В Манеже Малого Эрмитажа в Петербурге открылась, пожалуй, одна из главных выставок этого года в России — «Рождение современного искусства: выбор Сергея Щукина». Коллекция собирателя, рискнувшего сделать ставку на радикальных для его времени Матисса, Гогена и Пикассо, на ней впервые представлена настолько полно. Рассказываем, как разобраться в ее устройстве и на что обратить внимание.
Читая сухие пресс-релизные факты, что в Манеж Малого Эрмитажа перевезли 150 картин из коллекции Сергея Щукина (из Главного штаба и ГМИИ им. Пушкина), сразу представляешь масштабы, граничащие с мегаломанией. В реальности выставка-блокбастер умещается на примерно 1 000 квадратах, что, конечно, не так много и способствует вдумчивому изучению вместо километровых забегов по многочисленным залам.
Компактная и немного скученная развеска не про экономию музейных площадей, а умышленный кураторский прием. Экспозиция имитирует устройство особняка Сергея Щукина на Знаменке. В таком (почти) виде на тот момент ошеломительные и непривычные работы Матисса, Гогена и Пикассо наблюдали их современники в Москве начала ХХ века — Щукин примерно с 1907-1908 годов стал допускать зрителей к осмотру своей коллекции. Правда, изначально нужно было записываться заранее по телефону и лишь на один день — воскресенье. Далее правила стали свободнее. Часто экскурсии проводил сам Щукин.
«Реконструкторский» подход отличает эрмитажную выставку от версий ГМИИ им. А. С. Пушкина и Фонда Louis Vuitton — институции по очереди принимали у себя коллекцию Щукина. В Москве собрание Сергея Ивановича, делавшего ставку на тогдашнее новейшее французское искусство, соседствовало с коллекциями трех его братьев, выбиравших менее радикальные работы. В Париже исследовали долгосрочный эффект от открытости коллекции Щукина: ее экспонаты соединили с работами Казимира Малевича и русских беспредметников.
Еще одно преимущество эрмитажной версии представления щукинского собрания — полнота. Для сохранности части работ губительна любая вибрация, а потому даже минимальные перемещения невозможны. Как объясняет один из кураторов выставки, заместитель заведующего Отделом западноевропейского изобразительного искусства Михаил Дединкин, многие художники того времени экспериментировали с техникой — «Гоген писал бог знает на чем», «Матисс любил переписывать картины посуху», а «Ван Гог набрасывал столько слоев краски, что она еле держалась». Поэтому некоторые из представленных здесь работ не ездили ни в Москву, ни в Париж.
После первого знакомства с тем, как выглядел Сергей Щукин — по крайней мере, в версии Корнелиуса Крона — и удивления, как же он внешне похож на предыдущего градоначальника Петербурга, визуальная разминка продолжается с «Дамой на террасе» Матисса и несколькими картинами Кеса ван Донгена. Чтобы дальше смогла начаться как раз та самая реконструкция залов из особняка на Знаменке. Вы увидите розовую гостиную, музыкальный салон, большую столовую, комнату Пикассо, кабинет Сезанна и «лестницу» с аванзалом Матисса.
Музыкальный салон
Щукин любил не только арт, но и музыку. Поэтому название этой комнаты его дома не номинальное. Здесь действительно изначально каждую зиму давали десятки классических концертов. Но когда коллекция живописи Сергея Ивановича начала расширяться, музыкальный салон превратился в локацию для импрессионистов. Главную стену в особняке занимали пейзажи Клода Моне, Камиля Писсарро и Альфреда Сислея, а центрообразующей тут была «Дама в саду». Слева Прекрасную даму окружали «Завтрак на траве» и «Чайки» Моне, справа — «Танцовщица у фотографа» и «Голубые танцовщицы» Дега. В Эрмитаже показывает практически все картины из музыкального салона, за исключением нескольких.
