Продюсер Сергей Сельянов: «Большое кино перестанут делать – не только у нас, но и во всем мире»

Что происходит у «СТВ» и «Мельницы»

Говорить о чем-то в разгар события – немного «мартышкин труд». Непонятно, сколько это продлится, как будет восстанавливаться жизнь и какой она будет. А гадание – то, что я не очень люблю.

У нас не было самих съемок, но четыре фильма находились на подготовительном периоде производства. Не могу говорить про все, так как мы их еще не объявляли публично, но среди них – картина Бориса Хлебникова «Три минуты». Пока проекты остановлены, но планируем в этом году начать съемки по некоторым: одного фильма – в августе, другого – в январе 2021-го, так как это будет за границей. Еще два запустим, скорее всего, в этом году, но со сдвигом сроков. Абсолютно новые фильмы, которые еще не разрабатывались, мы в 2020-м точно не сможем взять.

Что касается «Мельницы» и ее анимационной студии – все перешли на удаленку. Это повлекло снижение производительности труда, а значит и удорожание проектов, которые и так недешевые. Потребовались вложения 5–7 миллионов рублей: надо было расширять каналы, архитектуру серверную, закупать «железо». Тем не менее анимационным студиям чуть проще в том смысле, что они продолжают работать – не только «Мельница», но и большинство российских. 

Какие проблемы для кино влечет пандемия

Проблемы уже существуют, но часть еще впереди. Проблемы сегодняшнего дня – это то, что все наши коллеги, члены съемочных групп от операторов до реквизиторов, сейчас без работы и денег. Мы с Ассоциацией продюсеров написали письмо в Роспотребнадзор, нам обещают что-то ответить – какие правила будут, когда можно возобновить съемочные процессы.

Проблемы завтрашние связаны с тем, что в этом году будет запущено очень мало новых проектов. В среднем фильм – это три месяца подготовительного периода, еще три – съемочного. Это значит, что мы упираемся в ноябрь, когда съемки в России уже практически прекращаются. Потому что у нас не Лос-Анджелес – нужно учитывать короткий световой день и погодные условия. А зимних сценариев (по понятным причинам) почти не пишется. Для больших фильмов – подготовка вообще шесть месяцев и более, то есть совсем все сложно. Поэтому этот год вылетит.

Послезавтрашние проблемы в том, что восстанавливаться экономика (я имею в виду не только кино) будет лет пять. А это повлияет на платежеспособный спрос, то есть меньше денег будет у людей во всем мире. Пойдут ли они при этом в кинотеатры, непонятно. Есть два сценария. Один – позитивный: люди, изголодавшись, ринутся в кинотеатры. Второй – что падение числа зрителей окажется очень существенным– от 30 до 50%, так как страхи сохранятся, даже если деньги на билеты будут. Вообще в России кинотеатры почти 10 лет не повышали цены. Хотя этого очень хотелось, так как они относительно невысокие. Кино – самый доступный вид развлечений. Реальные доходы населения падают уже лет пять, если не больше, но люди в кино ходили, соответственно, бокс-офис увеличивался. Будет ли сейчас подорожание билетов, когда кинотеатры откроются, посмотрим. 

Уйдет ли кино в онлайн

Что касается изменения кинопрокатной структуры, это тоже пока гадания. Онлайн легальный и так развивался последнее время довольно успешно. Пиратский тоже само собой, хотя какие-то позиции удалось отбить. Процесс шел, но кризис его, конечно, еще больше подстегнет. В каких конкретно процентах это будет выражаться, пока никто не знает. Но социальные модели, скорее всего, изменятся. Если рынок пойдет в эту сторону, возникает вопрос: «Зачем тогда вообще снимать большое кино?» Не за чем. Ведь его смотрят даже не в планшетах, а в телефонах. Стоят фильмы дорого, а вы ничего не разглядите и не услышите. Сейчас много сил, денег и талантов вкладывается, чтобы на большом экране и с хорошим звуком вы все могли посмотреть. Технологически – это другая задача, более сложная. Для онлайна все это не нужно. Нужны по-прежнему мозги и идеи, но зрелище – нет. Большое кино перестанут делать – не только у нас, но и во всем мире. Среди этих фильмов будут в том числе замечательные и талантливые, но попроще в изготовлении. Меньше энергии начнут затрачивать и меньше же зрители получат. А действует ведь не только сюжет и актерская игра, кино – чувственное дело. Картинка мощная попадает куда-то, минуя головной мозг, в спинной.  Этого не хотелось бы лишиться, но будет как будет.

Про убытки и помощь государства

По подсчетам аналитиков Минкульта, общий объем потерь на ближайшие три года (не только в кино, а в сфере аудиовизуального контента, то есть и телеканалы, падение рекламного рынка) оценивается в 75 миллиардов рублей за 2020 год, и в 150 миллиардов рублей в течение трех лет. Это колоссальные цифры.

Какой будет помощь государства и насколько эффективной – это вопрос. Кинопрокат и кинопроизводство не считаются все еще пострадавшими отраслями. Мы работаем над этим, но пока решения нет. Большая часть декларируемой поддержки по всем отраслям сводится к отсрочкам налогов и кредитов. Еще не известно, не хуже ли это, когда на тебя через полгода свалится вся сумма – как новые, так и отсроченные платежи начнут молотить по голове с удвоенной силой. Больше почти ничего пока. А уж как помогать работникам съемочных групп, которые даже пособие по безработице получать не могут, потому что они не в штате компаний и организаций? Разумеется, во власти правительства сделать так, чтобы на них распространялась поддержка. Я почему-то думаю, что этого не произойдет. Вообще, это двоякая позиция. С одной стороны, давайте принимать жесткие меры в отношении коронавируса, потому что люди умирают. А то, что они могут умирать и по иным причинам, тоже связанным с пандемией, как будто не очень важно. С другими болезнями в больницу сейчас не попасть, люди снижают качество своей жизни до нищеты.  В прессе пишут, что происходит всплеск домашнего насилия и алкоголизма. Конечно, какие-то правила нужно соблюдать, но местами с водой и ребенка выплескивают.

При этом пока какого-то страшного пессимизма нет. Все равно будем снимать. В 1990-е было в чем-то сложнее, а мы все равно делали кино. Кризисы – не в первый раз, хотя этот и причудливый.