«Кеша должен умереть»: коллекционер новых смыслов и его жертвы в сериале Константина Богомолова

Константин Богомолов

Что вас привлекло в сценарии?

Эта история привлекла меня своим балансированием на грани между ироничностью и драматичностью, своей тонкостью и рефлексией каких-то тем и мотивов, в принципе понятных, вполне себе узнаваемых для любого взрослого человека, прожившего какие-то встречи и расставания.

Хотелось ли вам что-то усовершенствовать в сценарии, от чего-то отказаться, что-то добавить, переставить какие-то акценты? Часто ли вы отклонялись от сценария, позволяя себе и актрисам импровизацию?

Я просто в принципе так работаю, что любой сценарий, попадая ко мне в руки, претерпевает изменения. Ни один сценарий, даже самый замечательный, не совершенен, он проверяется и в подготовительный период, и на площадке, и многократным перечитыванием. Сторонний взгляд всегда находит в нем дыры и нестыковки. Плюс моя технология предполагает, что я должен очень плотно чувствовать историю, и даже не просто чувствовать — она должна стать моей. И в этой ситуации неизбежно происходит какое-то пересочинение отдельных элементов исходного материала. Так происходило и здесь: я немало дописывал текстов по ходу дела, довольно много менял в драматургии отношений, что-то поменялось в сюжете. Что касается импровизации, то было несколько сцен, которые на ней построены практически целиком, мы так договорились с актерами, хотя в принципе импровизации я не позволяю артистам и требую от них достаточно строгого соблюдения и рисунка, и текста.

В «Кеше» очень красивые титры с засушенными цветами из гербария, которые наводят на размышления, что это фильм среди прочего про старение, увядание, смерть и тщетные попытки все это отсрочить (кто-то делает это с помощью спирулины, а кто-то — знакомясь с юными девушками). Вкладывали ли вы и такой смысл тоже?

Никто не создает ничего по принципу «Есть тема, давайте найдем для нее образ». Хотелось создать какие-то красивые титры. Ребята, которые их делали, после нескольких неудачных попыток и поисков в разных направлениях предложили вот такие титры — изящные, умные, тонкие, и, конечно же, в них есть и этот смысл.

Личная жизнь Кеши устроена по принципу гарема. Как вы относитесь к такой системе? Она лучше или хуже моногамии?

Личная жизнь Кеши не устроена по принципу гарема, она такая, какая есть, потому что этот человек — вампир, а с собственным вампиризмом надо бороться и искоренять его. Он может касаться личных отношений или деловых, но так или иначе это вампиризм — попытка подпитаться энергией, лишая других людей спокойствия, хорошего настроения и радости и таким образом выравнивая свое тухлое состояние с общим состоянием окружающего мира. Мне кажется, это история не про вульгарный гарем, а про энергетический вампиризм и еще отчасти про бессмысленность бытия, которая порождает поиски смысла через бесконечную смену партнеров, объектов любви, а значит, смыслов и целей жизни.

Как замечает Кеша в одной из первых серий, «художника толкает к творчеству ощущение внутренней драмы». Решали ли вы в «Кеше» какие-то свои внутренние проблемы, и если да, то какие и насколько это удалось?

Нет, я не решаю через творчество свои внутренние проблемы и думаю, что никто из творческих людей этого не делает, хотя за всех, конечно, невозможно говорить. Все гораздо проще: личный опыт, какие-то личные переживания могут становиться топливом, которое сжигается в процессе творчества, но вряд ли можно рассуждать об этом процессе как о психоаналитической терапии — абсолютно нет, скорее часто наоборот.

Александра Ребенок

Вы давно работаете с Константином Богомоловым, и в театре, и в кино. В чем магия этого режиссера?

Вообще, все артисты его обожают. Первый его спектакль, который я увидела, — «Идеальный муж», на всем протяжении которого я хохотала до неприличия, даже когда все зрители сидели тихо. Мне удалось считать весь юмор второго плана, который был заложен в этом спектакле, и я поражалась, как все это умно, искрометно, тонко, сложно, и при этом абсолютно во всем ощущалась едкая ирония. Конечно, это прекрасная пьеса Оскара Уайльда, но в спектакль были вплетены отрывки из «Портрета Дориана Грея» и даже чеховские «Три сестры». Весь вечер я думала: «Ничего себе, вот это режиссер!» Тогда я начала все читать о Богомолове, узнавать, что-то смотреть. А потом мне позвонили и пригласили на пробы в Московский художественный театр, чтобы познакомиться с режиссером Богомоловым. Так бывает, когда ты много думаешь о чем-то, а потом оно раз! — и прилетает к тебе в реальности, так что я сразу подскочила и помчалась на эту встречу.

