Сознание без границ: зачем молодые художники из США создали сюрреалистический желтый лабиринт в пространстве «Севкабель порт»

Юлия училась мастерству у мамы Антона, которая в свою очередь многое переняла с отца Валерия Левенталя, которые много лет оформлял декорации для опер и балетов Большого театра. Вирко не боится сравнений своей живописи со звездами вроде Адриана Гени, которого год назад показывал Эрмитаж, но сама себя ни с кем не сравнивает и даже больше — не ищет вдохновения ни в современной визуальной культуре, ни в работах великих. Во время работы над «Твое сознание не знает границ» она намеренно устроила себе сенсорную депривацию в собственной мастерской — несколько месяцев занималась живописью, вынимая онирический материал из подсознания: на ее огромных хостах поезда сходят с рельс в сиреневой дымке, из лодок растут деревья, фламинго гуляют под присмотром полиции, а огромный айсберг плывет в малиновой воде. «В сюжетах моих работ всегда — смесь элементов. Смесь детских воспоминаний, вещей, которые я вижу, выходя из мастерской. Это похоже на то, как мозг работает во сне, когда перерабатывает информацию и смешивает ее, что и делает наши сны такими интересными и интригующими».

Возможность рисовать для Юлии — это возможность создать свою собственную реальность, поэтому она сознательно концентрируется на собственных образах, избегая «новостей извне», ее не волнует конъюнктура арт-рынка и установление «правильных знакомств». Художница старается работать каждый день и в этом видит основу своей практики. «Когда ты постоянно оглядываешься вокруг себя, это может запутать и сбить с толку. В такие моменты необходимо побыть в тишине, наедине с самим собой».

Антон — куда больше концептуалист: он делает коллажи из фото белозубых фитнес-бикини, видит прелесть в случайных найденных объектах вроде заржавевших цепей и вдохновляется Джоном Уотерсом, режиссером безумных фильмов «Розовый фламинго» и «Лак» с Дебби Харри. «Я вырос недалеко от Балтимора, штат Мэриленд, а Джон Уотерс один из самых знаковых художников Балтимора. Недавно у Уотерса была ретроспектива в Baltimore Museum of Art (Художественном музее Балтимора); когда я пришел на открытие, мне показалось, что весь город пришел его поддержать. Это было очень трогательно. Как и Уотерс, я тоже знаток «безвкусицы» / «плохого вкуса» (bad taste). У него есть работа под названием R.I.P Mike Kelley, которая представляет собой расписанную вручную кошачью урну, и это, наверное, одно из моих любимых произведений искусства всех времен», — вспоминает Антон. Он особенно любит фразу Уотерса «Я бы хотел полностью распродать свои работы. Просто никто не хотел покупать…» Правда же, иногда так и происходит?

В отличие от Юлии, Антон внимательно наблюдает за современной культурой, однако не очень любит, когда термин pop-culture применяют к его работам, которые тесно связаны с памятью и ностальгией. Гельфанд в своих работах находит применение семейным и найденным архивам. Детские игрушки, украшения, предметы быта, — все это становится материалом для создания фотографий-натюрмортов, объектов и видеоколлажей. «Еще будучи студентом, я занимался на курсе «Альтернативные медиа», где нас познакомили с цифровыми медиа, искусством перформанса, временными медиа (time-based media), инсталляцией и прочими форматами. Впоследствии я начал изучать этих совершенно новых для себя современных художников. Это была любовь с первого взгляда, теперь я мог свободно выражать свои идеи вообще любыми способами. Впервые я наконец почувствовал, что мои работы — сильные и честные. До сих пор я много думаю об этом курсе, иногда даже оглядываюсь назад и ищу в своих учебных блокнотах идеи и вдохновение».

Совместные проект Юли и Антону упакован в яркую и стройную дизайнерскую обертку с неоновыми надписями и сложносочиненными желтыми конструкциями — редкая в наших краях цельность формы и содержания без критики местной арт-сцены и социальной назидательности. Оба художника почти не знакомы с российскими авторами, хотя Антон следит за некоторыми вирутально, например, за стрит-артистом Мишей Гудвином, скульптором Иваном Горшковым, чьи инсталляции пару сезонов назад петербуржцы могли видеть на «Новой Голландии», а также галерей DiDi, которая уже много лет работает на Большом проспекте Васильевского острова и показывает наследие нон-конформистов. «Давайте также не будем забывать, что словом «сцена» часто злоупотребляют. Современное искусство по своему определению — искусство, которое происходит прямо сейчас. Поэтому все художники, которые работают прямо сейчас и стремятся делать это как можно лучше, равны друг другу», — отмечает Антон.