже не самый свежий прием — сочетание современности и архаики.
Есть и другое спорное решение: Раскольников постоянно общается и обсуждает свои моральные дилеммы то ли с воображаемым, то ли вполне реальным демоном (в титрах он указан как «Чорт»), которого видит только он. Сколько раз прием в качестве сюжетного костыля применялся в мировой культуре — подсчету не поддается, но, справедливости ради, и сам Достоевский при создании романа отказался от внутренних монологов Раскольникова в пользу фигуры наблюдающего за всем со стороны автора. Ситуацию спасает разве что играющий Тень, двойника и Черного человека Борис Хвошнянский, который с годами, кажется, искренне стал считать себя инкарнацией Роберта Дауни-младшего. Можно только порадоваться, что здесь ему наконец-то дали роль, которую он хотел — на это искренне приятно смотреть. Янковский и вовсе выкладывается на 110%, компенсируя минимально прописанные в сценарии душевные метания убедительной игрой в откровенного психопата.
Остальные тоже держатся сильно. Юлия Снигирь убедительно изображает стерву. Владислав Абашин-Свидригайлов появляется в кадре со своим обычным выражением лица и периодически включает фирменный взгляд «смерть в душу заглядывает». На Тихона Жизневского-Разумихина просто приятно смотреть в образе обаятельного дурачка. Однако вслед за хорошей сценой всегда появляется нечто, выглядящее как эпизод сериала «Содержанки» — и это крайне неловко.
На резонный контраргумент «А как бы снял ты, умник?», видимо, пока не существует внятного ответа. Более классически — скучно. Более радикально — все-таки, это не театр, а зрительское кино. В любом случае, даже жаль, что мощный по замыслу проект, возможно, не взлетит: большинство зрителей явно просто не будут досматривать оставшиеся серии.
Как кто его убил? А вот мы все и убили-с.
Текст: Александр Павлов
Комментарии (0)