Ксения Шойгу — о том, станет ли Кронштадт новым Крестовским островом, о культурном форуме и новых катамаранах с вайбом «Сапсана»

Станет ли Кронштадт новым Крестовским и при чем здесь вайб яхты и «Сапсана» (спойлер: катамаран с огромной открытой палубой доставит из Петербурга к фортам)

Летом 2023‑го со мной случился уникальный опыт: от Эрмитажа до Кронштадта я дошла на новейшем пассажирском катамаране, сидя на открытой палубе, и буквально кормила чаек с руки под Вантовым мостом. Обратно шли через Петергоф, и я наблюдала немыслимой красоты закат из огромного окна нижней палубы катамарана.

Эти панорамные окна! Согласитесь, нижняя палуба похожа на вагон «Сапсана»? Катамараны «Котлин» уникальны для России: их плюс в том, что они сочетают качества речного судна с низким волнообразованием и повышенные мореходные качества прибрежного судна. То есть скользят по воде быстро и практически бесшумно! Мы уже вовсю строили комплекс Музея военноморской славы и Конгрессно-выставочного центра в Кронштадте и, конечно, постоянно были на связи с Минпромторгом по этому поводу, когда они сказали: «А у нас есть экспериментальный проект в разработке — инновационные скоростные пассажирские катамараны, интересует?».

Понимаю, почему заинтересовались: на фоне классических петербургских метеоров катамараны «Котлин» выглядят свежо. Эти суда — часть проекта «Остров фортов»?

Нет, мы — причал: отвечаем за наземное гостеприимство. Но мы нашли инвестора: команда «Нева Тревел» быстро откликнулась, и первые катамараны, построенные на Средне-Невском судостроительном заводе в рамках программы Государственной транспортно-лизинговой компании, спустили на воду в 2023 году. Так что вы как раз попали на премьеру «Котлина».

Значит, у Кронштадта появится собственный флот?

Да, и я надеюсь, он будет ходить не один десяток лет. С этого года на линии параллельно с «метеорами» начали курсировать первые два скоростных катамарана, а всего на начальном этапе будет 10 судов двух типов — 6 проекта «Котлин» и 4 проекта «Соммерс». Последние не такие быстроходные, зато идеально подходят для экскурсий в акватории фортов Кронштадта, которых все‑таки 17 морских и 2 береговых. Мы реставрируем сейчас три самых интересных и колоритных форта: «Кроншлот», «Александр I» и «Петр I», но остальные также заслуживают внимания: если уж ты приехал в Кронштадт на весь день, то, естественно, хочешь посмотреть их все, от «Милютина» до «Обручева».  Ну и что может быть прекраснее, чем водная прогулка! Кстати, в Кронштадте больше солнечных дней, чем в центре Петербурга — ​ это со 100%-ной степенью достоверности уже установлено нами путем наблюдения и подсчетов.

Мне кажется, это вами и установлено. В том смысле, что как будто бы уже вы это и обеспечиваете.

Вот тут не буду спорить — ​иногда мне снится, что я научилась договариваться с дождями и ветрами! Это, знаете, особенно важно, когда круглый год, вне зависимости от сезона, реставрируешь объекты культурного наследия федерального значения посреди Финского залива.

Когда летом 2023-го я добралась до форта «Александр I», он уже не так напоминал постапокалиптическую декорацию как прежде: кирпич почистили, крышу сделали. Как вообще идут дела с реставрацией фортов?

Работа кипит — и мне кажется, столб пара от нашего энтузиазма должен быть виден из Петербурга. Если говорить о том, что самого важного и примечательного сделано на фортах за 2023 год, то первым делом упомяну противоаварийные работы на «Петре I». Там демонтировали поздние пристройки, нарушавшие аутентичность комплекса, устроили временную кровлю. Некоторым строениям начали возвращать исторический вид. Не обошлось без открытий: специалисты обнаружили считавшийся утраченным после взрыва руинированный подвал восточной полубашни. На «Чумном» воссоздали историческую деревянную смотровую башню со шпилем, и это если не считать реставрацию кирпичной кладки, стропильных конструкций крыши (в исторических габаритах!), а также исторических же чугунных лестниц — 793 балясины и 56,8 погонных метров поручней общим весом 15,2 тонн. На «Кроншлоте» восстанавливают оригинальную кирпичную кладку историческими материалами. И полностью завершили работы по Верхнему и Нижнему Николаевским маякам. Кстати, на маяках и на Николаевской батарее осенью 2023-го впервые в истории зажглась архитектурная подсветка. Вид потрясающий! Всего по периметру форта установим более 500 световых точек. После подключения к электросетям по постоянной схеме «Кроншлот» будет подсвечиваться в разных режимах. И важно: когда реставрация фортов «Кроншлот» и «Александр I» завершится, именно прогулочные катамараны «Соммерс» будут доставлять пассажиров к их берегам.

