Скандалы Эрмитажа: самые громкие кражи и слухи о подделках в истории главного музея страны

Кражи

М.П. Кражи из музеев происходят постоянно. Музеи стараются не обсуждать их, но эти черные дела неизменно привлекают публику и прессу. Кражи вызывают сильные эмоции и обвинения, но без должного анализа, хотя именно это необходимо, чтобы уберечь музей от риска. Толпы людей, посещающие Эрмитаж, приходят посмотреть на экспонаты и зачастую внимательно изучить их при ближайшем рассмотрении. Даже стекло, закрывающее картины и витрины, мешает обзору, а другие защитные устройства могут усугубить проблему. В то же время музей идет на риск — это просчитанный риск, но расчет все время меняется. Соотношение сил постоянно колеблется. Умные воры находят способы преодолеть новейшие защитные устройства, иногда с помощью интриг, а порой и с применением грубой силы — вооруженного ограбления.

Следует с сожалением отметить, что одним из главных факторов риска остаются сотрудники музея. Случалось, что технический персонал Эрмитажа, оказываясь в музее в то время, когда там никого нет, не мог устоять перед искушением. В одном таком эпизоде злоумышленников довольно быстро поймали, представив им фиктивного покупателя на украденные предметы. Но не всегда кражи бывают такими «прямолинейными».

Дело Завадской

Дж.Н. 8 ноября 2005 года Лариса Завадская, приятная женщина средних лет, хранитель коллекции ювелирных изделий и драгоценных металлов, скончалась на своем рабочем месте в отделе истории русской культуры Эрмитажа. Причиной смерти, как установили, стал инфаркт, но впоследствии было высказано предположение, что это могло быть убийство. Завадская участвовала в проверке наличия и состояния сохранности около 6000 экспонатов, находящихся в ее ведении, — по закону, эта процедура должна выполняться каждые пять лет.

Русский отдел оплакивал кончину своей сотрудницы, и проверка вверенного ей хранилища прекратилась. Однако была возобновлена в марте 2006 года комиссией из пяти человек во главе с заведующим отделом Вячеславом Федоровым. К июлю, сопоставив списки экспонатов, находящихся в постоянной экспозиции, на выездных выставках, реставрации, фотографировании и в других местах, они заподозрили неладное. О пропаже доложили директору, и 31 июля Михаил Пиотровский сообщил правительственным органам в Москве, что в музейной коллекции не хватает 221 предмета (еще пять добавились в октябре). 1 августа он подал заявление в полицию и провел пресс-конференцию в Эрмитажном театре, чтобы рассказать миру об утрате.

М.П. Лариса Завадская принадлежала к большой семье Эрмитажа, много лет проработала в музее, где стала главным специалистом по русскому серебру и ювелирным изделиям. Ее уважали и как специалиста, и как коллегу. Как она могла таскать экспонаты из собственного хранилища, зная о регулярных проверках, остается загадкой. И как справлялась с волнением, когда регулярно проносила украденные предметы мимо охранника на выходе, зная, что, хотя хранителей проверяют не каждый день, но все-таки могут проверить? Напрашивается единственное объяснение: ее деяния покрывал кто-то более высокопоставленный, чем музейный охранник.

Дж.Н. Это дело вызвало крупнейший скандал, связанный с Эрмитажем в XXI веке. Оно получило широкое освещение в средствах массовой информации, и некоторые российские газеты окрестили его кражей века. Комментаторы гремели о том, что в музейных запасниках царит хаос, кражи происходят повсеместно, директор должен уйти в отставку или пустить себе пулю в лоб… Вся эта истерика выглядела как хорошо организованная кампания по дискредитации Эрмитажа и его руководителя.

Первая вещь из краденого нашлась через два дня после пресс-конференции, когда полицию навели на свалку в Санкт-Петербурге, где для них была оставлена икона XIX века с изображением Собора святых в серебряном окладе с позолотой. На следующий день в Москве был возвращен потир из позолоченного серебра. Мало-помалу экспонаты всплывали и «просились» обратно. Передача осуществлялась в основном через камеры хранения на вокзалах: 10 августа на Московском вокзале Санкт-Петербурга в автоматической камере хранения было оставлено позолоченное серебряное распятие XVIII века и две небольшие картины, а неделей позже на Финляндском вокзале полицейские забрали икону святого Александра Невского. В общей сложности удалось вернуть около 30 предметов.

