«Такого не делал никто»: как устроены «Менины» — самая загадочная картина Веласкеса?

Диего Веласкес — Маргарита Тереза

Маргарита Тереза Испанская или Маргарита Тереза Австрийская — так звучало полное имя любимой модели Диего Веласкеса, младшей дочери Филиппа IV от второго брака с Марианной Австрийской.

Она родилась 12 июля 1651 года в Мадриде, и судьбу ее предопределили с самого рождения (еще младенцем ее определили в жены Леопольду I, будущему императору Священной Римской империи. — Прим. ред.). Первой женой Филиппа IV была француженка Изабелла Бурбонская, старшая дочь Генриха IV и Марии Медичи. Настоящая, кстати говоря, красавица, да к тому же умная и благородная дама, которую любили в Испании — и даже одарили народным прозвищем Желанная. Но вот супругу Филиппу Изабелла была, по всей видимости, желанна не слишком — он постоянно изменял ей, на стороне у монарха то и дело рождались дети, и королева переживала это очень тяжело. За двадцать с лишним лет брака Изабелла родила Филиппу девять детей, но выжили только двое: инфант Бальтасар Карлос, красивый умный мальчик, наследник престола, и Мария-Терезия Австрийская, будущая супруга французского короля Людовика XIV. 

Изабелла терпеть не могла министра Оливареса, фактического правителя Испании, — министр потакал любовным связям короля, — потому и старалась как можно реже позировать Веласкесу; все знали, что Оливарес — его могущественный покровитель. Но не надо считать Изабеллу угнетенной слабой женщиной: в трудный для страны и супруга период она принимала на себя даже те обязанности, которые ей не вменялись, — в отсутствие мужа исполняла роль регентши и, по слухам, даже собиралась возглавить боевой отряд во время одной из войн. 

В 1640-х Изабелла устроила заговор против Оливареса, в результате которого министра сместили, а король наконец разглядел в своей супруге верного друга и бесценную помощницу. Произошло это как всегда — «слишком поздно». 6 октября 1644 года, в возрасте 41 года, королева скончалась из-за осложнений, вызванных очередным выкидышем, — и Филипп IV был долго безутешен. К тому же через два года после ухода Изабеллы король потерял единственного сына: 16-летний Бальтасар Карлос, на которого возлагалось столько надежд, скончался от оспы. Встал вопрос о престолонаследии, надо было к тому же что-то делать с невестой сына — 15-летней Марианной Австрийской. В 1646 году Филипп IV сам женится на этой девушке, своей племяннице. Через несколько лет у Марианны родится Маргарита, после появятся ее сестра и три брата, младший из которых станет хворым Карлом II, последним Габсбургом на испанском престоле.

Родители Маргариты вступили в близкородственный брак — и девочка вполне могла умереть во младенчестве или родиться уродом. Но нет, инфанта была прелестна — во всяком случае, в детстве, во всяком случае, если верить придворному художнику. Портреты Маргариты кисти Веласкеса — всего их шесть, включая «Менины», — показывают, как менялась внешность этой миловидной белокурой девочки от года к году.

На первом портрете (1653, Музей истории искусств, Вена; далее — Вена) запечатлен двухлетний ребенок — даже не сразу ясно, мальчик это или девочка, ведь по моде тех лет юных принцев наряжали в такие же точно пышные платья, что и принцесс. Волосы, впрочем, уже узнаваемые — золотистые, вьющиеся. Малышка с недовольным личиком точно повторяет ту позу, в которой Веласкес написал двенадцатью годами ранее ее брата Бальтасара Карлоса (ок. 1640–1642, Вена). Только девочка держит в руке сложенный веер, а мальчик опирается на перевязь. Маленькая Маргарита еще не может «держать позу» самостоятельно, поэтому ей разрешено опираться ручкой о столик, на котором Веласкес разместил вазу с символично увядшим цветком — возможно, это предчувствие трагической судьбы Маргариты, а возможно, всего лишь цветок... Но глаза инфанты печальны, как и в других портретах, — во взгляде сквозит странная для ребенка покорность судьбе, которая, впрочем, не отменяет живости, любопытства, всего, что свойственно детям вне зависимости от голубизны их крови.

