Приключения собак в искусстве: зачем Рембрандт пририсовывал себе охотничьего пса и чем Пикассо покорил пудель Гертруды Стайн

Пудель Гертруды Стайн, которого фотографировал Ман Рей и рисовал Пикабиа

Отношения Гертруды Стайн с пуделем по кличке Баскет неординарные, как и все в жизни несостоявшегося психолога, всемирно известного коллекционера, художественного критика и писателя. Ее история и история ее семьи хорошо известна. Без Гертруды Стайн немыслим Париж между двух войн. Она неотъемлемая часть богемной, литературной, художественной жизни. Ей принадлежит выражение «потерянное поколение», она поддерживала безвестных художников и начинающих писателей, чьи имена вскоре узнал весь мир и кто определил XX век. 

Любая частная коллекция — это всегда отражение жизни ее владельца, его личности. Даже в таких великих собраниях, как стайновское, обязательно есть часть очень персональная, не имеющая отношения  к развитию истории искусства, а лишь к жизни коллекционера, дающая ключ к его глубокому пониманию. Гертруда Стайн была персонажем сложным, жестким, волевым, но со своими сентиментальными порывами. У обычных людей, как правило, такие слабости заметны лишь близким. У Гертруды все приобретало иные масштабы и все, что с ней было связано, превращалось в часть большой истории.Так, частью истории искусства и культуры XX века стал ее белый пудель Баскет. Вернее два пуделя — Баскет I и Баскет II.

О том, как появился Баскет I, написала в своих воспоминаниях «Моя жизнь с Гертрудой Стайн» Алиса Токлас: «В течение многих лет по прочтении “Княгини Казамассима” мне хотелось иметь белого пуделя. На одном из собачьих шоу в Париже Гертруда увидела пару белых пуделей со щенком. Щенок прыгнул к ней в руки». Баскету II было посвящено эссе самой Гертруды. Размышляя о собаке, она попыталась проанализировать психологию целой нации: «То был наш первый Баскет и он был пострижен как настоящий пудель и он умел служить и здороваться и ему исполнилось десять лет и прошлой осенью после нашего возвращения в Париж он издох. Мы плакали и плакали и в конце концов все нам сказали заведите другую собаку и заведите поскорее. Анри Даниель-Ропс сказал нам возьмите такую чтобы была как можно больше похожа на Баскета и дайте ей такое же имя и мало-помалу все перепутается и вы сами не будете знать какой это Баскет. <...> 

А потом я повидала Пикассо и он сказал нет никогда не берите собаку той же породы никогда, он сказал я как-то попробовал и это было ужасно — новая напоминала мне о старой и чем больше она была похожа тем мне становилось хуже. Положим сказал он я бы умер и вы бы пошли в город и поздно или рано встретили какого-то Пабло но не меня, а похожего. Нет никогда не берите собаку той же породы. <...> Мы наконец нашли еще одного Баскета и взяли и он очень веселый. И не могу сказать что мы уже путаем старого и нового но конечно le roi est mort vive le roi это нормальное душевное состояние так смотреть на вещи нормально. 

Я немного волновалась что скажет Пикассо когда увидит нового Баскета который был так похож на старого Баскета. <...> Довольно забавно что французы говорят заведите такую же собаку, а испанец говорит заведите только не такую же. Француз сознает что le roi est mort vive le roi и это неизбежно а испанец не сознает неизбежность сходства и продолжения. Просто не сознает этого а француз просто сознает». Баскет прославился не меньше хозяйки. И портретов у него если не больше, то столько же, хоть Пикассо его не писал, зато писал Пикабия, а в Центре Помпиду хранится серия портретов-фотографий Баскета, созданная Ман Рэем.