Учитывая, сколько лет форты стояли заброшенными и неприступными, а в Кронштадт можно было добраться только через дамбу, все это звучит как сюрреализм, конечно.

А ведь надо сказать, первые пассажботы из Петербурга отправились в 1806 году именно в Кронштадт. И путь по Неве в Финский залив прямо к острову Котлин стал первой водной артерией, которая соединила центр города с внешними территориями. Конечно, нам хотелось восстановить историческую справедливость!

Кроме того, почти десять лет регулярное водное сообщение с Петербургом отсутствовало, только в 2021-м мы смогли его возобновить! А уже летом 2023 ‑го мы прокатили по воде порядка 200 тысяч человек, и я убеждена, удвоим рекордную для Кронштадта цифру в 2024‑м: еще два катамарана, которые будут осуществлять сообщение между Петербургом, Петергофом и Кронштадтом, спустят на воду. Кроме того, как планируется, мы сделаем льготную проездную карточку на катамараны для жителей острова Котлин: если твой офис в Петербурге, а живешь в Кронштадте, сможешь летом добираться на работу по воде. Идеально: во‑первых, за 45–50 минут точно доедешь до центра, а во‑вторых, это очень красиво.

Кстати, двое моих знакомых — ​выпускник «Сколково» и писательница — ​собрались переезжать в Кронштадт!

И кстати, это тренд. «Мы хотим переехать! Когда в Кронштадте можно будет купить квартиру в новом ЖК?» — мне часто задают этот вопрос даже незнакомые люди, которые меня узнают!

Как будто это отчасти и была ваша цель?

Да, и я рада, когда люди говорят мне, что буквально пакуют чемоданы: тот объем внимания к Кронштадту, который случился за последние годы, плюс обновленная инфраструктура, а также транспортная доступность и водное сообщение, которые будут только развиваться, уже повлияли на качество жизни на острове. И все это влияет на то, что многие думают о том, чтобы сюда переехать. Я бы мечтала, чтобы Кронштадт стал новым Крестовским!

Когда в Кронштадте откроют первую набережную с арт-объектами? И будет ли свет на фортах?

Как Кронштадт может стать Крестовским, если там с 1980‑х не обновляли теплосети, электросети, водопровод, канализацию? И ведь нужно еще что‑то делать с дорогами, чтобы город мог осилить тот поток туристов, который привлекает «Остров фортов». Как Кронштадт справится с проблемой бутылочного горлышка?

А мы ведь всерьез взялись за модернизацию инфраструктуры — и действительно, впервые за 30 лет. Но давайте я сделаю краткий экскурс в историю? Важно помнить, что Кронштадт имеет свои уникальные особенности — как островной населенный пункт и как военный город. И да, то, что очень долгий период Кронштадт был закрытым, наложило свой отпечаток. Например, здесь никогда не было дорожной сети, которая была бы рассчитана на постоянный поток туристов, да и вообще на большое количество людей. Никто никогда не думал, что из Кронштадта в Петербург будет кто‑то ездить на работу. И вот Кронштадт из закрытого города, в который пускали только по прописке и специальным пропускам, куда невозможно было добраться на машине, пока не построили дамбу, постепенно, год за годом превращается в важнейшую культурную локацию: с момента реставрации Морского собора и по сегодняшний день поток туристов вырос не в сотни, в десятки тысяч раз. И действительно, стали очевидны проблемы. Во-первых, в Кронштадте невозможно ничего построить без новых инженерных сетей, а это делает любой проект, даже инвестиционно привлекательный, не окупаемым примерно никогда. Во-вторых, дороги: они не рассчитаны на такой объем туристов, на людей, которые ежедневно ездят в Петербург и обратно. Возник транспортный коллапс.

