Знакомьтесь, Петр Советников и Вера Степанская (бюро Katarsis) — молодая команда архитекторов из Петербурга, которая делает дом-манифест для «Архстояния»

Архитектурное бюро Katarsis впервые стало известно в профессиональной среде после того, как в 2018 году выиграло конкурс на образцовые петербургские фасады. Тогда Петр Советников и Вера Степанская фантазировали о том, какой могла бы быть типовая застройка города, и нашли в качестве решения идеальный баланс между насыщенностью и благородством. С тех пор успехи Katarsis идут по нарастающей. В 2019-м они выиграли конкурс инсталляций для «Ночи света» в Гатчине с проектом «Занавес. Фонарь. Колодец». Накануне пандемии сделали на главной экспериментальной архитектурной площадке России в Никола-Ленивце проект «Сжигая мосты», который, как быстро выяснилось, оказался провидческим. В 2022-м стали первым бюро из Петербурга, вы игравшим главный российский смотр талантов — Молодежную архитектурную биеннале в Казани. Их проект «Сады, три площади, фонтан» предлагал не просто застройку Cтаро-Татарской слободы по всем правилам современного урбанизма, но еще и возрождение национальных традиций — создание общественного банного комплекса под центральной площадью.

Вы выиграли неправдоподобное количество конкурсов и премий. В чем секрет?

Это все равно немножко чудо каждый раз, так что трудно было бы рассказать детально. История нашего бюро довольно специфическая: мы учились в Академии художеств, поработали месяц в петербургских бюро, поняли, что нам это не совсем интересно, и начали самостоятельную творческую деятельность. Только выпустившись из института, ты не понимаешь профессионального ландшафта, правил игры. Все, что ты можешь — просто взяться за конкурс, закрыться в комнате и работать, не вылезая из нее. Мы участвовали где только было интересно. С первым успехом пришел азарт. Стало понятно, что наши мысли и видение имеют ценность для внешнего мира, — появилось доверие к себе.

Как и чему вы учились? В Академии художеств довольно консервативное образование, а из ваших работ складывается ощущение, что вы хорошо понимаете глобальные тренды: например, как архитектура может создавать впечатления и пространство для взаимодействия.

Мы ведь живем не в вакууме, мы следили за тем, что происходит и в Петербурге, и в мире. В то же время мы бы сказали, что в Академии художеств учат пониманию ценности эстетики и к тому же формируют структуру и порядок в голове, на который потом можно нанизывать все что угодно. Это выдающаяся школа, значение которой, как нам представляется, пока недооценено.

У вашего бюро говорящее название — Katarsis. Получается ли в архитектуре работать ради вдохновения?

Архитектура — совершенно не то искусство, которое можно делать только ради вдохновения. Оно сложное и предполагает взаимодействие с людьми, в том числе заказчиками. В то же время, наверное, у каждого архитектора есть ощущение, что архитектура — его собственность. Неизбежное вмешательство со стороны кажется посягательством на нее. Мы предпочитаем просто не работать с заказчиками, с которыми не находим общий язык.

Мы и правда интроверты, думаем скорее исходя из себя, чем из внешних обстоятельств. Наши детские впечатления, взаимодействие с другими сторонами жизни очень глубоко проникают в то, что мы делаем. В результате, да — доля авторского присутствия в наших работах выше нормы.

Чем вы занимаетесь прямо сейчас?

У нас есть несколько проектов, над которыми мы работаем одновременно. Один из интересных — на Сахалине. Там есть здание еще японского периода, резиденция командующего охранными войсками префектуры Карафуто. Этакий японский особнячок, который очень похож на русскую эклектику XIX века. Заказчик хочет его отреставрировать, рядом построить еще несколько корпусов и все вместе превратить в общественное пространство с коворкингами, шоурумами местных брендов, кафе, городскими садиками, зоной созерцания сакуры. Этим летом мы будем делать большую инсталляцию для фестиваля «Архстояние». Это будет, с одной стороны, дом, в котором можно поселиться, с другой — метафора нашего сегодняшнего восприятия окружающего мира, своего рода манифест.

Что бы вы еще хотели сделать как архитекторы?

Наверное, каждый архитектор мечтает экспериментировать с большими общественными зданиями вроде музеев и образовательных центров, и мы не исключение. Потом мы думаем про компактную встройку где-нибудь на Петроградской, крошечный жилой домик. Есть в этом какая-то неразгаданность, ощущение, что современная архитектура пока не нашла верного способа работы с этой драгоценной средой. Вообще нам хочется не столько найти свой узнаваемый стиль, сколько разработать некую систему ценностей, приемов и принципов, которые позволяли бы решать совершенно любую задачу, проектировать что угодно, от скамейки до целого города. В этом отношении из великих архитекторов для нас ориентиром служит, например, американец Луис Кан. Его работы узнаваемы не за счет их похожести друг на друга, а за счет общего подхода к обращению с материалами, со светом, с пространствами.

