Дмитрий Озерков о том, как Эрмитаж отметит столетие революции

Все крупные мероприятия проекта «Эрмитаж 20/21» в этом году будут связаны со столетием Октябрьской революции. 30 мая откроется экспозиция немецкого художника Ансельма Кифера, единственного из ныне живущих авторов, чьи работы входят в постоянную коллекцию Лувра. Переговоры о выставке велись около восьми лет — и наконец в прошлом году нам удалось прийти к соглашению благодаря визиту Кифера в Петербург. Пройдясь по городу, Ансельм увидел имперскую столицу, сохранившую свое былое благородство и мощь, несмотря на советский период. Впечатления утвердили его в мысли сотрудничать с нами.

Отправной точкой экспозиции стали размышления художника об идеях Велимира Хлебникова. Киферу в 1970-х подарили книгу поэта-футуриста, в которой тот излагает странную нумерологическую теорию про 317 лет, которые якобы разделяют переломные исторические моменты. Доказывая ее, литератор задолго до революции предсказал трагические события в России в 1917 году. Ансельма, в чьем творчестве всегда прослеживалось осмысление беспощадности рока, вдохновила концепция судьбоносной бесконечной цикличности. Он сделал целую серию работ, связанных с Хлебниковым. Одна из них — «Набросок войны: битвы у моря» — даже стала самой дорогой работой Кифера, уйдя с молотка за 2,38 миллиона фунтов на одном из аукционов.

Изначально мы планировали выставить старые картины Ансельма, но он захотел создать самостоятельный проект для Эрмитажа, написав около двадцати работ. У него гигантская студия под Парижем, в которой он развесил их, смоделировав наш Николаевский зал. По-моему, вышла довольно сильная экспозиция. Хотя есть риск, что новые творческие решения примут не сразу, поскольку Кифера как великого художника знают и любят за определенные вещи.

В Главном штабе мы покажем выставку снимков 1920–1930-х годов, сделанных фотогра­фами-любителями братьями Хенкиными. Один из них жил в Берлине, второй — в Ленинграде, об обоих мало что известно. В семье чудом уцелели их пленки, но архив толком никто не смотрел, пока они не попали к петербургскому фотографу Дмитрию Конрадту, который понял, что это клад.

Поражают несколько моментов. Удивительным образом Хенкины, все-таки скорее любители, чем профессионалы, сделали множество точнейших художественных кадров, для которых требуется не только чувство композиции, но и удача. Кроме того, в фотообъективах обоих братьев, снимавших два разных города, Берлин и Ленинград, парадоксально проскальзывают одни и те же темы. Марширующие на майской демонстрации по Дворцовой площади спорт­смены — это потенциальные солдаты, которые через десять лет окажутся на фронте. В Германии в то же время по улицам строем идут национал-социалисты. Две империи вот-вот столкнутся, но люди на снимках не догадываются, что с ними вскоре будет. Это знаем мы, и ретроспекция придает экспозиции особенную интонацию.

Осенью у нас будет проект, посвященный Сергею Эйзенштейну. С режиссером связан самый главный миф про революцию — фильм «Октябрь», снятый к ее десятилетнему юбилею. Лента стала симулякром, создавшим у многих поколений представление о том, как якобы происходил штурм Зимнего. Хотя реальности это мало соответствовало. Например, известно, что во время съемок центр города был обесточен, чтобы создать ощущение темноты.

Деконструируя миф, мы попытаемся посмотреть на Эйзенштейна через призму Эрмитажа. Сценография будет рассеяна по всему музею: получится квест с элементами осмысления. Это, то чего сейчас не хватает на выставках, — думанья зрителя. Мы смотрим, радуемся или оскорбляемся, делаем селфи на фоне работ и уходим, не понимая их смысла. Так, концепции Фабра оказались слишком сложными для посетителей. Но в жизни ведь не всегда есть Вергилий, который все растолкует, — нужно начинать мыслить самим.

Текст: Елена Анисимова

Фото: архивы пресс-служб