«Нельзя идти на поводу у зрителя»: паблик-арт в Петербурге обсуждают художники Владимир Абих, Максим Има, Дмитрий Мульков и другие

Что такое паблик-арт?

Владимир Абих: Любое искусство в публичном пространстве. Обычно им называют городскую скульптуру, но это и муралы, и цифровой маппинг, и инсталляции.

Максим Има: На самом деле тут важна концептуальная подача. Экскурсия тоже может быть сиюминутным паблик-артом, если это креативный перформанс, а не сухой рассказ теории. Но я склоняюсь к тому, что желание давать искусству дефиницию — потребность зрителя. Мы, люди творческие, работаем, когда нам дают возможность, а как это потом называют — уже вторично.

Дмитрий Мульков: Я бы добавил, что специфика в том, что паблик-арт создают в местах, для искусства не предусмотренных. Автор взаимодействует с нехудожественным контекстом, а у зрителя нет рамки специального восприятия — как бывает с картинами в галерее или постановками в театре.

Анастасия Пронина: Здесь важно, что это искусство, интегрированное в город. От привычного «стрит-арта» его отличает только то, что у паблик-арта всегда есть заказчик и бюджет, замысел художника всегда согласован.

Паблик-арт — это переход от «привилегированного» искусства к «демократичному»?

Юлия Павлова: Да, это очевидно, ведь зрители не ограничены стенами галереи, платным входом или уровнем подготовки. Они могут восхититься, а могут оставить разгромный отзыв. Поэтому паблик-арт — поле как возможностей, так и рисков.

Анастасия Пронина: Не соглашусь. Любое современное искусство — все-таки для привилегированных людей. Выход на улицу не превращает его автоматически в доступное искусство, но заставляет художника повернуться лицом к зрителю. В городе он не может себе позволить делать искусство ради искусства. По этой причине любые сложные объекты, установленные в  урбанистической среде, вызывают негатив. Как, например, «Большая глина №4 » в Москве.

Максим Има: Я тоже сегодня побуду хейтером. Мне кажется, это романтизированное предположение, что искусство решили сделать открытым для широкой публики. Мы живем в капитализме. Все паблик-арт-проекты созданы для привлечения внимания к площадке или региону. Показать, что администрация локации развивается, идет в ногу со временем, думает о посетителях.

Куратор, заказчик, неподготовленный зритель — все это мешает свободе художника?

Максим Има: Конечно, паблик-арт должен рассматриваться как компромисс. С каким бы удовольствием автор не входил в этот процесс и как бы он не был искренен, художественный импульс всегда гасится, когда вокруг тебя лишняя ответственность и ты зависим от коммерческих условий. Но я считаю, что художники все равно должны соглашаться на паблик-арт — это проверка собственной пластичности. Есть потрясающие авторы, которые не могут состояться в общественном пространстве, просто потому что они «галерейные». Трансформация стиля в угоду зрителей может быть очень круто сделана, а может и нет.

Юлия Павлова: Если у автора застой, и он занимается бесконечным самоповтором, ограничения могут дать возможность для того, чтобы пересмотреть свои художественные методы. Где-то упростить мысль, сделать ее более доносимой и понятной визуально.

Паблик-арт может украсить любую локацию? Даже убитую панельку?

Дмитрий Мульков: Я сейчас готовлю спектакль в Нижнем Тагиле, и рядом с моим домом вдоль проспекта стоят типичные скульптуры под бронзу: мужчина, сидящий с гитарой на лавочке и бабушки, гуляющие с собачками. Таких примеров в регионах много, потому что администрация как раз ставит задачу «украшательства». «У нас как-то уныло? Давайте поставим что-то, с чем можно будет сфотографироваться!». Инициатива понятная, но ее реализация у меня лично вызывает вопросы. Хотя, я уверен, огромное количество горожан считает эти скульптуры красивыми. Так что вопрос «украшательства» очень субъективен.

Максим Има: У меня вот в Колпине стоит памятник героям мультфильма «Простоквашино». Я могу сказать, что это одна из самых популярных точек для встреч, многие туда целенаправленно едут. Да, это выглядит кринжово, но если людей заставляют улыбнуться, почему нет? Я считаю, круто.

Анастасия Пронина: На самом деле есть много примеров, когда паблик-арт меняет облик и настроение города. Например, в Альметьевске в последнем сезоне программы «Сказки о золотых яблоках» заказчик превратил заброшенный пустырь в скейт-парк — туда сразу хлынули люди.

Паблик-арт нужно обсуждать с жителями города?

Владимир Абих: Нельзя идти на поводу у зрителя. Зритель не профессионал, у него нет насмотренности. Он непременно выберет то, что уже видел, а это путь во вторичность и банальность. Задача художника как раз обратная: поиск нестандартных, свойственных лишь ему методов работы с материалом и пространством. С другой стороны, взаимодействовать важно — изучать среду, строить диалог, заниматься образованием и приглашать жителей на мастер-классы и практики.

