Первое в мире урбанистическое таро: специально для январского номера Собака.ru, посвященного Петербургу будущего, писатель и архитектурный критик Мария Элькина разложила карту города и вытащила только старшие арканы — Отшельник (городская среда!), Колесница (город-порт!) и Маг (мастер-план!).
Многие города придумывают для себя стратегии развития, которые опираются не в последнюю (а иногда даже и в первую) очередь на их историю. Они не остаются неизменными и не стремятся на машине времени вернуться на сто, двести или пятьсот лет назад. Они растут, развиваются, приобретают современные удобства, но при этом сохраняют свой привычный вайб и образ.
Отчасти этот процесс похож на алхимическое преобразование, в нем есть что-то обманчиво-волшебное. На самом деле у любого чуда есть своя логика и всякая магия построена на дисциплинированном следовании определенному набору принципов и правил, глубоком понимании причинно-следственных связей между намерениями и результатами. Скажем, если город изначально строился у воды, то и новые районы могут тоже красиво выходить к берегам рек и каналов. Традиционной может оставаться планировка города, например деление на кварталы. Даже принципы роста города бывают каноническими, сохраняющими его структуру. Например, Амстердам расширяется отчасти по тому же принципу, по которому делал это в XVII веке, — приблизительно концентрическими полуокружностями. В Хельсинки, наоборот, новые районы часто расположены изолированно, чуть в стороне от центра, и это тоже помогает не менять общее ощущение от города.
В великом прошлом Петербурга кроется потенциал для его не менее, а то и более великого будущего. Нам остается только разгадать пути его реализации.
Колесница
Поддерживать связи с внешним миром и решиться на перемены. Торговля и культурный обмен — базовые функции Петербурга, которые и сегодня нужно развивать
Первый торговый город на берегах Невы появился задолго до основания Петербурга, так что можно смело говорить, что самая старая и надежная основа экономики нашего города, а значит, и его существования — порт. Идея Петра I относительно Петербурга заключалась тоже в первую очередь в том, что он должен обеспечивать торговые и культурные связи России с миром. Такая миссия хороша тем, что она практически не может устареть или стать ненужной — в отличие от столичной функции, которая, как показал не только наш опыт, преходяща.
Ко второй половине XIX века, когда стать первого города империи по разным причинам уже не имела для Петербурга такого значения, связи с другими странами продолжали играть огромную роль — экспатрианты и их дети становились известными архитекторами и успешными промышленниками, русская культура все больше органически вливалась в европейскую.
Стремление к налаживанию связей с миром стоило бы отразить в городском планировании. В первую очередь в развитии порта, воздушных и морских вокзалов, понимании того, какую роль транспортные коммуникации могут играть в экономике города. Тут важно думать не на годы, а на десятилетия вперед.
Кроме того, роль коммуникационного узла подразумевает особенные требования к качеству городской среды — она должна быть такой, чтобы Петербург выбирали как лучшее место для жизни, работы или просто отдыха из множества других мегаполисов.
Современные жилые районы, построенные по принципу «может, и плохое, но жилье», противоречат изначальному смыслу существования Петербурга. Они имеют исключительно утилитарную ценность крыши над головой, ничем особенно симпатичным не выделяются. Город создавался как витрина империи, которая привлекала бы лучших людей и из России, и из других стран, он должен был поражать и восхищать.
Чуть ли не главным культурным заимствованием в Петербурге долгое время был сам процесс создания города — в столицу охотно приглашали иностранных архитекторов, местных отправляли учиться и стажироваться в других городах, и даже Екатерина II интересовалась мировой урбанистической модой. Старинный петербургский рецепт урбанистического превосходства сравнительно прост: посмотреть, как у других, и постараться сделать еще лучше.
Так называемый тривиум — три улицы, расходящиеся в разные стороны из одного места, — впервые появился в Риме, но там он оказался вплетен в уже сложившийся средневековый город. А в Петербурге получилось реализовать эту идею максимально эффектно. Гороховая улица, Невский и Вознесенский проспекты, начинающиеся от Адмиралтейства, достаточно широкие и визуально как будто уходят в бесконечность, передавая ощущение стремительного, ничем не останавливаемого движения.