Розовая гостиная
Сюда гости особняка попадали сразу после музыкального салона, где их встречали картины Матисса. Как будет выглядеть экспозиция (то есть развеску своих работ), придумал сам художник. Розовым в гостиной на самом деле был только плафон, выделявшийся на фоне бледно-зеленых обоев и вишневого ковра на полу. В Эрмитаже на эти интерьерные особенности лишь намекают — лососевым оттенком стен. В 1911 году Щукин заказал для «розового» зала у Матисса еще 11 работ. Но из-за Первой мировой войны тот успел закончить лишь восемь.
Большая столовая
Здесь располагался тот самый «иконостас» Гогена, который и в Эрмитаже воспроизведен практически в точности. Картины в массивных золоченных рамах висели в несколько ярусов и вплотную друг другу, словно наступая на зрителя единым фронтом. Этот эффект как будто одной общей фрески критик начала ХХ века Яков Тугендхольд и назвал «иконостасом». Хотя центральная доминанта тут все же есть — «Ruperupe (Сбор плодов)» в желтых тонах. Ее вместе с «Женой короля» Щукин приобрел у Гюстава Файе, обладателя внушительной коллекции Гогена.
Для боковых стен, чтобы оттенить желтый, Сергей Иванович выбрал шпалеру Берн-Джонса «Поклонение волхвов», которая давно была в его собрании, и заказанную специально у Матисса «Гармонию в голубом». Но в последний момент художник полностью сменил цветовую гамму работы, и она стала «Гармонией в красном». А позже уже в России ее назвали (как будто по-Линчевски) «Красной комнатой». В итоге, как рассказывает Михаил Дединкин, «Матисс все же написал другую — синюю картину, и так образовался удивительный ансамбль, который производил на современников грандиозное впечатление». Речь о триптихе с «Разговором» (получается, той самой «синей картиной») в центре.
Комната Пикассо
К началу Первой мировой у Щукина была лучшая в мире коллекция Пикассо. Картины висели вперемешку, практически без просветов и разделения на голубые и розовые периоды или ранний кубизм (40 работ на всего 25 квадратах!). При этом сам Щукин признавался, что не сразу принял стиль Пикассо. Он говорил, что мог купить картину и потом несколько месяцев заставлял себя смотреть на нее: привыкать и пытаться понять. По мысли Сергея Ивановича, гости особняка попадали в полную жестких форм комнату как раз после идиллической большой столовой. На современников это и правда производило сильнейшее впечатления. По словам куратора Михаила Дединкина, именно после визита сюда Бердяев написал свои знаменитые рассуждения о творчестве Пикассо как крахе европейской культуры и начале нового.
Работы Пикассо соседствовали в особняке с африканскими деревянными скульптурами. Они выставлены и в Эрмитаже, а вот картины доехали не все. Опять же из-за соображения сохранности, например, на выставку из соседнего Главного штаба не решились переместить работу «Свидание».
Кабинет Сезанна
Имя Сезанна тут выбрано довольно условно. Помимо его работ, в этой комнате у Щукина висели Ренуар, Дега, Пюви де Шаванн, Ван Гог, Дерен, Анри Руссо и старинные китайские картины на шелке. Комната работала как своего рода запасник. Экспозиция в ней всегда была подвижной.
Лестница и аванзал Матисса
Хотя в Эрмитаже это пространство последнее (но не по значению), гости Щукина в первую очередь попадали как раз на большую лестницу, где были вывешены панно Анри Матисса «Танец» и «Музыка». Это было довольно смело для его времени. Щукин писал Матиссу: «Москва – это Азия. А люди здесь не любят ню». Впрочем, света на лестнице было немного, поэтому рассмотреть работы оказывалось сложно. На выставке «Танец» и «Музыка», напротив, видны сразу — и практически из любой точки зала. Это доминанты всей экспозиции. Но лестницы тут нет, это обозначение условное.
Выставка «Рождение современного искусства: выбор Сергея Щукина» проходит в Манеж Малого Эрмитажа с 26 июня по 30 октября 2022 года.
Кураторы выставки — Михаил Дединкин, заместитель заведующего Отделом западноевропейского изобразительного искусства и Ольга Леонтьева, научный сотрудник Отдела западноевропейского изобразительного искусства Эрмитажа.
Комментарии (0)