Это Дарья Мирошниченко и Дарина Карасева (Klauzura) — авторы проекта культурного квартала «Брусницын» и первого независимого архитектурного коворкинга в России

Архитектурное бюро Klauzura специализируется на создании общественных пространств и возвращении к жизни старых построек — приспособлении их к новой функции. Главный и самый большой реализованный проект бюро — реновация промышленной территории кожевенного завода Брусницыных: фабричные здания и прилегающую территорию превратили в культурный квартал, и команда проекта «Брусницын» получила премию редакции «Собака.ru» «Петербург будущего» в номинации «Заявка года». Похожий проект Klauzura разработали для зданий конюшен пивоваренного завода «Бавария» рядом с мостом Бетанкура на Петровском острове. Концепция соединяла в себе благо­устройство и превращение старой постройки в апартаменты на втором этаже и коммерческие помещения на первом. Проект не был реализован. В коллаборации с архитектурным офисом из Кореи Klauzura участвовали в международном конкурсе на проект реновации территории химического завода в Сеуле и превращения ее в музейный парк. Суть проекта заключалась в том, чтобы посетитель парка сначала проходил через исторический музей, а оттуда попадал в пространство под названием «Катарсис», расположенное в углублении, как бы в яме. Уже оттуда он поднимался бы по холму вверх к музею искусств. Такая концепция отражает идею пути от осознания ошибок цивилизации к очищению искусством.

Вы как архитекторы создали пространство «Брусницын». Какие ставили перед собой задачи?

Дарья: Изначально мы представляли здесь что‑то в суровом индустриальном стиле, наподобие «Севкабель Порта». Однако в конце концов мы пошли от идеи, что нужно создать не продолжение, а альтернативу уже очень популярным соседям. И еще оттолкнулись от названия — фамилия Брусницын для многих петербуржцев связана с роскошным заброшенным особняком. Мы подумали, что «Брусницын» может стать местом скорее для созерцания и медленного потребления, чем для активного отдыха.

Дарина: В «Брусницыне» атмосфера более камерная, выдержанная, уютная. Здесь сравнительно тихо и есть ощущение приватности, что ли... Кирпичная промышленная архитектура середины позапрошлого столетия позволяет создать ощущение этакой сдержанной буржуазности — что-то похожее можно увидеть на набережных городов Северной Европы.

Дарья: А проектировали мы здесь все: и общественные пространства, и реконструкцию исторических построек, и даже некоторые интерьеры.

Что вам самим нравится больше всего в «Брусницыне»?

Дарья: Места, которые создают новые ракурсы! В этом смысле лучшее, что здесь есть, — небольшие лоджии с шезлонгами у самого залива, которые как бы врезаны в набережную. В Петербурге мало мест, где можно спуститься к воде так близко. Потом, лоджии закрывают от ветра и частично — от взглядов других людей. Еще одна уникальная локация — пространство Roof Place на крыше, где устраивают концерты.

«Брусницын» — пока не законченный проект. Как он будет развиваться дальше?

Дарина: Прямо сейчас мы работаем над детской площадкой — справа от входа, напротив берега. С левой стороны стоит большое кирпичное здание без крыши, очень атмосферное, в нем думаем устроить летний кинотеатр. И делаем проект подворья для Анненкирхе, которое вот‑вот откроется в «Брусницыне»: речь идет о выставочном пространстве и летней террасе, мы скоро приступим к реализации.

Дарья: В «Брусницыне» еще много неиспользованных пространств, и постепенно им будет находиться применение. Завод Брусницыных был самым большим подобным предприятием в дореволюционном Петербурге, семье принадлежали два огромных участка земли вдоль Кожевенной линии, мы пока не освоили даже половину одного из них. Логика развития таких проектов в Петербурге спонтанная и поступательная, и нам это нравится: их идеологи сначала открывают часть пространств, смотрят, как петербуржцы реагируют, и уже потом решают, чем еще это место можно дополнить. Дальнейшая судьба «Брусницына» в известной степени непредсказуема, но тем и интересна. Мы продолжаем регулярно общаться с собственниками и обсуждать возможные сценарии развития.

Вы запустили первый архитектурный коворкинг Klauzura. Как вам пришла в голову довольно неожиданная идея его открыть и как в нем идут дела?

Дарина: Мы часто общаемся с бизнесменами и знаем, что многие из них, запуская очередные проекты, решали какие‑то свои задачи. Наш коворкинг, наверное, такой же случай. Мы небольшое бюро и сами работали в коворкингах. Нам хотелось стабильности, но не хотелось «раздуваться». Если бы мы сняли просторный офис и наняли большой штат людей, то мы бы потом каждый месяц думали, как за все это платить. Это означало бы, среди прочего, что нам пришлось бы браться за проекты, которые нам не нравятся. Гораздо интереснее было сделать пространство, которое мы бы делили с другими такими же маленькими бюро, как наше, и не зависеть от заказчиков. Грубо говоря, это обмен. Он не сводится к деньгам и квадратным метрам — мы можем делиться друг с другом знаниями и даже клиентами. Потом, когда несколько бюро находятся в одном коворкинге, удобно создавать коллаборации. Мы, скажем, делали совместный проект с мастерской Владимира Чувашева. Мы больше специализируемся на общественных пространствах, они — на объемных объектах, и вместе мы сделали всю работу гораздо лучше, чем каждый из нас мог бы по отдельности. Конечно, наша задача несколько миссионерская. Вот представители IT‑сферы давно полюбили коворкинги, потому что хорошо понимают пользу взаимообмена. Архитекторы традиционно больше замкнуты на себе и ревнивы, но мы хотели бы это изменить. И, судя по всему, эти попытки не тщетны — коллеги откликаются на наш призыв.