Петра I завораживали виды амстердамских набережных, но те, что в конце концов построили в Петербурге, оказались в итоге куда лучше, по меньшей мере в том, что касается производимого впечатления.
Екатерина II, наблюдая за дискуссиями о некрасивом разрастании Парижа, задумала сделать Петербург компактным городом, и достигала невероятных для своего времени результатов.
И раз уж императоры этим не брезговали, нам тем более стоит присмотреться к самым симпатичным городам мира и подумать о том, что бы мы хотели делать так же, как они, и еще интереснее.
Императрица
Трансформировать предыдущий опыт, чтобы начать новый проект. Не повторять решения, а развивать идеи
Первое и главное правило работы с историческими основами заключается в том, что их никогда не следует понимать буквально и копировать непосредственно. Идея строить такие же дома, как сто пятьдесят лет назад, или гранитные набережные образца времен Екатерины II приведет к появлению чего-то одновременно неубедительного и неуместного.
Чтобы преобразовывать прошлое, его нужно видеть, если угодно, структурно, понимать, в чем именно состоит ценность того или иного явления, и оставаться верным именно ей, а не буквальной архитектурной и градостроительной форме.
Дома XIX века хороши определенным масштабом, универсальностью внутреннего устройства, красиво стареющими материалами. Вот именно этими качествами и должны бы в идеале обладать современные здания в Петербурге.
Раньше близость к воде позволяла вести торговлю и развивать промышленные зоны. Сегодня она дает возможность, например, создавать роскошные набережные и пляжи.
В строительстве набережных и мостов при Екатерине II было важно желание сделать город удобным для прогулок и модным. Сегодня с этой задачей справились бы деревянные настилы, спуски к воде, обилие зелени.
Глупо повторять за Карлом Росси детали декора и композиции. Его гений заключался в умении чувствовать мировые тенденции, ощущать нерв своего времени. Современный Росси замахнулся бы на небоскреб с зелеными террасами и огромными горизонтальными консолями — или на что-то совсем авангардное, вроде домов на воде и плавучего парка.
Чтобы продолжиться, традиция должна в первую очередь переродиться, стать такой, какой она была бы полезной и нужной сегодня и завтра.
Маг
Взять себя в руки — и свою судьбу тоже. Создавать структуру Петербурга, которая будет способствовать его процветанию. И сделать мастер-план!
Петр I был человеком склада скорее технического, чем гуманитарного, отсюда и пошло главное ноу-хау Петербурга. Оно заключается в том, что структура способна определять содержание. Желая сделать из новой столицы современный развитый город, царь перенес из Европы принцип организации пространства: дома в Петербурге располагались не в глубине двора, а выходили фасадом к улице. Не в последнюю очередь благодаря этой важной детали, способствующей более открытой жизни и общению между людьми, мир увидел, в конце концов, великую русскую культуру.
Подобная урбанистическая магия доступна нам и сегодня, важно усвоить ее принцип. Императоры не стремились проконтролировать каждую деталь в столице, но все же довольно ясно представляли себе некие основные характеристики города, который хотят создать. Петр I определял способ прокладки улиц (они должны были быть прямыми), расположение домов на участках лицевым фасадом прямо у дороги и вплотную друг к другу. Соблюдение таких простых правил, особенно двух последних, позволило добиться невероятных результатов. Организация пространства Петербурга сделала жизнь более открытой, способствовала общению между людьми и стала одним из важнейших факторов, благоприятствовавших развитию русской культуры в последующие столетия.