Но Кронштадт сам себе новые сети и дороги не построит?

Да, поэтому все эти проблемы, ключевые для развития здесь туристической отрасли, легли тяжким грузом и на проект «Остров фортов», и на Петербург. Есть хорошие новости: прямо сейчас происходит долгожданная реконструкция развязки КАД при въезде и выезде в Кронштадт — и я благодарна городским и федеральным властям, особенно вице-премьеру Правительства РФ Марату Шакирзяновичу Хуснуллину, который пообещал помочь, — и мы уже видим результаты данного им слова. Это было быстрое решение, наверно, одно из самых быстрых, которое было принято по Кронштадту. Проблема пробок будет решена. С парковками тоже разберемся. Важно: расширяется и улично-дорожная сеть Кронштадта — прямо сейчас ведутся работы по реконструкции Кронштадтского шоссе, по строительству нового отрезка Цитадельского шоссе. Введен первый отрезок пешеходной набережной. Нонсенс, но в островном городе Кронштадте до этого года благоустроенного берегового променада не было от слова «совсем». А в рамках проекта «Остров фортов» мы разработали концепцию 2,5‑километровой пешеходной набережной и подарили ее городу. Петербург уже начал воплощать ее в жизнь. А в 2024 году мы планируем украсить набережную арт-объектами. Должно получиться очень эффектно. Впрочем, это тема для отдельного интервью часа на два.

Я пока к этому морально не готова. А что с инженерией, если вкратце?

Если кто‑то не сталкивался со строительством, то вкратце так: инженерия — это самая большая проблема локации, которая находится на периферии города, в нашем случае — на острове Котлин. Это значит, у нас нет, например, кабеля, который мы бы просто взяли, воткнули в здание и тут же получили электроэнергию. Поэтому на условных «минималках» в Кронштадте было не обойтись: была проведена огромная совместная работа федеральных и региональных властей, а также команды «Острова фортов» и выявлены восемь мероприятий по инженерной реновации и выделению новых мощностей, без которых развитие Кронштадта как территории с новым качеством жизни было невозможно. Речь идет и о 20 километрах новых электросетей, и о 11 новых трансформаторных подстанциях. Три мероприятия из восьми уже внесены в бюджет. Еще по пяти начаты проектирование и проектно-изыскательные работы. Я надеюсь, в 2025–2026 годах мы обеспечим Кронштадт всей необходимой инженерной инфраструктурой, чтобы здесь можно было строить любые инвестиционные объекты.

Фортам перепадут какие-то блага цивилизации?

Впервые в истории мы подключим форты «Кроншлот», «Петр I» и «Александр I» к инженерным сетям. Это позволит обеспечить их круглогодичную работу. Прямо сейчас, несмотря на сложные условия зимы, на «Кроншлоте» готовятся к прокладке внутриплощадочных сетей водоснабжения и канализации.

Что можно сказать про лицей на территории кластера «Остров фортов»?

Лицей откроется в 2024-м, и я горжусь его архитектурным проектом, он очень красивый: похож на те школы, что строятся в Татарстане, а они лидеры по детским учебным заведениям: у них невероятный прирост населения, классы доходят до буквы «О» в параллели. В нашем лицее будет 25‑метровый бассейн, большое количество лабораторий и социальных пространств. И думаю, участие в лицее примет не одна корпорация: мы уже видим заинтересованность «Росатома» сделать здесь лучшую программу по инженерному делу и высшей математике. Думаю, в Кронштадт стоит даже переехать ради такой школы.

И все‑таки назрел вопрос: когда можно будет купить квартиру?

Продажи откроются в 2024-м, а переехать можно в 2025–2026-м. Жилой комплекс тоже получается красивым, а главное — органично встроится в исторический городской ландшафт Кронштадта. Центром квартала «Кронфорт. Центральный» станет пешеходный бульвар, он ведет от входа в парк «Остров фортов» к главной площади, доминантой которой станет угловая башня. А трех-, четырехэтажные корпуса в квартале «Кронфорт. Набережная» (с прогулочными зонами на крышах!) будут обращены дворами к воде. А это значит, что бонусом для их жителей станет вид на Финский залив, форты и Музей военно-морской славы.