Отдельная история связана с Мари Лорансен. Известно, что Стайн и Лорансен были близкими друзьями, они все входили в «банду Пикассо», когда тот еще жил и работал на Монмартре в Бато Лавуар. Тогда все были бедны, беспечны, веселы. Это время запечатлено на одной из первых картин Мари Лорансен. В 1909 году она написала групповой портрет, где изображены Гертруда Стайн, Фернанда, Аполлинер, поэтесса Маргерит Жило, сама Лорансен и, конечно же, Пикассо, а на первом плане собачка Фрика. После расставания с Аполлинером Мари оставила картину в подарок бывшему возлюбленному. Гийом Аполлинер повесил ее в спальне своей квартиры на бульваре Сен-Жермен. С ней он провел последние дни и часы своей жизни. Портрет висел в его доме до 1973 года, а потом перешел в коллекцию Центра Помпиду. Нежная дружба Лорансен и Стайн продолжалась до той поры, пока из печати не вышла мемуарная книга Гертруды «Автобиография Алисы Токлас». Она взбудоражила Париж, многие были возмущены тем, какими предстали в этом биографическом романе. 

Мари была из тех, кого обидел пассаж, где Гертруда рассказывает о торжествах по случаю выставки Руссо и где Лорансен показана не в самом благонравном свете. Эта история на многие годы развела подруг. Лишь много лет спустя, понимая, что Гертруда умирает, Мари Лорансен появилась у нее и предложила написать портрет ее любимого пуделя Баскета II. Мари Лорансен любила писать собак, они присутствуют почти на каждой из ее картин. Она увлеклась их писанием до такой степени, что собака появилась на портрете Шанель, отчего модель отказалась от заказанной работы. Но об этом я уже рассказывала в главе о Мари Лорансен. Пуделиный портрет удался. Гертруда его полюбила, и сохранилось даже несколько фото, где позирует сама модель, а хозяйка модели держит портрет. Сегодня он хранится в архиве Гертруды Стайн в Йельском университете. 

Первый в истории «портрет животных»

Заказ на картину «Две охотничьи собаки, привязанные к пню» художник Якопо Бассано получил в 1548 году и работал над ней до 1550 года. Это первый в истории «портрет животных». Сегодня работа прославленного венецианца хранится в Лувре — в музей она попала лишь в 1994 году, до того на протяжении веков находилась в самых разных частных коллекциях. Удалось установить и имя заказчика картины: им оказался один из интереснейших персонажей Венеции XVI века — Антонио Дзантани (иногда эту фамилию пишут как Чантани).

Этому человеку, мне кажется, можно было бы посвятить целый роман. Антонио Дзантани — ярчайший представитель знаменитого с конца XIII века (но к XVII веку угасшего) патрицианского рода. Антонио был назван в честь своего деда, прославившегося на военном поприще, благодаря его заслугам семья Дзантани обрела рыцарское звание и графский титул. Антонио же вошел в историю не только как филантроп, выдающийся нумизмат, автор описания медальерного дела, а еще и как композитор и покровитель венецианского театра. Немало сделал он и для развития архитектурного облика Венеции. Однако Антонио был известен еще и как муж одной из самых красивых венецианских женщин своей эпохи. Ее портреты писал Тициан, ей посвящали стихи многие поэты. Поэтому иногда Дзантани выступает в незавидной роли «mari d’elle» — мужа Елены Бароцци: все зависит от того, какую историю рассказывать…

В учетных книгах Бассано упоминается, что в октябре 1548 года некий венецианский патриций Антонио Дзантани заказал ему картину, на которой должны были быть изображены две собаки. И Бассано выполнил такой, на первый взгляд, странный заказ, хотя на самом деле ничего странного в нем нет, потому что собака в эпоху итальянского Возрождения — это прежде всего символ верности, а двойной девиз рода Дзантани гласил: «Solus honor» (Честь прежде всего) и «Malo mori quam transgredi» (Лучше смерть, чем преступление). Таким образом, каждая из изображенных на картине Бассано собак символизировала собой один из девизов: собака на первом плане олицетворяла верность и терпение, а та, что на втором плане, — готовность к бою, к действию в любую минуту.