В портфолио Katarsis почти нет проектов отдельных зданий. Вы делаете либо временные площадки, как в «Никольских рядах» в Петербурге, либо что-то в масштабе целых кварталов и районов, как на конкурсе в Казани. Вам действительно интереснее пространства, чем объекты?

Для нас одно здание действительно значит гораздо меньше, чем среда. Среда — это возможность срежессировать целый жизненный сценарий. Когда ты проектируешь территорию, ты как будто рассказываешь историю, придумываешь целый отдельный мир со своим контекстом. В то же время градостроительные проекты реализуются долго и требуют большой выдержки. Нам также важно, чтобы что-то происходило здесь и сейчас.

Временная архитектура — это что-то маленькое, что можно сделать сравнительно быстро, и при этом она тоже позволяет делать жизнь интереснее. И, кстати, через такие «короткие» истории тоже можно находить свой язык и свою систему ценностей.

Почему временная архитектура — это круто и ее роль в Петербурге будущего

Самая известная петербуржцам работа бюро Katarsis — временное пространство во дворе «Никольских рядов» с зимней горкой, ярмаркой и вращающейся деревянной аркой. В Петербурге это один из редких случаев, когда временная архитектура используется для довольно радикального преображения какого-то места, но в других городах ее используют для этих целей все чаще и чаще. В Катаре для Чемпионата мира по футболу 2022 года даже построили временный стадион.

Многие мыслители-урбанисты в разных странах говорят о том, что как раз временная архитектура — ключ к решению многих проблем большого города.

Временная архитектура дает возможность осознанного подхода к развитию города. Современный мегаполис — это высококонцентрированное пространство, где ценность земли, любой пустоты очень велика, и цена ошибки тоже, соответственно, огромна. Временная архитектура дает возможность тестировать разные варианты использования того или другого места. Скажем, можно попробовать где-то устроить рынок, а если окажется, что он не нужен, то поставить на его месте летний кинотеатр. Потом потребности города могут довольно быстро меняться, и легкие постройки без фундамента позволяют всегда успевать за временем.

Назовите, пожалуйста, пять мест в Петербурге, которые можно было бы преобразить с помощью временной архитектуры.

В первую очередь, это мог бы быть яхт-клуб на Петровском острове. Это ценное место под угрозой исчезновения, хотелось бы сохранить его как яхт-клуб, привлечь туда людей и ничего не испортить. Временные конструкции позволили бы сделать место более привлекательным, не прибегая к капитальным изменениям, то есть именно что сберечь его. Потом можно было бы сделать где-то на Неве или на заливе общественные бани на понтоне, что-то наподобие сауны Löyly в Хельсинки.

Может быть, поставить их на Английской набережной. У нас есть роскошное затерянное место — Кронверкский проток в Александровском парке. Он находится на задворках театра «Балтийский дом» и «Мюзик-холла», сейчас это заброшенный канал с довольно большими неиспользуемыми территориями вдоль него. Почему не расчистить берега, сохранив всю зелень, и с помощью временных конструкций примерять к ним разные функции: попробовать делать причалы, амфитеатры, кафе? Там много простора, это может быть целый кластер с видом на Петропавловскую крепость.

Нам очень нравится идея с временным кинотеатром у музея «Гараж» в Москве, для которого каждый год придумывают новый павильон. Такую же историю можно было бы сделать, скажем, в Приморском парке Победы. В качестве пятого проекта мы бы предложили кочующую деревянную башню. У нас была такая смотровая площадка в «Никольских рядах». Постоянную высокую конструкцию в Петербурге строить нельзя, во всяком случае в центре, но вот временную можно было бы переносить из района в район. Конечно, это звучит скорее как провокационная концепция, но, думаю, такой проект развивал бы в горожанах самосознание — а оно очень ценно.

Вы делали в Гатчине инсталляцию, которая была почти полностью построена на эффекте от освещения. Расскажите о роли света в городской среде.

Свет создает городскую драматургию, он может радикально менять наши впечатления от одного и того же пейзажа. Мы вот думаем, что наш исторический центр важно не подсвечивать слишком ярко, не пытаться делать из него помпезную декорацию, которая подавляет человека. За счет освещения, наоборот, можно создавать камерность, локальность. Город — это приключение, и когда человек перемещается из одной локации в другую, это должно быть переживанием, тут может быть некоторая даже литературность. Ну как… Ночь, улица, фонарь, аптека… Да и в городе все же должно быть видно ночное небо со звездами.