Когда откроется главный экспонат музея — первая атомная советская подводная лодка «К-3»? (интервью прошло в конце 2023 года, до открытия экспозиции. — Прим.ред.)

Честно — я ничего не ждала от Музея военно-морской славы, который вы построили вместе с Конгрессновыставочным центром, соединив стеклянным атриумом столетние артиллерийские склады. Но когда увидела, как здание смотрится с воды, как вписались в новую архитектуру эти склады, была поражена. Даже архитектурные критики признают, что это лучшее, что было построено в Петербурге за последние лет, скажем, двадцать.

А я все время думаю: так, тут нужно еще доделать, тут докрасить.

С чего вообще началась история с музеем?

Музей военно-морской славы начался с понимания, что в Кронштадте есть форты, Морской собор, музейно-исторический парк, но при этом нет какого‑то центра сборки — например, культурного пространства, где все могут укрыться от ­кронштадтских ветров. Тогда мы обратили внимание на ­великолепные столетние арсеналы, куда нас, разумеется, не пустили военные: режим. Мы могли только из-за забора наблюдать, как абсолютно чудесно эти арсеналы смотрелись с деревьями, которые на них росли. Мне кажется, всех привлекают старые заброшенные сооружения, особенно если они так красивы — а эти артиллерийские склады даже в полуразрушенном виде были абсолютно великолепны! Вот только корни деревьев, как известно, справляются даже с бетоном, так что в перспективе конструктивная целостность арсеналов могла оказаться под большим вопросом. У меня возникла идея накрыть их стеклянной крышей и вот здесь‑то и сделать культурное пространство. А когда я узнала, что склады не относятся к объектам культурного наследия и могут быть реконструированы, мне сразу стало дышаться гораздо легче.

Это сильно сократило объем документарной работы, и мы смогли подарить арсеналам новую жизнь в сжатые сроки. Кстати, мы сохранили аутентичность зданий по максимуму даже без всяких на то нормативных предписаний.

Проект выглядит очень дорого. Большие инвестиции?

Когда мы начали просчитывать стоимость музея, нам говорили: ну, это как минимум 15– 16 миллиардов рублей. Было абсолютно очевидно, что такие деньги невозможно собрать ни у кого и никогда. Я сходила, наверное, ко всем серьезным бизнесменам нашей страны, которые потенциально могли бы помочь. Рассказала про проект «Остров фортов». Все очень по-разному реагировали на нашу инициативу. Но нашлись люди, которые любят российский флот, Кронштадт, Петербург, их что‑то связывает с Министерством обороны — ​ отец служил или дед, или семья имеет военную историю. Но денег по-прежнему не хватало! И тут нас озарило: музей надо объединить с Конгрессно-выставочным центром! Было давнее поручение президента о проведении Международного военно-морского салона в Кронштадте. Минпромторгу требовалось построить для этого площадку — ​ Конгрессно-выставочный центр. Было несколько концепций, все дороже, чем наша, значительно дороже: стоимость этих проектов доходила до 27 миллиардов рублей. Естественно, они и не были реализованы. А мы предложили построить за в 10 раз меньшую сумму — ​2,5 миллиарда рублей. А оставшуюся часть, что составляет порядка 70% от стоимости всего КВЦ — ​он сейчас стоит 8 миллиардов 642 миллиона, — ​ мы собирали по меценатам и спонсорам.

Как это удалось?

Это начинание я бы назвала большой авантюрой! Я договорилась сделать побратимом Кронштадта один из городов в арабской стране.

Шок!

Логика была такая: город-порт, морская столица! Арабский побратим добавил денег, которых не хватало. Так по крупицам собралась сумма. Дальше был еще один квест — ​общение с архитекторами: любое бюро, в которое мы обращались, говорило, что за такую сумму ничего спроектировать не получится.

