В Библиотеке книжной графики открывается выставка «Книжная обложка 1920-1930-х годов», подготовленная совместно с Научной библиотекой Государственного Эрмитажа: более 100 артефактов эпохи, созданных Александром Родченко, Александром Самохваловым, Соломоном Телингатором и другими мэтрами. Специально для «Собака.ru» куратор Наташа Ергенс отобрала самые необычные и рассказала о лайфхаках и приемах книжного дизайна первых советских лет.
Разнообразие стилей
Ассортимент издательской продукции уже к середине двадцатых годов огромен — тысячи наименований в год. И это несмотря на то, что полиграфическую промышленность нужно было отстраивать фактически заново. Выходят издания по всем отраслям жизнедеятельности, от А до Я, от акушерства до языкознания, и большинство книг — с художественными обложками. Их авторы — сотни оформителей всех направлений и школ. Отсюда удивительная пестрота и разнообразие художественных принципов, стилистических установок: конструктивизм уживается с заветами дореволюционных мастеров, новые технологии с проявлениями «смекалки» в условиях пост-революционного дефицита.
Иллюстрации из точек, пробелов и запятых
Во второй половине 1920-х годов одним из популярных приемов оформления книги стало использование содержимого наборной кассы, но нетрадиционным образом. Например, пробельный материал, которым отделяли строчки друг от друга, становился частью абстрактных композиций (в этом особенно преуспели конструктивисты) и даже вполне себе фигуративных иллюстраций. Соломон Телингатер – мастер составлять изображения из наборной кассы. Если внимательно присмотреться к наборным картинкам с портретами героев на обложках книг «Крещеный китаец» и «Москва под ударом» , то можно увидеть линейки, точки, скобки разного размера. Как писал Михаил Карасик: «Создание картинки с помощью наборной кассы больше походило на игру, в которой участвовали квалифицированные наборщики и художники, нежели производственную необходимость. Некоторым оправданием этой игры могли служить цинкографский голод, изношенность оборудования и отсутствие материалов».
«Обои» на обложке
Обложки Марка Кирнарского — яркий пример «набойки-этикетки» или «набивной обложки», представляющей сплошную орнаментальную структуру. Фоновый орнамент впитывал любые мотивы: от классических до авангардных, от бессюжетных до тематических, от геометрических до растительных. Эти «ситцевые» обложки давали книге право на более отвлеченную наружность, чем та, что подобает теме.
Деконструкция и разложение
Идея разложения формы на геометрические составляющие лежит в основе кубофутуристической доктрины, а шрифт как нельзя лучше подходи для геометрического препарирования. Примером такого разложения служит обложка Николая Тырсы, где шрифтовая композиция вовлечена в кубистический вихрь. Кубистическое разложение можно увидеть и в обложке Натана Альтмана.
Палочный шрифт
Авторы конструктивистских обложек активно работали со словом и отводили типографической композиции столько места, сколько позволял формат. Главной стилистической особенностью стал незамысловатый, крупный шрифт, называемый палочным или прямоугольным, квадратным, каменным, ленточным, брусковым. «Выразительность термина подкрепляется ассоциацией с монументальными надписями на конструктивистских зданиях – самые крупные архитектурные буквы обычно выполняли из деревянных реек» — отмечает исследователь феномена Владимир Кричевский. Адепты палочного шрифта культивировали геометрическую чистоту, четкость и практическую доступность письма — выводить такие буквы «по клеточкам» могли те, кто был далек не только от каллиграфии, но и от владения грамотой. При этом с точки зрения шрифтостроения поиски конструктивистов от типографики были порой непрофессиональны. Как пишет Кричевский: «Случайные колебания толщины штриха, слабо мотивированные отклонения от начертательной схемы, непоследовательность в скруглении углов, несогласованность между внешними и внутренними скруглениями – всё это, как правило, лишало палочные шрифты внутренне подобающего совершенства».
Фотомонтаж
Поиски новых методов художественного оформления привели к возникновению и утверждению фотомонтажа. Значительная часть книжной продукции выходила с фотомонтажной обложкой, которая выполняла сразу две функции – плаката-рекламы и иллюстрации. Читатель с первого взгляда оказывается максимально вовлечен в «документальность» происходящего.
Советское ар-деко
В противовес сторонникам «палочного» шрифта в ранней советской типографике существовал полюс, который условно можно причислить к стилю ар-деко, его главным мастером был Сергей Чехонин. Художник еще до революции стал блестящим шрифтовиком и дизайнером книги (хотя слово «дизайнер» тогда еще не употребляли), его относят к «младшему поколению» членов объединения «Мир искусства». Чехонин оформлял издания поэта Саши Черного и писательницы Тэффи, журналы «Сатирикон» и «Новый Сатирикон», а также представлял русских графиков на выставке в Лейпциге. После 1917 года художник сделал ряд по-настоящему выдающихся обложек, например, для книги «10 дней, которые потрясли мир» Джона Рида, не говоря уже о его работе над культовыми образцами «агитационного» фарфора. И в полиграфии, и в «хрупком» искусстве Чехонин использует свои «фирменные» шрифты о которых исследователь Алексей Домбровский пишет: «...с заведомо благородных форм он как-то ловко умел сбить лоск. В их стройное графическое звучание внести какую-то диссонирующую "кустарщинку"». После эмиграции в 1928 году художник сотрудничаетс французскими издательствами, а также с журналом «Vogue».
«Книжная обложка 1920-1930-х годов»
Библиотека книжной графики
19 февраля–14 марта
Комментарии (0)