Юлия Павлова: Согласна. Если мы будем постоянно апеллировать к зрителю, то у нас останутся только Васнецов и Врубель. Зритель должен привыкать к современному искусству через паблик-арт. Просто если какой-то регион относится к совриску с опаской, важно создавать проект более деликатно, мягко, с уважением к месту.

Максим Има: Паблик-арт-художник и так проходит этапы согласования своей работы с заказчиком. Что же еще с каждым отдельным человеком их проходить?! Например, с муралами как раз действует такая практика — без согласия жителей на дома нельзя наносить изображение. Мы этим летом в Тюмени не смогли договориться на двух площадках. Жители хотели, чтобы мы им речку, берег и слоненка нарисовали. А мы привезли московского художника-абстракциониста. Мы сделали вид, что с ними согласны и вынуждены были найти другие площадки.

Дмитрий Мульков: Понятно, что не для всех комфортно столкнуться с абстракцией, нанесенной на дом. Но искусство должно выдергивать человека из привычного восприятия действительности. Мне кажется, что это вопрос сугубо психологический: кто-то без опаски к новому относится, а для кого-то это посягательство на личное пространство.

Согласовать паблик-арт-проект — это проблема?

Анастасия Пронина: От того, кто собственник площадки, зависит, через такие круги ада вы должны будете пройти. Есть комитеты, у которых есть опыт, регламент согласования, готовая документация. А есть, например, МЧС, которое не согласует ничего, никогда и нигде на водоемах. Почему? Потому что опасно для жизни.

Владимир Абих: Проблема согласования паблик-арта в том, что человек, принимающий решение, не является профессионалом и часто навязывает свой вкус художнику или куратору. Порой так губятся прекрасные инициативы, вместо которых появляются однообразные, нелепо сделанные открыточные муралы. Администрации важно уметь довериться художнику или куратору. В конце концов это наша профессиональная область, в которой мы развиваемся годами.

Как дела с паблик-артом в России?

Анастасия Пронина: Неровно. Я в не вижу, чтобы кто-то в России делал осознанно и много паблик-арта с целью изменить город к лучшему. Увеличить стоимость будущего жилья — да, поставить очередную бронзовую скульптуру тоже, что-то альтруистическое — нет.

Дмитрий Мульков: Зависит от региона. Например, ситуация в Перми становится хуже, там есть консервативная тенденция. А вот в Тюмени, наоборот, появился фестиваль паблик-арта замечательный. Мой взгляд, конечно, более пессимистичный, потому что сейчас нет международных фестивалей. Это плохо, ведь искусство — всегда про межъязыковую коммуникацию и коммуникацию между разными сообществами.

А в Петербурге?

Юлия Павлова: Тут, кажется, с паблик-артом проблем нет. Я недавно видела, как мужик пинал коробку, а проходящие мимо подростки говорили о том, какой это крутой перформанс.

Максим Има: Нет, Питеру еще далеко до Ростова-на-Дону, Тюмени, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода. Я это говорю не с претензией, потому что прекрасно понимаю: у нас город сам по себе произведение искусства. Зачастую паблик-арт невозможен в центре — главный архитектор не согласует. Казалось бы, я как художник, должен выступать против, но зачастую я с этим согласен. Выходя на Невский, я понимаю, что здесь ничего не нужно добавлять. Но есть арт-проекты в Ленобласти — поезжайте, посмотрите, художники для вас старались.

Анастасия Пронина: Признаюсь: мы бы и хотели устанавливать объекты в центре, но сами петербуржцы не согласятся, они очень трепетно относятся к истории. Центр — это идеальный архитектурный ландшафт для совриска, но все-таки начинать лучше со спальных районов. Я ратую за децентрализацию культуры и за такое понятие, как «культура около дома».

Что можно сделать для развития паблик-арта?

Дмитрий Мульков: Задача художника — вопреки обстоятельствам делать свое дело и искать новые смыслы. Есть у тебя бюджет от заказчика — прекрасно. Нет бюджета, но есть идея — делай своими усилиями. Взаимодействуй с другими художниками, горожанами, сообществами.

Максим Има: Создать профсоюз паблик-арт-художников вряд ли возможно, это уже бюрократия какая-то. Как бы это ни звучало банально, главное — любить свое дело, создавать независимые проекты, развиваться. Работаешь сначала с малым бизнесом, потом с большим, дальше с администрацией города. Каждый такой проект, фестиваль повышает интерес и общества, и чиновников к паблик-арту. Так что работать, главное — работать.

Фестиваль «Здесь тепло» продлится в Кронштадте до 23 апреля.

12+