Но Кронштадт научил меня: не верь людям, когда они говорят, что то или иное невозможно. Такие слова значат одно — ​ с тобой торгуются. И спустя долгие часы переговоров и даже где‑то рыданий был выбран очень минималистичный архитектурный проект. К моему сожалению, авторы не из Петербурга (мы всегда стремимся задействовать именно местных подрядчиков, а архитекторов — в особенности): местные бюро предоставили невероятно красивые проекты, но мы не влезали в бюджет.

Как разрабатывали идею экспозиции?

Музей наглядно и понятно объясняет, что такое флот вообще, и какую роль он играет в развитии общества в целом и нашего государства в частности. Для этого большую часть экспозиции сделали интерактивной: лишь избранные артефакты находятся под стеклом — ​остальные экспонаты можно потрогать и как следует разглядеть. Правда, мы уже не досчитались подзорной трубы и весла…

Антикварное весло! Это могла быть я!

Мы очень посмеялись и начали гордиться тем, что люди настолько сильно полюбили наш музей. Постоянную экспозицию мы развернули на двух этажах: первый рассказывает об истории развития флота со времен Древней Руси до середины XX века, второй иллюстрирует вторую половину XX и XXI век. А еще мы задействовали цифровые технологии, чтобы сделать этот рассказ — ​особенно для детей — ​максимально увлекательным.

Как дочь и внучка полярников, я зависла у огромной мультимедийной панели, демонстрирующей чуть ли не в натуральную величину все атомные ледоколы Северного морского пути, бороздящие Арктику.

И тут важно сказать, что наша экспозиция может без проблем обновляться, расширяться и трансформироваться: музеи сейчас не живут без постоянного форматирования контента. Например, интерактивная панель, о которой вы говорите, скоро будет рассказывать вообще о всех российских флотах и флотилиях, по выбору самого посетителя или экскурсионной программы. Мы также надеемся показать в Музее военно-морской славы самые инновационные проекты российского флота — те, в которых мы впереди планеты всей: правда, пока нам говорят, что не готовы их рассекретить.

Что происходит с музеефикацией первой советской атомной подводной лодки «К‑3»?

Музеефикация «К‑3» близка к финалу. До конца 2023 года откроем экспозицию, и вы даже представить себе не можете, как я жду этот день! (интервью прошло до открытия экспозиции в конце 2023 года. — Прим. ред.) Предрекаю огромный успех и беспрецедентную востребованность экскурсий по «К‑3»! Я читала, что 70 процентов лодки было утрачено. Это очень дипломатично сказано. Если говорить про внешний облик «К‑3», было утеряно практически все. К примеру, пришлось поменять 80% набора легкого корпуса — он проржавел до дыр. Что касается оборудования, то да, действительно около 70%: что‑то можно было вернуть к жизни, что‑то сделали заново, и я очень благодарна атомщикам и военному флоту, что они нашли для нас оборудование с лодок аналогичных проектов, произведенное именно в советский период времени, чтобы оно смотрелось на «К‑3» как родное. Мне кажется, аутентичность в музеефикации играет значительную роль. И важно: местами мы оставили неотреставрированными полы, а также часть незамытого корпуса атомной подводной лодки, чтобы посетители музея увидели, в каком состоянии пребывала легенда российского флота до того, как обрела новую жизнь.

Что еще увидят посетители, зайдя на борт «К‑3»?

Будем пускать экскурсантов небольшими группами — пространство внутри все же ограниченное. В каждом отсеке «К‑3» — свое аудиосопровождение: расскажем, что такого инновационного было в подлодке на тот момент времени. Для детей сделали кучу кнопок, которые можно понажимать, и кучу вентилей, которые можно покрутить. И здесь, конечно, мы сразу извиняемся перед профессиональными подводниками: важно рассказать детям об их службе увлекательно, поэтому мы максимально анимировали экспозицию. Но о знатоках и ценителях мы тоже не забыли и установили множество интерактивных тач-панелей, из которых можно будет почерпнуть информацию о технических характеристиках «К‑3».

Кстати, как реагируют дети на музей?

Они в восторге: мне кажется, наш музей — первый в России, где можно настолько бесцеремонно играть с экспонатами.

Мне не хватило какого‑то аттракциона, чтобы можно было залезть и поводить какой‑нибудь бриг, например!