Вскрылась история о том, что Завадская на протяжении более чем десяти лет вынимала экспонаты из своего хранилища повышенной секретности и уносила их домой, один за другим, в сумочке. На выходе из музея стоят металлоискатели, но ее ни разу никто не остановил. Ее муж и сын были арестованы в начале августа, но вскоре сына выпустили на свободу. Муж, Николай Генрихович Завадский, преподавал историю в Институте спорта и физической культуры Санкт-Петербургского университета. Он признался в том, что продал ни много ни мало 70 предметов из коллекции Эрмитажа, и во время обыска у него было обнаружено около 50 залоговых билетов, выданных ломбардами на его имя. Завадский был осужден за сбыт краденого и отправился в тюрьму на пять лет.

М.П. В этих условиях неудивительно, что руководство музея попало под подозрение. Мы же, в свою очередь, догадывались, что кража организована неким важным лицом за пределами музея. Все знали, что на осень 2006 года запланирована масштабная проверка музея. Было известно и то, что аудиторы Счетной палаты в ходе проверки, начатой пятью годами ранее, потратили неоправданно много времени на поиски возможных краж из коллекции, в которых можно было бы обвинить сотрудников и дирекцию музея, — но безуспешно. Неожиданное обнаружение кражи, совершенной Завадской в 2005 году, должно было подтвердить неспособность руководства заботиться о национальных сокровищах и способствовать их передаче в другие руки. Тщательная проверка всех музеев России, проведенная после скандала с Эрмитажем, доказала, что обвинения в систематических кражах из Государственного музейного фонда, на которые, как предполагалось, указывает опыт Эрмитажа, совершенно беспочвенны.

В этом и других случаях очень важно сохранить инициативу в руках музея. После того как Счетная палата опубликовала результаты проверки 2001 года, Эрмитаж немедленно обнародовал свои возражения как в Интернете, так и на пресс-конференции. Музей обратился за поддержкой к средствам массовой информации и различным общественным организациям. И это возымело эффект — искаженные выводы Счетной палаты были отменены. Хотя окончательно не похоронены, потому что поныне курсируют в мире сплетен и недостоверной информации.

В истории реальной кражи — деле Завадской, которое, возможно, раскрутили с целью подтвердить предыдущие обвинения, — первым шагом Эрмитажа было информирование президентской администрации. (Музей официально находится под патронажем президента Российской Федерации.) Затем мы обратились в полицию и одновременно провели пресс-конференцию. Таким образом, пресса узнала о краже от Эрмитажа, а не от полиции, которая, без сомнения, представила бы все в ином свете. Взрыв в средствах массовой информации привел к очень странному и почти молниеносному возвращению в музей самых ценных экспонатов. Выглядело так, как если бы они лежали где-то наготове, ожидая сигнала.

Поиски отдельных предметов продолжаются, но все осложняется огромным количеством украденного; среди похищенных экспонатов много икон XIX века, а это значит, что их трудно распознать по фотографиям. Более того, некоторые из них были слегка отреставрированы, и для установления их подлинности потребуется технический анализ. Розыск натыкается и на тот факт, что подобные иконы XIX века — с серебряным покрытием — и другие религиозные предметы принято дарить влиятельным лицам в современной России: наличие серебра и принадлежность к Церкви повышают их ценность. Такие подарки не возвращают. Немаловажен и мистический аспект. Начать с того, что эти реликвии на самом деле не принадлежали музею. Они были конфискованы у Церкви или у репрессированных и законно осужденных граждан. Словом, эти предметы чувствовали себя неуютно в музейной коллекции. Музеи не мыслят своего существования без какого-то мистического тумана, окутывающего их жизнь, даже если к этому примешивается воровство.

Пикантность ситуации еще и в том, что среди похищенного оказалась группа поддельных статуэток Фаберже. Они были переданы Эрмитажу по решению суда в качестве полезного руководства для идентификации подлинных произведений.

