Как «Слово пацана» стало самым народным сериалом года: Юрий Сапрыкин — о роли ностальгии и сравнениях с «Братом»

О личных впечатлениях о «Слове пацана»

Впечатления очень сильные. То, что я увидел, гораздо выше уровнем всего, что обычно у нас происходит в кино и сериалах. Просто по мастерству, по сделанности, если так можно сказать.

Признаюсь, у меня совсем не было собственных ожиданий. Был очень давний разговор с людьми, причастными к созданию этого сериала. Еще года два назад они мне говорили, что, мол, мы делаем такое, что всех поразит. Это будет бомба, разнесет все.

Понятно, что любой продюсер любит свое произведение и желает ему самого хорошего. Но далеко не у всех эти пожелания сбываются. Мне было интересно, насколько этот расчет создателей оправдается. Сейчас мы видим, что оправдался на 1000%.

О волне популярности сериала

Феноменальный успех сериала совершенно не случаен и его невозможно объяснить какой-то одной причиной. Его смотрят дети, его смотрят взрослые, которые помнят те времена, и взрослые, которые их не помнят, его смотрят какие-нибудь, прости господи, интеллектуалы и обычная такая сериальная аудитория. Всех он каким-то образом забирает. Это очень редкое совпадение. Бывает так, что сериал хорошо сделан, но чтобы накрывало всех — этого не бывает практически никогда.

Это первое в российской истории кино, которое стало до такой степени народным, не будучи показанным по телевизору или не будучи выпущенным в широкий прокат. Оно ушло в народ прямо со стриминг-платформ. Это в каком-то смысле историческое достижение.

Полагаю, что здесь главным образом сработало сарафанное радио. Не знаю, были там какие-то хитрости, посевы в соцсетях, но даже если так, эффект сарафанного радио все равно больше. Я, посмотрев 2–3 серии, когда еще не было такой дискуссии вокруг «Слова пацана», ходил по всем знакомым и писал в чатах: «Ребята, посмотрите прямо сейчас — это что-то невероятное». Писал всем, кому это потенциально могло понравиться, и всем это в итоге нравилось. Полагаю, что таких бесплатных «рекламных агентов» у сериала было множество. Классический пример, что если есть произведение, обладающее такой заразительной силой, ему даже не нужен особо навязчивый промоушен.

О причинах успеха сериала

Причина номер один — это просто очень здорово придуманная и внятно рассказанная история. Это кино работает абсолютно без привязки к гопничеству и эстетике конца 80-х. Оно универсально и говорит о простых и понятных всем вещах: дружба, предательство, месть, справедливость. Уберите шапочки с козырьками и получите абсолютно вневременной сюжет.

Более того, история не просто хорошо рассказана. Понимаете, когда мы смотрим фильмы, скажем, Фон Триера, мы понимаем, что режиссер манипулирует зрителем — он знает, куда ударить, чтобы сделать тебе больно, чтобы ты ужаснулся или заплакал. Мы знаем это, но все равно не можем сопротивляться. Со «Словом пацана» та же самая история. Я понимаю, где сериал хочет сделать мне больно, вызвать сильные эмоции, но все равно их переживаю. Режиссер Крыжовников — это человек, который умеет дать энергию, темный драйв, когда тебя на уровне движения камеры, монтажа, смены планов все это тащит. Это сильно сделано на ремесленном уровне.

Причина номер два — это ностальгия со стороны взрослых, заставших это время, и традиционный российский интерес к низовой, уличной, если хотите гопнической эстетике. У каждого, как мы видим сейчас по Facebook*, есть какие-то воспоминания, как его в темном переулке встречали на районе. Я завидую людям, которые сейчас пишут: «Боже мой, да мы таких персонажей не видели, это какая-то быдлота, мы к ней не имеем отношения». Я таких персонажей видел, я с ними учился, я с ними дружил, я от них по морде получал. Все было.

К тому же это ностальгия по тому времени, которое на самом деле у нас не получило еще своего экранного воплощения. Книг и фильмов про 90-е годы у нас 100500 миллионов. А вот фильмов про перестройку почти нет. А ведь это очень разные эпохи. При этом перестройка здесь показана не в таком плакатном воплощении со всеми ее дежурными приметами. Это где-то в Москве проходят митинги и Съезд народных депутатов, а здесь — абсолютно герметичная жизнь, и все становится только хуже.

Причина номер три — этот сериал говорит о тех вещах, которые, как ни крути, имеют отношение ко всем нам. Даже если ты в жизни не видел живого гопника, и все это тебе отвратительно (кстати, вполне легитимный взгляд), ты найдешь здесь актуальные для себя вещи. Как устроено закрытое мужское сообщество в России (более или менее любое от пионерлагеря до отряда частной военной компании). Как устроен дискурс власти, язык, который обладает силой и которому подчиняются. Тебе может казаться, что это было 35 лет назад в казанских дворах. Но на самом деле это происходит везде: у тебя на работе, у тебя в соцсетях, у тебя в телевизоре. Вся эта культура жива в самых разных социальных организмах, хотя, может, и не в таком четком и узнаваемом виде.

О сравнениях сериала с «Братом»

Герои «Брата» и «Слова пацана» абсолютно не похожи. Янковский и Бодров-младший — это разные человеческие типы. Более того, отличаются и ситуации, социальные роли, в которых оказываются их герои. Данила Багров — принципиальный одиночка, главный герой сериала — вождь, лидер, бригадир.