Мне тоже не хватило! Поэтому недавно в коллаборации с «Росатомом» мы открыли абсолютно аутентичную копию кабины самого инновационного ледокола, который есть на данный момент в арсенале Российской Федерации, а значит, и в мире.

Ждать ли в Кронштадте культурный форум? И сколько спасибо надо сказать рабочим Средне-Невского судостроительного завода?

Но больше всего меня поразили сроки, в которые построили Конгрессно-выставочный центр и музей — полтора года. Тут я не могу не вспомнить, как (и сколько лет!) строили стадион «Зенита». Со стороны кажется: ну а что такого — возвести стадион?

Поверьте, это ровно до того момента, пока сам не испытаешь на себе реальность стройки. Вот вы в курсе, что мы ракеты в космос запускаем, рак научились лечить, в биоинженерии рвем, но при этом у каждого здания — большого или малого — ​течет крыша? Как‑то я пришла на матч на нашем стадионе — ​и был жесточайший ливень. По ступеням лилась вода. Я тогда никакого отношения еще к Кронштадту не имела: смотрела и удивлялась — ​ неужели ничего нельзя сделать? А теперь у меня самой есть карта протечек музея, и знакомые постоянно делают «рука-лицо», когда я им говорю, что у меня течет крыша. Но они просто не понимают, что это неизбежно! Кстати, протечки мы уже почти все нивелировали.

Но как можно построить такое здание, еще и с приспособлением столетних артиллерийских складов, за полтора года? Этот вопрос я готова озвучить капслоком: КАК?

Здесь случилось соревнование мальчиков и девочек. Потому что большие взрослые мальчики говорили: нет, вы точно не успеете. Но очевидно, это именно то, что совсем не надо было нам говорить. Наоборот, надо было увещевать: «Успеете, времени еще много», — и тогда, может, мы бы потеряли бдительность. Но за 2 дня до открытия я поняла, что мы действительно не успеваем!

Так? И?..

Знаете, это всегда так, когда что‑то открываешь, за 2–3 дня до старта думаешь: боже мой, здесь еще на 3 месяца работы. Но все‑таки разница в 12 часов между вечером и утром имеет значение. Я никогда не видела такого эффектного преображения: наличие мусора до и его отсутствие после изменило картинку до неузнаваемости. Правда, дальше меня ждало еще одно испытание: в наш родной КВЦ стали приходить чужие люди, застраивать стенды слишком близко к колоннам и царапать шпильками пол — ​да, это микроцемент, с ним точно ничего не произойдет, но я все равно переживаю, что пол могут повредить. Мне сложно вам объяснить, но это очень странное чувство, когда настает время отпустить проект, которым ты жила годы.

Насколько я понимаю, теперь в КВЦ набежит немало шпилек и построят не одну сотню стендов у колонн.

Да, мы в ноябре подписали соглашение о сотрудничестве с Петербургским культурным форумом, который в 2024‑м пройдет ранней осенью, в сентябре, когда навигация еще не будет завершена, так что мы надеемся стать одной из площадок этого события. А еще планируем большую выставку, посвященную развитию флота и морской деятельности России в новейший период — ​с 2000 года, а также международные события, сейчас ведем переговоры с китайцами, они очень хотят сделать промышленное экспо, чтобы показать свои инновации. Плюс все семейные и молодежные события, которые устраивает «Остров фортов», будут проходить частично в Конгрессно-выставочном центре.

А Экономический форум?

Ведем переговоры, надеюсь, что какие‑то мероприятия ПМЭФ будут проходить у нас: форум до такой степени разросся, что еще одна хорошая площадка ему точно не помешает.

В 2024‑м будет пять лет, как вы занимаетесь проектом «Остров фортов». Какое свидание с фортом было самым незабываемым?

Первое — ​самое особенное. На тот момент форты уже были переданы Министерству обороны, и поскольку к «Александру I» временами приплывали по инерции граждане «потырить» кирпичики — ​ я не шучу! — ​ЛенВМб был выставлен наряд, который раз в сутки сменялся. Это были контрактники, не срочники, но поскольку охранять форт — ​очевидно не самая сложная служба, они, конечно, были молодыми.