В какой спектакль вас позвали?

Это была постановка «Карамазовых», которую Богомолов начал после «Идеального мужа». Мы встретились, я прочитала отрывок Грушеньки, хотя мне сказали, что режиссер ищет актрису на Лизу Хохлакову. В общем, это была запутанная история в духе богомоловской магии. Так «Карамазовы» стали первым спектаклем, на котором мы вместе поработали. Теперь этому спектаклю уже 10 лет. Я каждый раз мысленно сравниваю других режиссеров с Богомоловым и не могу коротко сформулировать, в чем его секрет. Но описать это можно было бы так: за нужную ему манеру актерского существования он всегда сражается и даже может уничтожить, если ты ее не понимаешь и не можешь ни эмоционально, ни физически дотянуть до того уровня, на котором он хочет рассказать ту или иную историю. Бывает, что один режиссер все время тебя видит одинаково, но нет ничего лучше режиссера, который любит и знает своего актера, и такой режиссер не позволит любимому актеру повториться.

Позволил ли он вам как актрисе развернуться в неожиданную сторону или вы продолжаете выступать в амплуа, которое вам отлично удается: женщина добрая, самоотверженная с виду, но внутри роковая? Ведь это именно вашей героине принадлежит идея убить Кешу, которая становится главным сюжетным двигателем.

Ну почему, эта идея рождена коллективным бессознательным нашей женской команды.

Но кто-то же должен первым произнести роковые слова, и это именно ваша героиня.

Остальные героини — такие безвольные мямли, одна — актриса, вторая — зожница… А моя героиня более деловая, и она просто строит план, как осуществить задуманное. Но я бы не сказала, что мое амплуа — роковая женщина. Я бы назвала это мягкой силой. Мне вообще очень трудно играть идейных героинь, которые действуют открыто. Я и в жизни никогда не смогла бы встать посреди зала, толкнуть речь и повести за собой с флагом на баррикады, но это не означает, что я пассивна: я тоже действую, но мои методы совершенно иные.

В чем секрет привлекательности таких мужчин, как Кеша, в общем-то жестоких и любящих прежде всего себя?

Раз все эти женщины почему-то держатся за него и никак не могут его выкинуть из своей жизни, значит, он что-то важное им дает. И когда каждая из них вроде бы уже готова начать свою, отдельную новую жизнь, Кеша тут как тут, раскидывает паучьи сети, и снова все эти женщины им болеют. И каждую он по-своему любит и сам в это верит в тот момент, когда это говорит. Но потом встречает другую. Он из тех мужчин, которые искренне не понимают, а почему я не могу любить нескольких женщин?

А вы как вообще относитесь к полигамии? Система гарема, в которой живут Кеша и его любимые женщины, имеет свои преимущества?

Для сюжета, для творчества это ужасно интересно, а для жизни... Лично мне трудновато, даже когда одну роль репетируешь одновременно вдвоем или втроем. Константин Юрьевич как раз любит такую систему, а хочется же быть «любимой женой». При этом я совершенно не человек соревнования. Кто-то любит дух соперничества, начинает мочить конкурентов, брать какие-то несуществующие барьеры, а меня, наоборот, такая ситуация скорее отталкивает и закрывает. Для меня репетиции или съемки — достаточно интимный и тонкий процесс, которым трудно заниматься в режиме спорта: «Быстрее, выше, сильнее!» Что касается гарема, то в нем, наверное, могут жить женщины определенного склада, которые соглашаются на такое. Лично я предпочитаю занимать какую-то свою нишу и быть в ней одной-единственной, неповторимой, ни на кого не похожей, и надеюсь, мне в каком-то смысле это удается.

Юлия Александрова

Чем вас привлек сценарий «Кеши»? Что для вас было нового в той героине, которую вам предложили сыграть?