Дж.Н. Пропавшие «сокровища» не были шедеврами. Подобные произведения второстепенного значения, конечно, легче продать, но их выбор можно было бы объяснить — следуя логике мужа Ларисы — тем, что она выносила только экспонаты, не достойные музея. В декабре 2006 года Эрмитаж организовал выставку 31 произведения искусства в знак благодарности коллекционерам и арт-дилерам, вернувшим эти предметы. С тех пор найдены еще одна-две вещи, но остальное по большей части утеряно. Искать их проблематично — такие предметы, как ложки, вилки и мелкое домашнее серебро, не имеют имперских клейм, и их трудно отличить от обычных предложений любого антикварного магазина.

Для краж — по крайней мере, в Эрмитаже, — характерно то, что никто толком не знает, что же произошло. Туман сомнений и интриг окутывает каждый эпизод, даже когда, как в данном случае, дело было рассмотрено в судебном порядке и виновные выявлены и наказаны. В семье Завадских не отмечалось никаких признаков богатства. Завадская с мужем проживали в двух комнатах с сыном и его женой в коммунальной квартире недалеко от центра города. Предполагали, что Завадская воровала, чтобы оплачивать лекарства от диабета, у ее сына был подержанный «мерседес». Но не было ничего такого, что указывало бы на обладание миллионами от продажи краденого. Более того, трудно понять, как скромный хранитель умудрялась сохранять хладнокровие, болтая и попивая чай со своими коллегами, и спокойно выносить предметы стоимостью 5 миллионов долларов из вверенной ей коллекции.

В 2007 году мы снимали фильм о краже, и сын Ларисы дал такой комментарий: «В конце концов мой отец признался в том, чего на самом деле не совершал, только чтобы меня освободили. На него оказывали незаконное давление. Теперь я думаю, что мою мать убили, потому что она слишком много знала. Эта кража — не наших рук дело… Обвинения против моего отца в том, что он украл 70 предметов — чистый бред. Я думаю, что смерть моей матери и вся эта история с воровством задуманы для того, чтобы скрыть какой-то незаконный бизнес и оградить тех, кто занимает гораздо более высокие посты».

Реальная история кражи так и не всплыла ни в то время, ни в последующие годы. Но и так можно сделать некие выводы.

1. 1990-е годы были десятилетием беззакония в Санкт-Петербурге, когда многие банды занимались воровством, шантажом, мошенничеством и прочими неблаговидными делами. Может, какому-то большому боссу захотелось легких денег?

2. Спокойная жизнь Завадской в Эрмитаже наводит на мысль, что один из ее начальников санкционировал то, чем она занималась, и обещал защитить в случае чего.

3. Шумиха в прессе, возложение вины на профессора Пиотровского заставляют предположить, что кто-то, занимавший влиятельное положение, хотел либо занять его пост, либо дискредитировать.

Придет день, и, возможно, объяснение будет найдено.

Другие кражи из музея

Дело Завадской, безусловно, стало крупнейшей кражей из Эрмитажа за последнее время, но произошло и несколько более мелких преступлений, которые в основном были раскрыты. Кража иллюстраций и гравюр из книг XVIII–XIX веков вместе с некоторыми книгами, обнаруженная
в январе 2015 года, была раскрыта к февралю. Один из сотрудников библиотеки в течение трех лет незаметно удалял иллюстрации из книг, прежде чем кто-либо это обнаружил. Их отыскали очень быстро благодаря честности посредника, которому удалось отследить украденные иллюстрации и вернуть их в Эрмитаж.

В 1994 году была совершена еще одна кража, опять-таки работником музея. Маленькая египетская стеклянная чаша III века до нашей эры, была украдена с выставки «Культура и искусство народов Кавказа». Чашу нашли год спустя в квартире бывшего электрика Эрмитажа. Еще одной успешной находкой стала польская стеклянная ваза, элегантно оправленная в бронзу и серебро, украденная с выставки «Художественное оформление русского интерьера» в июле 2005 года. Вазу обнаружили годом позже на Украине. Экспонат вернули музею, приурочив к проходящему в 2010 году круглому столу «Украина — Россия: возвращение культурных ценностей».