Чтобы сделать Петербург интересным, богатым, разнообразным, нужно всего лишь создать условия для того, чтобы он сам мог таким стать. Современный мегаполис куда сложнее города начала XVIII века, но мы все равно знаем, какие особенности его устройства способствуют процветанию во всех смыслах. Сравнительно небольшая ширина улиц и их приспособленность для пешеходов, открытые первые этажи зданий способствуют взаимодействию людей, обмену идеями, их эмоциональному (а иногда и физическому) здоровью, процветанию небольшого бизнеса. Хорошо развитый общественный транспорт позволяет делать застройку более разнообразной и красивой. В местах, куда сравнительно легко попасть, выгодно строить не только жилье, но и торговые помещения, и офисы. К тому же доступность транспорта увеличивает цены на недвижимость, а значит, позволяет потратиться на архитектуру. Определение плотности застройки поможет сделать прогноз, как будет чувствовать себя бизнес в новых районах. Современный инструмент, который позволяет хорошо себе представить самые важные параметры того, как город будет меняться в будущем, — мастер-план. Он может определять то, что действительно важно, и при этом оставлять достаточно свободы для фантазии и приспособления к непредвиденным обстоятельствам. В этом и есть магия — не пытаться запрограммировать будущее процветание буквально, но создать условия для того, чтобы оно могло произойти как будто бы случайно.
Мир
Скинуть груз проблем прошлого — и взять высшую планку на пути. Улучшить транспортные сети, разбить больше парков, оживить советские спальные районы
Прошлое не непогрешимо и не сакрально, в нем тоже были ошибки. На них стоит учиться и их стоит исправлять. Главные петербургские недостатки определились еще в конце XIX века и с тех пор, увы, мало изменились — дефицит инфраструктуры, в первую очередь транспортной, недостаток зелени, расползание города.
Самая удручающая урбанистическая реалия Петербурга — в том, что город слишком далеко «расползается» на фоне хронического дефицита транспортной инфраструктуры. Перелом этого давнего тренда и должен, по идее, стать одной из базовых основ современной градостроительной политики. Общественный транспорт следует совершенствовать и развивать, а дальнейшему расширению города необходимо препятствовать.
Строительный бум, начавшийся в 1870-е годы, привел к дефициту зелени, который с тех пор только нарастал. Для того чтобы ее стало больше, нужны нетривиальные решения вроде озеленения фасадов и крыш, резервирования зеленых зон там, где они еще остались, превращения в парки части бывших промышленных территорий.
Потом, как и многие другие мегаполисы, Петербург получил в наследство от прошлого века так называемые спальные районы с широкими автомобильными магистралями, однообразными панельными домами, слишком бедные функционально — в них мало ресторанов, кафе, магазинов, культурных площадок и вообще всего, что делает жизнь петербуржца полноценной. Все эти недостатки можно нивелировать. Быстрые проспекты превратить в зеленые бульвары. Для новых кофеен и лекториев придумать интересные временные сооружения.
Словом, иногда единственная выигрышная стратегия — все начать сначала. Ни в коем случае не в буквальном, а только в переносном смысле — с чистого листа.
Отшельник
Думать о вечном — мыслить не только сиюминутным, но и планировать на годы вперед. Создать среду для долгих задумчивых прогулок. Не только в центре Петербурга, но вообще во всех его районах
Петербург существует не только сам по себе, но и в литературных описаниях, из которых его образ складывается чуть ли не более убедительно, чем из реальных улиц, площадей и зданий. В текстах Петербург часто предстает мистическим, призрачным, загадочным, фантасмагорическим, иногда — жестоким, очень часто — величественным и красивым, однако важно не все это, а некая куда более постоянная деталь.
Если поклонника Парижа мы представляем себе в первую очередь завсегдатаем кафе, то влюбленные в Петербург (как, впрочем, и ненавидящие его) кажутся нам бесконечно прогуливающимися по его улицам, преимущественно в одиночестве, в задумчивой созерцательности и тишине. Пожалуй, эта традиция пошла со времен Екатерины II, которая по моде своего времени ценила уединенные размышления и мечтала превратить Петербург в город, где из конца в конец легко дойти пешком.