Второй портрет Маргариты (1655, Лувр, Париж; далее — Лувр) представляет нам четырехлетнюю девочку, которую уже никто не посмеет перепутать с мальчиком. Длинные пышные волосы рассыпаны по плечам, взрослое, сложное платье, скрепленное на груди украшением, напоминающим печать, пухлые детские щечки и прежний невеселый взгляд. В этом портрете заметны «фирменные» черты Габсбургов: неровный крупный лоб, близко посаженные глаза, — но нет и следа уродливой фамильной челюсти. Возможно, Веласкес слегка приукрашивал Маргариту в своих работах, но в этом нет ничего удивительного — каждый пытается сделать красивее то, что любит. Инфанта, как маленькое солнце, освещала темный королевский дворец, где Веласкес довольно часто ощущал себя райской птицей в золотой клетке. И девочка была такой же точно плененной птичкой, не ребенком, но государственной ценностью, каждый шаг которой был регламентирован дворцовым этикетом. 

Чего стоила одна только мода! На портрете 1656 года (Вена) пятилетняя Маргарита позирует в платье с кринолином, затянутой в корсет. Руки не достают до краев платья, но подпорок девочке уже не полагается. Волосы завиты, на личике застыли недоумение и обида: кажется, что Маргарита вот-вот расплачется. Алый бархатный полог позади инфанты вступает в контраст с черным пространством пустоты, и это добавляет картине еще больше драматизма.

В похожем — или том же самом — платье Маргарита предстает в самой знаменитой работе Веласкеса, картине, датированной 1656 годом, «Менины» (Прадо). Думается, что именно эти две работы — портрет из венского музея и «Менины» — вдохновили Оскара Уайльда на сочинение печальной сказки «День рождения Инфанты». История жестокой испанской принцессы, посмеявшейся над несчастным карликом, явно берет свои корни в живописи Веласкеса — вот только реальная инфанта была не чудовищем, а жертвой. Что же касается карликов, то да, при Маргарите их состояло сразу несколько, а в «Менинах» изображены двое — Николазито Петрусато и Мария Барбола.

Если Веласкес — один из самых загадочных художников в истории живописи, то «Менины» — его самая загадочная работа. Ею сложно отстраненно любоваться, она будит не только чувства, но и мысли — хочется решить эту картину как задачу. Вот только ответ здесь будет не один: множество.

Загадки здесь на каждом шагу, начиная с названия. При испанском дворе эту огромную (3,18 × 2,76 м) картину называли просто «Familia» — «Семья», позднее ей присвоили длинное описательное имя — «Портрет императрицы с ее фрейлинами и карликами» (после замужества Маргарита станет императрицей Священной Римской империи, королевой Германии, Венгрии и Чехии. — Прим. автора), а еще спустя годы переименовали в «Семью короля». Полотно едва не погибло вместе со многими другими работами Веласкеса во время пожара во дворце Алькасар: будучи поврежденным, чудом уцелело. «Менины» отреставрировали и передали в музей Прадо — прежде любоваться ими могли только особы королевской крови.

Когда в XIX веке в Прадо проводилась очередная инвентаризация, один из музейных смотрителей внес в перечень картину под названием «Las Meninas» — если не вдаваться в детали, можно перевести это слово с испанского как «фрейлины». Прозвище укрепилось не только в испанском, но и в русском языке — никому не придет в голову использовать название «Фрейлины»: только «Менины»! Не смущает даже звуковое сходство с русским словом «Именины» — такова власть имени.

Итак, «Менины». Эту картину Веласкес пишет в дворцовой мастерской за три года до смерти. В интерьере этого темноватого (для мастерской-то!) помещения, украшенного полотнами Рубенса и Йорданса, собрались девять реальных человек и два «призрака», не считая собаки — любимого мастифа инфанты. Свет проникает в мастерскую из окна, которого мы не видим, и из-за двери, полог которой отдергивает один из служителей дворца (он же управляющий ковровой фабрикой дон Хосе Ньето). 

Но основной свет исходит от фигурки маленькой девочки в пышном платье: она занимает центральное место в картине и, кажется, позирует художнику. Фигурка Маргариты — от белокурых волос, которыми невозможно не залюбоваться, и до подола накрахмаленного платья — буквально источает лучезарный свет. Отблески его падают на фрейлин — тех самых менин, давших название картине. Слева — донья Мария Агостина Сармиенто — молодая красивая дама, стоя на коленях, подает инфанте кувшинчик с водой, но Маргарита, хоть и протягивает руку за напитком, не обращает при этом на саму Марию Агостину никакого внимания. Взгляд девочки прикован к кому-то или к чему-то, что находится прямо перед ней (технически — к зрителю; Маргарита не сводит взгляда с посетителей галереи Прадо). На тот же самый предмет, хоть и слегка искоса, смущенно, глядит вторая фрейлина — красавица графиня Исавелия де Веласко. Кажется, что она уже начинает приседать в реверансе перед загадочным чем-то или кем-то. Да и карлица Мария Барбола — та без всякого смущения — поедает глазами неизвестных персон, занимающих место зрителей, и карлик Николазито дает пинка отдыхающей собаке — чтобы ушла, по всей видимости, с их дороги.