М.П. Причастность сотрудников музея к кражам выносит на повестку дня вопрос о доверии и презумпции невиновности. Интересно отметить различия в национальном подходе к этой проблеме. Сразу после кражи Завадской мы задали вопрос членам Международного консультативного совета Эрмитажа — группе директоров мировых музеев, которые встречаются раз в год: нужно ли проверять сумки сотрудников на входе в музей и выходе? Американцы ответили: да, конечно, это необходимо. Европейцы сказали: нет, сотрудникам нужно доверять, даже если это сопряжено с риском. Эрмитаж нашел собственное решение. Системы контроля на входах, выходах и в хранилищах были значительно усилены. Количество камер видеонаблюдения резко возросло, и украсть что-либо стало намного сложнее, хотя даже это не может гарантировать, что посетитель, сотрудник или профессиональный вор не найдут лазейку.

Сенсационные истории и тайны

Дж.Н. Сенсационную историю преподнес журналист Андрей Константинов. В 1996 году он опубликовал роман «Бандитский Петербург», ставший основой популярного телесериала. Так вот он утверждал, что его предположение о том, что картины из Эрмитажа, которые отправлялись на выставки за границу, были скопированы и только копии возвращены в музей, — вовсе не выдумка. По его словам, такое признание сделал умирающий вор, с которым он беседовал. Как только эта версия событий появилась на телеэкране, все разом в нее поверили — и прежде всего Счетная палата, аудиторы которой прибыли в Эрмитаж в 2000 году, полные решимости раскрыть кражи и нецелевое использование бюджетных средств, что привело к череде скандалов.

В очередной краже из Эрмитажа не было никакого политического подтекста, но исчезновение великолепной картины «Бассейн в гареме» художника-ориенталиста Жан-Леона Жерома, на которой изображены обнаженные наложницы в богато украшенной турецкой бане, по-прежнему окутано тайной. К 1880-м годам Жером стал, вероятно, самым известным салонным художником Франции, и во время своего визита в Париж император Александр III влюбился в его стиль и приобрел «Бассейн в гареме». Александр собрал хорошую коллекцию салонных картин — самых модных работ того времени, которые ныне находятся в Эрмитаже.

К 1990-м годам салонные картины вышли из моды, поскольку мир перешел к восхищению мастерами импрессионизма и постимпрессионизма. Коллекция, до недавнего перемещения в новые залы здания Главного штаба, была размещена на третьем этаже Зимнего дворца — в бывших спальнях фрейлин. Выйдя из лифта и повернув налево, можно было попасть в зал барбизонской школы, а сразу за ним открывался зал салонных художников. Залы импрессионистов и постимпрессионистов, представленных во всей красе, находились по соседству. 22 марта 2001 года залы Барбизона и Салона были закрыты для посетителей и не освещены. Таинственный вор прокрался внутрь незаметно для охранника и ножом вырезал картину из рамы.

Очевидно, он сложил картину вчетверо, сунул в сумку и преспокойно вышел из музея. Кража, конечно, была обнаружена, музей заперли, всех обыскали с ног до головы, полиция составила протоколы — но в течение следующих пяти лет ничего не происходило. Через некоторое время в кабинете Геннадия Зюганова в Госдуме раздался телефонный звонок: неизвестный сказал, что, если кто-то из сотрудников аппарата придет на встречу с ним в метро, то получит бесценную картину. К счастью, сотрудники не поленились пойти, и им вручили посылку. Зюганов, вскрыв сверток, обнаружил картину Жерома в сильно поврежденном состоянии и распорядился вернуть ее в музей.

С этой картины постоянно делали копии — настолько она эротична и красива. Поэтому первым делом следовало проверить подлинность находки. Действительно, это оказался оригинал, но в совершенно катастрофическом состоянии. Холст помят, вдоль линий сгиба образовалась крестообразная перфорация, и все четыре части удерживались вместе лишь нитями холста. Реставраторам Эрмитажа потребовалось два года сложной работы, чтобы вернуть полотно к жизни. В ноябре 2011 года выставка работ Жерома была посвящена в том числе и возвращению картины. Личность вора и мотивы кражи остаются загадкой по сей день.

16+ 

Отрывок для публикации предоставлен издательством.