Тут напрашивается разговор о сообществе молодых архитекторов. Оно существует? И может ли оно потенциально выступить в роли институции, то есть влиять на то, что происходит в Петербурге?

Дарья: Его нет, но мы как раз рассчитывали его создать в своем коворкинге, и нам кажется, что это потихоньку получается. Недавно мы устраивали мероприятие с участием молодых архитекторов и собрали человек 200 — э то гораздо больше, чем мы раньше могли себе представить.

Дарина: В нашей профессии в Петербурге очень медленно происходит смена поколений. Но рано или поздно она неизбежна. Пока нужно хотя бы с чего‑то начать. Сообща можно пробовать предлагать городу какие‑то проекты и рассчитывать, что на них хотя бы обратят внимание. Поговорку «один в поле не воин» никто не отменял.

Вы работали в «Студии 44», одном из самых больших в Петербурге бюро (среди проектов — реконструкция восточного крыла здания Главного штаба, Академия танца Бориса Эйфмана, Ладожский вокзал. — Прим. ред.), но потом ушли оттуда и открыли свое. Почему вы решили это сделать?

Дарина: Мы пришли в «Студию 44», чтобы набраться опыта, и до сих пор очень благодарны за все, чему нас научили. Со временем ты просто понимаешь, что хочешь самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность, а в большом бюро такой возможности обычно нет. Поэтому мы открыли свою практику.

Как вообще чувствуют себя молодые архитекторы в Петербурге? И почему мы не видим их в больших проектах?

Дарья: Действительно, «молодые» бюро остаются в нашем городе «молодыми» очень долго: часто они не становятся большими стабильными компаниями и работают больше над общественными пространствами или сравнительно маленькими частными заказами. Я бы не сказала, что в Петербурге мало спроса на архитектуру. Проблема, скорее, в том, как город управляет этой сферой. Процедура согласования проекта у нас очень специфическая и очень сильно формализованная. Если ты не знаком с ней вдоль и поперек, будет сложно ее пройти, но даже если и знаком — все равно будет непросто. Естественно, пре­имущество оказывается у более опытных бюро, которые именно в согласованиях хорошо набили руку. Было бы здорово, если бы Комитет по градостроительству и архитектуре вел более открытую политику, сделал бы все процедуры прозрачными и понятными для всех, чтобы они сами по себе не создавали неравенство. В Москве это уже сделали, и результаты впечатляют.

Некоторое время назад широко обсуждался проект сплошной набережной в той части Васильевского острова, где находятся «Севкабель Порт» и культурный квартал «Брусницын». Эта инициатива кажется вам реализуемой?

Дарья: Здесь почти все побережье находится в частных руках, так что это вопрос только доброй воли владельцев участков и умения договариваться. На что мы хотели бы обратить внимание, так это на то, что «Севкабель Порт» и «Брусницын» отделены друг от друга всего лишь одной кирпичной стеной и здесь нужно совсем небольшое усилие, чтобы сделать общий променад.

Какие еще места в Петербурге могли бы, с вашей точки зрения, стать яркими городскими локациями?

Дарья: Я очень хорошо представляю себе общественное пространство на Охтинском мысу. Это недалеко от центра, у этого места есть история. Если бы на нем появился парк, насыщенный большим количеством функций — едой, развлечениями, образованием, — он вызвал бы почти ажиотаж.

Дарина: Кроме того, мы много думаем про Петровский остров. Очень жаль, что такое ценное и интересное для города место застроили жилыми комплексами за заборами. Совсем рядом с мостом Бетанкура есть старое здание конюшен пивоваренного завода. Когда-­то на самом этом заводе были увеселительные сады. Можно было бы оттолкнуться от истории места и снова превратить его в общественное пространство. Это было бы важно в том числе и для жителей самого острова — сейчас на нем толком даже центральной улицы нет, а людям нужно проводить где-­то свободное время.

Дарья: Наконец, самая важная локация в городе — Тучков буян, где обещали разбить парк, но пока продолжают строить суды. Мы считаем, что наличие недостроенных конструкций делает задачу создания здесь парка еще более интересной и вдохновляющей. Это могла бы быть главная современная достопримечательность Петербурга, и мы мечтаем присоединиться к команде, которая будет работать над ее созданием.

Текст: Мария Элькина
Фото: Сергей Мисенко
Стиль: Олег Ульянов
Визаж и волосы: Дарья Варенцова и Екатерина Слук
Свет: Skypoint