Как это связано с современными градостроительными планами? Довольно очевидно. Петербург просто обязан быть городом человеческих масштабов, где приятно гулять — не только в центре, а где бы вы ни находились. По новым проспектам должно в идеале хотеться пройтись не меньше, чем по Фурштатской или Чайковского. Для этого нужна не слишком большая ширина новых улиц, желательно немного зелени на них, удобные тротуары и симпатичные, с любовью сделанные здания. Каждый раз, собираясь спроектировать новый район или подумать о том, как изменить существующий, стоит вспоминать Андрея Белого или Анну Ахматову. Что здесь смогло бы их вдохновить?
Влюбленные
Любовь предполагает готовность к изменениям. Важно сделать центр Петербурга городом для современной жизни
Главная материальная часть петербургского наследия — его исторический центр. И он действительно вызывает в большинстве из нас чувство если не любви, то влюбленности. Но что на самом деле значит любить когото или что-то? Законсервировать в неизменном состоянии, хранить как артефакт? Конечно же, нет. Любовь требует воссоединения, а значит, обоюдного изменения. Центр Петербурга нужно сделать городом, подходящим для современной жизни. Нужно отчасти приспособить свои привычки к существованию среди тысяч доходных домов, а отчасти — весь этот огромный массив застройки сделать подходящим для процветания в XXI веке.
То, что нам досталось от дореволюционных времен, — это не что-то раз и навсегда законченное, а некая оболочка, наполнение которой уже неоднократно менялось и должно продолжать это делать, чтобы жить. В начале XX века Петербург, от которого мы сегодня без ума, представлял собой во многом удручающее зрелище: плотность населения как в сегодняшних азиатских трущобах, кричащая социальная несправедливость и зловоние.
Советский Ленинград сильно изменился во время осуществления программы капитального ремонта исторического центра — исчезли случайные надстройки, дворы стали просторнее за счет снесенных флигелей, изменилось устройство многих зданий. Такой подход вызвал много критики, но именно он позволил сохранить тысячи домов и сделать среду подходящей для тогдашних социальных и экономических условий.
Сейчас нам снова пора подумать о том, для какой жизни мы хотим приспособить исторический Петербург. Огромное количество домов рискует обрушиться просто потому, что не используется, или потому, что те, кто ими пользуются, не заботятся о них должным образом. Чтобы это изменить, нужно постараться сделать дореволюционные районы более привлекательными. Может, нам нужно в них больше молодежных коливингов и отелей? Озеленения не только дворов и тротуаров, но и крыш и фасадов? Подземных парковок, развязок и даже проездов — и больше пешеходных зон на уровне земли? Сохранение не просто предполагает развитие — одно невозможно без другого.
Колесо фортуны
Помнить, что все в мире циклично. Серый пояс нужно снова сделать промышленным и превратить его в новую версию средневекового города
Сейчас многие с упоением говорят о редевелопменте бывших промышленных зон. Мечтают о том, чтобы те места, где долгое время были заводы и фабрики, превратились в новые красивые зеленые городские районы. Пока на их месте удается построить разве что жилые комплексы, но стоит подумать вот о чем.
Идея, будто городам вовсе не нужна промышленность, уходит в прошлое почти во всем мире. Петербург большую часть времени своего существования был крупным промышленным центром. Главное же — огромное количество современных производств безопасны для человека и окружающей среды, а значит, могут находиться рядом с жилыми домами.
Вероятно, берега Обводного канала и часть Охты стоило бы превратить в нео индустриальный рай — место, где есть и фабрики, и городские фермы, и жилые дома, и офисы, и кафе-рестораны-магазины, и зелень, и театры с музеями. Получилась бы современная версия средневекового города, где люди могли бы общаться, работать и создавать что-то почти там же, где они живут. И, конечно, как и аутентичные средневековые города, такая среда привлекла бы множество гостей — ведь ничто не может быть так же притягательно, как увлеченность людей своим делом и своим местом.
Текст: Мария Элькина
Комментарии (0)