Известно также, что одну из своих собак Бассано «позаимствовал» у Тинторетто. Он практически скопировал пса, который изображен на первом плане картины «Омовение ног» (сегодня она хранится в мадридском музее Прадо). Зато в дальнейшем многие художники продолжали вдохновляться уже охотничьими собаками Бассано, в том числе и Гюстав Курбе, которого один из историков искусства назвал «последним из классиков, первым из модернистов». Курбе писал «портрет борзых» во время пребывания в замке графа де Шуазёля в Нормандии. Совершенно очевидно этой картиной он хотел еще раз напомнить о принадлежности семьи графа к высшей аристократии. До Курбе собаки Бассано успели послужить источником вдохновения британскому художнику Стаббсу и другим английским художникам, ведь на протяжении долгих лет картина кочевала из одной коллекции в другую и почти два столетия провела в Британии.

Единственная собачка на картинах Рембрандта

Одну из первых моих собачек — посвященная ей дневниковая запись датирована осенью 2016 года — я сфотографировала на выставке «Интимный Рембрандт», проходившей в Музее Жакмар-Андре. Выставку открывал автопортрет художника, на котором и была изображена эта собака. «Интимный Рембрандт» — буквальный перевод названия выставки.  На самом деле она не имела никакого отношения к личной жизни великого голландца и скорее была некой попыткой кураторов показать его творчество как бы изнутри, внедрить зрителя в сознание художника, визуализировать творческий процесс Рембрандта.

Автопортрет в творчестве Рембрандта занимает отдельное место, и доказательством тому служат более 80 автопортретов, созданных художником. Сегодня они находятся в разных крупных и малых музеях мира и в Америке, и в Европе: Франции, Англии, Голландии, Германии. Автопортрет, о котором здесь идет речь, по-своему уникален, потому что в бесконечном ряду рембрандтовских автопортретов он единственный, где художник воспроизвел себя в полный рост, и единственный, где он изображен в компании с собакой. Кстати, у этой картины два названия: по-французски она называется «Автопортрет в восточном одеянии», а по-английски — «Автопортрет Рембрандта с пуделем». На самом деле это не пудель, а одна из пород охотничьих собак, с которыми в эпоху Рембрандта охотились на птицу. 

Причем собака появилась на этом автопортрете не в 1631 году, когда он собственно и был написан, а немного позже: Рембрандт решил, что ноги не удались, и, чтобы скрыть свой художественный недочет, «спрятал» их за собакой. Вышло это у него несколько неуклюже, не по-рембрандтовски, из-за чего на протяжении десятилетий среди искусствоведов шли ожесточенные споры, принадлежит ли эта работа кисти Рембрандта. В последние годы авторство Рембрандта все же было подтверждено.

Мужской портрет — особый жанр в живописи, он получил распространение уже в начале XV века, а в XVII веке достиг апогея в своем развитии. Особенно популярны такие портреты были в Италии. Мужской портрет в рост и с собакой очень символичен. Прежде всего, портрет в рост всегда был привилегией аристократии, так как давал возможность показать исключительность персонажа, создать психологическое расстояние между ним и зрителем, стоящим ниже на социальной лестнице. Чтобы рассмотреть такой портрет, вы никогда не подойдете к нему близко. Охотничья собака тоже символизирует принадлежность к высшему социальному слою, так как охота всегда была его исключительной привилегией, а изображенная на автопортрете собака — охотничья.

Рембрандт, как нам достоверно известно, не принадлежал к аристократическому роду, и смею предположить, что, создавая этот портрет, он хотел представить себя в ином свете, придать себе больший социальный вес, большую значимость, «примерить» на себя облик аристократа. И этот автопортрет — своего рода социальный эксперимент. Версия, что художнику не понравилось, как на картине прописаны ноги, мне кажется не очень убедительной, хотя, конечно, имеет право на существование. Но Рембрандт был блестяще образован, прекрасно знал историю искусства и, конечно, не мог не понимать символичность изображения собаки на мужском портрете, да еще в полный рост, и о принадлежности персонажей таких портретов к определенному социальному слою. Поэтому предполагаю, что это, скорее всего, выражение некой вольности художника, его вызов обществу.