У меня раньше не было таких сценариев — «про отношения». С одной стороны, «Кеша» привлек меня легкостью, с которой он написан, а с другой стороны, это тонкая история о том, как легко запутаться в том, чего на самом деле нет: в выдуманных отношениях, в какой-то псевдолюбви и псевдодружбе. Новым для меня было то, что я до этого никогда не играла актрис. Да и сам сюжет, когда бывшие жены одного мужчины объединяются в дружбе, — мне кажется, это вообще какая-то невидаль.

Вы первый раз работали с Богомоловым. Чем он отличается от других режиссеров?

В работе с Константином Юрьевичем надо быть особенно готовым к тому, что я бы назвала творческой пластичностью. Каждую смену у нас менялся текст, даже придумывались новые сцены или, наоборот, что-то убиралось. Ты готовишься к одному, а приходишь на площадку — и тебя ждет что-то совсем другое. Я не могу сказать, что это плохо, — это в любом случае работало на максимальную реализацию предложенного материала, и поскольку Константин Юрьевич, безусловно, талантливый человек, в итоге от этого становилось только лучше.

Вы преимущественно комический персонаж в «Кеше», по крайней мере, в первых двух сериях. Одна из самых смешных сцен — ваши пробы с режиссером-мошенником, которого играет Олег Рязанцев. Вы там импровизировали или все это было прописано в сценарии?

Нет, не импровизировала, все было прописано в сценарии. Если сцена получается смешной, это всегда хорошо, потому что рассмешить зрителя гораздо сложнее, чем вызвать какие-то другие чувства.

Были ли в вашей профессиональной практике аналогичные недоразумения, когда вы шли на пробы, ошиблись дверью и попали в нелепую ситуацию или когда оказалось, что режиссер совсем не тот, за кого себя выдает?

Нет, слава богу, именно таких не было. У меня был очень смешной случай в самом начале моей кинокарьеры. Я снялась в сериале для одного телеканала, а когда ты только начинаешь сниматься в кино, то думаешь: «Ну все, сейчас меня на улице узнавать начнут…» И я пришла в продуктовый магазин, там на меня долго и пристально смотрел охранник. Я подумала: «Вот оно. Наверное, узнал, сейчас попросит автограф». Подхожу к кассе, а он говорит: «Можно, пожалуйста, проверить ваши карманы, вы точно ничего не украли?»

В «Кеше» исследуется одна из любимых тем Богомолова — разница между мужской и женской логикой. Обычно считается, что «женская логика» — это обидное выражение. Вы с этим согласны?

Мне кажется, «логика» не может быть обидным выражением: если она вообще присутствует, хоть какая-то, это уже хорошо. По-моему, мужчины и женщины отличаются тем, что женщинам сложней тормозить, они сразу выплескивают свои эмоции, а мужчины, наверное, лучше умеют справляться с эмоциями. Женщины часто действуют не то чтобы вне логики, а поддаваясь какой-то эмоциональной инерции и своей интуиции.

В чем секрет привлекательности таких мужчин, как Кеша, кроме успеха и денег?

Возможно, какая-то тотальная, даже парадоксальная уверенность в себе, в своих поступках, плохих или хороших.

Кеша постоянно ведет себя как манипулятор-кукловод, но, вероятно, это поверхностное впечатление и в нем есть что-то положительное, человеческое?

Я думаю, его главное человеческое качество — искренняя вера в окружающие его обстоятельства: вот он находится в одном месте и абсолютно верит в то, что с ним здесь и сейчас происходит, и в этот момент он говорит правду каждой из своих женщин. Потом он оказывается в другом месте, чувствует что-то другое и опять-таки искренне в это верит.

Автор текста: Лидия Маслова. Редактор: Светлана Некрасова. Арт-дирекшн: Lobster team. Фотограф: Павел Двоянов. Свет: Lobster team. Продюсер: Ирена Азаркевич. Стилист: Даша Нецветок. Ассистенты стилиста: Екатерина Шумилова, Анна Павлова, Катя Вайсбурд. Сет-дизайнер: Дарья Конфисахор. Визажист (Александра Ребенок): Мария Бажан. Стилист по волосам (Александра Ребенок): Виктория Елисеева. MUAH (Юлия Александрова, Константин Богомолов): Полина Еланская. Ретушь: Жанна Галай

18+