Но вот та реакция, которую вызывают эти работы, тот уровень, на котором они работают, действительно похожи. При этом я говорю именно о первом «Брате», не о втором. Что называется, олды вспомнят, что критика, которую получил первый «Брат», была абсолютно такая же, как у «Слова пацана»: романтизация бандитизма, воспевание криминальной культуры, демонстрация того, что справедливость может быть достигнута только через насилие. Все эти обвинения звучали и тогда — дословно.

Это связано с тем, что трюки, проделываемые обеими лентами, очень похожи. Они обе показывают невероятно обаятельное зло. Ты понимаешь, что люди на экране творят абсолютно невозможные вещи, но ты не можешь им не сочувствовать, автоматически попадаешь под их обаяние. И это, конечно, вызывает страх. Ведь зло же должно быть разоблачено. А тут его показывают не просто с человеческим лицом, а с очень симпатичным человеческим лицом. На него хочется быть похожим.

Но здесь же кроется и разница. Над Багровым витает легкая дымка обреченности, но нужно включить довольно тонкие настройки, чтобы почувствовать, что он на самом деле не жилец. В сериале мы видим этих людей и сразу понимаем, что все кончится очень плохо — и для них, и для всех окружающих. В «Слове пацана» воспевание, любование насилием гораздо сильнее перемешано с ужасом. Его герои не просто носят роковую тень на лице, они правда обречены и со страшной скоростью мчатся к своей финальной точке.

Об обвинениях сериала в пропаганде насилия

Какое-то основание под такими разговорами есть, но это актуально для любого явления, которое достигает такого уровня популярности. Среди десятков миллионов зрителей однозначно есть люди неуравновешенные, наивные, те, кто слишком нервно и непредсказуемо на кино реагируют. Если бы такую популярность приобрел бы сериал про котят, то и у него неизбежно вылезла бы какая-то непредсказуемая темная сторона.

Кстати, маленькое лирическое отступление. Мы знаем, что этот сериал смотрят дети, причем не в далеких степях Забайкалья, а в хороших московских школах. И везде популярность невероятная. Я спрашивал своих детей, а что их одноклассники видят в сериале, как они реагируют, и получил неожиданный ответ. Школьники смотрят это, как историю из комиксов Marvel. Для них это история про прикольных героев, и им не важен контекст времени, не важна мораль, не важны социальные моменты. Это все не считывается. Считывается, что это прикольные герои, на которых даже не то чтобы хочется быть похожими... Вы ведь не хотите буквально походить на Человека-паука, но вам интересно следить за его приключениями. Это такие покемоны, персонажи комикса.

Но это, наверное, относится к тем зрителям, кто далек от всяких уличных субкультур. А за тех, кто уже внутри, беспокоиться и вовсе странно. Это не «Слово пацана» научило их сбиваться в уличные группировки и спрашивать, с какого ты района. Мы прекрасно понимаем, что эта культура, может быть, не в центре столицы и городов-миллионников, но где-то до сих пор прекрасно живет. Полагать, что это изолированный во времени казанский феномен, который закончился в начале 1990-х, — это совершеннейшая наивность.

Таких людей в смысле криминальных обычаев сериал ничему не научит. В нем нет ничего, чего бы они и так уже не знали. Но, может быть, кого-то из них он заставит задуматься. Может быть, кто-то из них считает мораль, что, помимо крутости, классности, чувства локтя, все это заводит тебя в такой мрак, из которого потом не вылезти. А мораль истории именно в этом.

О том, будет ли успех сериала долгим

Волна хайпа, конечно, схлынет через месяц. К концу января мой любимый Telegram-канал «Забыто» сможет написать: «”Слово пацана” забыто». Никто про него уже в таком масштабе вспоминать не будет, так чтобы дети играли в Вову Адидаса.

Но как явление культуры сериал останется. Это этап, это веха, это кино, которое точно, уже точно вписано в историю. Я прекрасно себе представляю через 20 лет юбилейные показы «Слова пацана» в кинотеатрах или выставки в Севкабеле. У этого феномена будет очень длинный культовый хвост.

О том, какое значение сериал будет иметь для индустрии

Мне очень жалко, что его невозможно сейчас продать на Netflix и посмотреть, какой у него будет международный успех. Думаю, что это был бы гигантский успех, как у испанских или израильских сериалов, которые становятся международными хитами. В любом случае мы не сможем уже проверить. Разве что нам остается судить по Украине и Казахстану, где масштаб его распространения производит впечатление, особенно в Украине, учитывая то, в каком контексте он там существует.

Однако я подозреваю, что выход сериала будет иметь не очень приятные последствия для индустрии. Несколько лет мы будем жить среди бесконечных премьер не очень хороших сериалов про молодежные группировки в провинции. Все захотят делать буквально то же самое, да что там, уже делают. Это самый прямолинейный из возможных выводов — дескать, людям просто интересна эта тема. Поэтому многие будут пытаться скопировать этот успех, а скопировать его невозможно. Один раз в год сады цветут, а режиссер Крыжовников, судя по всему, просто крупнее и талантливее, чем все те, кто будет снимать копии его сериала.

Если говорить о том, что успех «Слова пацана» может как-то существенно помочь индустрии, то, думаю, отключение нашего кинопроизводства от международного поля нанесло слишком большой ущерб, чтобы его мог поправить триумф одного проекта. Но я надеюсь, что в каких-то продюсерских головах поселится мысль, что успех сегодня достигается не только сказками, добрыми семейными комедиями — одним словом, не только произведениями, которые имеют целью отключить зрителю мозги на несколько часов. Он сопутствует и жестким, честным, страшным социальным высказываниям. Самый крупный выигрыш лежит в этом секторе, и, если хочешь сорвать кассовый и творческий джекпот, ставить нужно на него.