Как молодые архитекторы могут развивать Петербург

Большинство проектов, над которыми работали и работает команда Katarsis, — за пределами Петербурга. С одной стороны, здесь есть несомненный знак успеха. С другой, приходится констатировать, что петербургская архитектурная сцена до сих пор довольно консервативна. Молодые бюро за последние годы сделали в городе всего лишь несколько заметных публике проектов: «Севкабель Порт», реконструкцию «Манежа», «Брусницын лофт». И они пока почти никак не участвуют в обсуждении будущего города.

Как вы видите процессы, происходящие сейчас с Петербургом?

Есть ощущение, в первую очередь, что Петербург сейчас как субъект не существует. Мы имеем в виду, что нет сообщества или институции, которая задавала бы цели на будущее, приоритеты. Городская администрация почти полностью само устранилась из процесса развития Петербурга, все происходит как будто само собой. Строятся миллионы квадратных метров жилья вокруг КАДа просто потому, что некому подумать, как решить ту же самую задачу расселения людей интересно и с пользой для будущего. Намыв на Васильевском острове, вместо того чтобы стать вторым центром города, превратился в посредственный спальный район. В то же время силами отдельных людей и компаний создаются потрясающие пространства: «Севкабель Порт», Новая Голландия, «Никольские ряды». Эти места существуют отдельно друг от друга, а хотелось бы, чтобы их появление как-то вписывалось в общую стратегию, которая бы складывала их в единый организм.

Как можно было бы изменить ситуацию?

Мы верим в силу прецедента. Нужно для начала застроить одну или несколько территорий так, чтобы они служили для многих положительным примером, которому хочется следовать. Речь не идет об эффекте Бильбао, когда вы строите одно яркое здание, и оно привлекает к себе много внимания. Хорошая архитектура, с нашей точки зрения, создает среду, в которой интересно. Город — это приключение! Это подразумевает не только визуальное разнообразие, но даже больше — разнообразие функционального наполнения. Грубо говоря, намыв стоило бы строить так, чтобы там можно было провести целый день — чтобы там были парки, пляжи, те же самые наплавные бани, магазины, кафе, прогулочные зоны и еще много всего.

Для того чтобы что-то такое в Петербурге появилось, городская администрация должна все же модерировать процессы застройки города, направлять усилия девелоперов в конструктивное русло, привлекать лучших архитекторов к работе.

Вы участвовали в конкурсе на парк «Тучков буян» и предлагали сделать его ландшафтным парком с большим количеством водоемов, прудов и каналов. Сейчас там уже начали возводить суды, но сроки окончания строительства перенесли на 2028 год. Как бы вы делали из этого места теперь общественное пространство?

Мы бы не отказывались от идеи парка на этом месте, просто теперь он должен быть более радикальным. Природный каркас мог бы прорасти прямо через тот индустриальный пейзаж, который уже сложился на Ватном острове. Это могло бы, между прочим, стать очень интересным концептуальным проектом, прямо на острие моды.

Должен ли архитектор быть гражданином своего города и своей страны? В чем миссия архитектора в Петербурге сегодня?

За последний год стало очевидно, что нельзя быть замкнутым внутри профессии. Да, архитектор должен быть гражданином, вопрос в том, что это значит. Наверное, сегодня это заключается в проектировании общественных пространств, в том числе в новых районах. Они создают целые социальные слои, горизонтальные связи, которые в конце концов позволили бы горожанам обрести субъектность.

Кто вам нравится из ваших молодых коллег в Петербурге?

В первую очередь мы, конечно, вспомним наших друзей. Бюро Rhizome здорово работает с модульными конструкциями. Бюро «Архатака» умеет находить неожиданные визуальные и концептуальные ходы. Бюро «Хвоя» много думает про городские пространства. Вспоминаются жилые дома Степана Липгарта, работы ludi_architects в Новой Голландии, реконструкция классической гимназии «Бюро 11», интерьеры DA Bureau. Молодых офисов много, у Петербурга огромный потенциал в этом отношении.

Но мы ведь почти нигде этого не видим! Что, вы думаете, нужно сделать, чтобы молодые архитекторы были более заметны в Петербурге и меняли его к лучшему?

В первую очередь нужно проводить много конкурсов, буквально на все, и реализовывать их результаты. Даже конкурс на автобусную остановку мог бы быть значимым событием. Например, в Москве павильон летнего кинотеатра перед музеем «Гараж» каждый год строят по новому конкурсному проекту, и это событие буквально взрывает архитектурное пространство во всей России, только благодаря ему одному мы увидели не одно новое архитектурное бюро. Словом, нужно создать поле для деятельности.

Текст: Мария Элькина

Фото: Алиса Дитрих

Визаж и волосы: Полина Панченко

Свет: Skypoint