И вот мы первый раз высаживаемся на «Чумной», к нам выходит совсем юный дежурный и с горящими глаза‑ ми начинает нас буквально допрашивать: «А вы приехали, потому что вы форты реставрировать собираетесь? А что? А когда? А вот смотрите — здесь трещина, с ней надо срочно что‑то делать! Мы на самом деле стараемся, вот немножко прибрались тут даже». Я была впечатлена: этому парню было совершенно все равно, что мы о нем поду‑ маем, ему искренне было значимо от меня услышать, что мы будем реставрировать форты. И, наверное, во многом из-за желания людей увидеть форты отреставрированными мы так бьемся, чтобы были выделены деньги и Министерство культуры продолжало работы по реставрации, а мы бы подгоняли подрядчиков уже на земле, говоря: давайте быстрее, мы же точно знаем, что вам пришли деньги от министерства!

Знаете, так совпало, что именно вчера я пересматривала фотографии, которые были сделаны именно в тот день на «Чумном»: дикий ветер, стою я в каком‑то плащике, джинсах, кроссовках, а вокруг меня огромная груда кирпичей, кажется, выше моего роста. Я в первый раз в Кронштадте и убеждена, что все получится. Но я даже не представляю и десятой доли того, с чем предстоит столкнуться нашей команде, какое количество трудностей и самых разных нестандартных вопросов перед нами встанет.

А если бы представляли?

Я бы ничего не меняла абсолютно. Может, только оделась бы в тот день теплее. Мне кажется, именно люди с горящими глазами могут что‑то менять. И я говорю огромное спасибо за эту невероятную авантюру! Кому именно? Внимание, сейчас будут титры, как у большого блокбастера! Необходимо поблагодарить Катар и Арабские Эмираты, а также большое количество российских компаний, которые приняли участие в проекте «Остров фортов» — ​они пожелали остаться неназванными, поэтому я не имею права пользоваться их именами. Большое спасибо вице-премьеру Марату Хуснуллину, министру промышленности и торговли Денису Мантурову и губернатору Петербурга Александру Беглову.

Огромное спасибо абсолютно всем вице-губернаторам, которых сменилось значительное количество за эти 5 лет, но каждый пытался чем‑то помочь. Владимиру Григорьеву, который был главным архитектором Петербурга, и председателю КГИОП Сергею Макарову вообще отдельное спасибо за помощь и участие. Не могу не упомянуть вице-губернаторов Кирилла Полякова и Алексея Корабельникова, главу Комитета по туризму Сергея Корнеева. А наши любимые «Нева Тревел»!

Каждый из 100 рабочих Средне-­Невского судостроительного завода, строивших наш Кронштадтский гражданский флот, каждый из 600 строителей, возводивших Музей военно-­морской славы, нашего флота Кронштадтского гражданского — ​все они буквально горели делом и старались выкроить каждую копеечку, чтобы сделать качественно, но при этом за те деньги, которые были подписаны.

Ну и конечно, наша команда «Остров фортов» — ​так сложились судьба и обстоятельства, что в одном месте и в одно время удалось собрать команду суперпрофессионалов. Это соорганизатор нашего проекта Марика Коротаева, которая работала в администрации президента еще при Владиславе Суркове. Это генеральный директор «Острова фортов» Константин Чамилович: он сдавал два стадиона к Чемпионату мира по футболу. Это наш директор по внешним коммуникациям Светлана Сергеева, которая раньше руководила коммуникациями Почты России и «Ростуризма». Я хотела бы поблагодарить и себя, потому что я тоже большая молодец и выложилась на 120%. И отдельное человеческое спасибо талантливому молодому специалисту, ему, помоему, вот только 32 года исполнилось, который ювелирно спланировал все расчеты передислокации подводной лодки «К‑3» по Кронштадту, от причала портового комплекса «Моби Дик» до музея. Я помню его зеленый цвет лица, когда, погруженная на самоходные оси, она медленно поехала по улицам Кронштадта мимо жилых домов. Никогда прежде 4,5 километра не казались мне таким огромным расстоянием. 

Текст: Яна Милорадовская
Фото: Валентин Блох
Стиль: Олег Ульянов
Визаж и волосы: Алексей Радченко
Ассистент стилиста: Артемий Потапов 
Свет: Иван Призенко и Айрат Муратов / Skypoint