За спиной доньи Исавелии виднеются еще двое — няня инфанты, донья Марсела де Уллое, и личный охранник малышки. А справа от доньи Марии Агостины Веласкес изобразил самого себя (по мнению исследователей, в «Менинах» представлен самый достоверный портрет Веласкеса. — Прим. автора) за работой — с кистью и палитрой он требовательно смотрит на свою модель или моделей. Огромный холст стоит прямо перед ним, мы видим его в левой части картины и можем оценить циклопические размеры.

Веласкес отступил на несколько шагов от картины, чтобы сверить впечатление, в очередной раз взглянуть на оригинал. На камзоле — красный крест, свидетельствующий о принадлежности к ордену Сантьяго, что произошло вообще-то позже, незадолго до смерти Веласкеса. Художник потратил много времени и сил, чтобы получить эту награду: упрямо доказывал, что имеет на это право по рождению, но его прошение всякий раз оставляли без внимания, покуда в дело не вмешался сам король. Веласкес получил крест, но не успел им «насладиться», а в картину деталь была добавлена уже после того, как он скончался, по приказу Филиппа IV — есть даже версия, что король самолично нарисовал крест на груди придворного художника (не зря же он увлекался искусством!).

Но что именно рисует Веласкес в «Менинах», над чем работает? Размеры холста наводят на мысль, что это и есть «Менины» — таким образом, мы как бы присутствуем в моменте создания картины и одновременно видим готовый вариант. Но почему тогда художник стоит не на месте зрителя? Может быть, он пишет Маргариту? На портрете 1656 года она запечатлена в похожем платье, но волосы уложены иначе, к тому же картины отличаются размерами (венский портрет — 128,5 × 100 см).

И вот здесь надо наконец сказать о призраках «Менин» — двух фигурах, отраженных в зеркале на заднем плане. Это родители Маргариты — король и королева, Филипп IV и Марианна Австрийская. Пожалуй, самая правдоподобная разгадка «Менин» звучит так: Веласкес пишет портрет венценосной пары, чья маленькая дочь прибежала в мастерскую, чтобы повидаться с мамой и папой. Или же ее привели сюда специально — развлечь родителей. Их глазами мы наблюдаем происходящее в мастерской, сами же герои остаются лишь неясным отражением в зеркале.

Мы видим, таким образом, некий бэкстейдж — рабочий процесс создания картины, окрашенный в то же время семейным, интимным настроением. И фотографичность, которую Хосе Ортега-и-Гассет приписывал творчеству Веласкеса, связана не только с реалистичностью изображений («все как живые»), но прежде всего с точно схваченным моментом, тем самым остановленным с помощью фотокамеры мгновением, до изобретения которого оставалось несколько веков.

Версия с отражением в зеркале кажется убедительной, вот только... не было у Веласкеса парного портрета короля и королевы! А значит, мы со своими догадками снова зашли в тупик. Может быть, он собирался сделать такой портрет позже, но не успел?

«Менины» поразили воображение современников не только красотой и достоверностью, но и новаторством: такого не делал никто. Даже если вспомнить «Портрет четы Арнольфини» Яна ван Эйка (1434, Лондон), находившийся при жизни Веласкеса в Мадриде, — да, в этой картине зеркалу тоже отведена особая роль, но в «Менинах» игра с отражениями возведена в абсолют. Что, если огромное зеркало стоит перед инфантой и художником, они видят себя в отражении — и Веласкес работает над картиной, «не покидая» ее рамок. А маленькое зеркало на задней стене — это никакое не зеркало, а... картина.

Веласкес не оставил нам никаких пояснений, другие персонажи «Менин» тоже не захотели откровенничать — и вот уже несколько столетий знатоки и любители искусства пытаются разгадать тайну этой картины. Немногим проще разгадать тайну гениальности мастера, создавшего этот безусловный шедевр. «Менины» стали творческим завещанием художника — и его нежным посвящением маленькой одинокой девочке, инфанте Маргарите.

Фрагмент предоставлен издательством «Редакция Елены Шубиной».

Книга выйдет в конце мая. 

16+