Почему Невский проспект в 18 и 19 веках считали лучшей улицей в мире? Отрывок из книги «Былой Петербург»

«Путешествия» и «Прогулки» по Невскому проспекту

В 1713 году (по другим источникам — в 1712-м) была прорублена в лесу Большая перспективная («першпективная») дорога, ведущая от Адмиралтейства к Александро-Невскому монастырю, которая в 1738-м получила официальное название Невская Проспективная улица, а в 1781-м была переименована в Невский проспект.

При Павле I в 1800 году вдоль проспекта (по обеим сторонам) устроили аллеи, и знаменитое первомайское Екатерингофское гулянье впервые было перенесено в город.

«С тех пор, как император Павел Петрович подарил Екатерингоф и Анненгоф князю Гагарину и графу Палену, майское гулянье и гулянье в Троицын день происходят уже не в Екатерингофе, а было 1-го мая 1800 г. на Невском проспекте. Богатые экипажи тянулись в два ряда от Зеленого моста, через Большую и Малую Садовую улицы, вдоль Екатерининского канала, на Царицын луг. <…> Новое украшение этой улицы, т. е. Невского проспекта, аллеями обошлось в 60 тысяч рублей; от него особенно выиграли местные обыватели, потому что таким образом у них теперь под рукою приятное место для прогулок».

Известные по литературе дневные прогулки (с двух до четырех часов) по левой солнечной стороне Невского от Полицейского до Аничкова моста вошли в моду в царствование Александра I, который любил гулять по Английской набережной, тогда же получило распространение слово «пешеходец».

«Можно смело сказать, что только вокруг Зимнего дворца, на Невском проспекте до Аничкова моста, в двух Морских и в двух Миллионных была Европа, — вспоминает Булгарин город начала XIX века, — далее повсюду выглядывала Азия и старинная предпетровская Русь, с своею полудикостью и полуварварством».

После того как в 1805 году посреди проспекта была проложена аллея от Полицейского до Аничкова моста, писатель-сатирик Николай Страхов с иронией отмечал:

Предки наши теряли жизнь сидючи, а ныне настал век потери оной стоючи, ходя и вне дома. Прогулка располагает всем образом жизни до такой степени, что всякому приезжему и давно здесь не бывавшему непременно нужно прежде всех мест идти на бульвар. Там он узнает, что ныне просыпаются в одиннадцать часов утра, начинают прогулки в два часа за полдень, продолжают до четырех, садятся за стол в пять, кончат обед в шесть часов; потом, кто чрез два, кто чрез три часа, но почти все бегут на бульвар, где остаются летом до одиннадцати, а зимою — до девяти часов. <…> Итак, бульвар для праздных людей есть средство никогда не быть с самим собою, женой, детьми, старыми приятелями, делами и совестию: верный способ вместо десяти добрых дел и десяти полезных мыслей во весь день ни одного не сделать и ни одной не иметь. Бульвар сделался сходбищем, куда идут торговать счастие, покупать веселие, прицениваться к найму друзей, нанимать и наниматься любить! <…> В мое время так называемая Англинская набережная почиталась лучшею прогулкою большого света, а люди малого мира смели только передвигать себя по набережной против Летнего сада. Сии богатые рамы зеркал, обтекающих и рисующих в себе прелестный Петербург, ныне променяны на бульвары, не имеющие округ себя ничего живого, кроме толпящихся людей.

В 1820 году Свиньин в заметке «Невский проспект в новом виде» отмечал перемены на парадной части улицы:

В прошедшем мае месяце Невский проспект, как неким очарованием, принял новый, несравненно лучший вид, явился прекраснейшею в свете улицею, в коей единственно нуждалась великолепная столица для торжественных случаев и выездов. Как будто по мановению волшебного жезла исчез высокий булевар, разделявший его на две равные половины, и теперь уже на месте сем разъезжают экипажи по гладкой мостовой. Справедливость требует однако ж заметить, что если булевар сей стеснял лучшую в столице улицу, то заключал для пешеходцев и некоторые выгоды, коих не представляют тротуары, сделанные ныне по обеим сторонам улицы.

Во-первых, пешеходец, идя по нем, не был обеспокоиваем встречею с экипажем, коих теперь должен он беречься при всяком переходе мимо ворот под домами; во-вторых, взор его любовался ровно обеими сторонами улицы, и наконец с булеваром исчезнет любопытная отличительность сей улицы, нередко случавшаяся весною, т. е., что на одной стороне катались еще в санях, а по другой неслась пыль столбом от карет и дрожек! Но главная цель, для коей, вероятно, был он устроен, чтобы пешеходец во всякое время мог найти здесь приятное и покойное гулянье — оставалась невыполненною: ни весною, ни осенью, когда всего более нужно удобство уклониться от грязи, — нельзя было почти ходить по булевару. В сем отношении нынешние тротуары несравненно превосходнее — быв вымощены плитами, они всегда сухи, даже после самого сильного дождя.

Невский проспект имеет в ширину двадцать четыре сажени. Длина его от Адмиралтейства до Аничкова мосту 1 верста 435 сажен, от Адмиралтейства до Знаменья 2 версты 405 сажен, до Невского монастыря 4 версты 185 сажен (4,6 км — А. К.). Следовательно, он превосходит длиною величайшие лондонские улицы — Оксфордскую и Портландскую, из коих первая около 2 с половиной версты длиною, а другая с небольшим 2 с половиной версты. Сверх того, Невский проспект не имеет единообразия сих улиц, утомительного для глаз при самой огромности и великолепии зданий, кои быв почти все одной высоты и одинакового кирпичного цвета, представляются бесконечными казармами. Напротив того, у нас, кроме разнообразия архитектуры и цвета домов, пред многими зданиями на сей улице находятся площадки и уступы, как-то: перед Казанским собором, католическую церковью, Гостиным двором и дворцом великого князя Николая Павловича (Имеется в виду Аничков дворец, который в эти годы принадлежал Николаю Павловичу, будущему Николаю I). Зелень дерев, коими усажено пространство между Полицейским и Аничковым мостами, по обеим сторонам улицы у тротуаров (числом около 500 лип), придает не мало красот сей единственной улице. Сверх того, они не будут допускать пыль проникать в домы. Пятьдесят фонарей с реверберами (Ревербер — здесь: рефлектор), привешенных на чугунных столбах изящной фигуры (вылитых на заводе г. Кларка, по рисункам инженер-майора Базец), будут разливать яркий свет на сем пространстве улицы. Каждый из сих столбов имеет три сажени в вышину и поставлен на гранитовом пьедестале вышиною около 1 с половиной аршин.

Улица сия украсится еще более, когда на Казанской площади поставится предположенный монумент князю Кутузову-Смоленскому (Памятник Кутузову перед Казанским собором был открыт в 1837 году) и Аничков мост переделается во всю ширину улицы, подобно Полицейскому. Желательно также, чтобы господа хозяева домов взяли пример с г. Данилова, устроившего дождевые трубы у своего дома, что на Садовой и на Фонтанке, таким образом, что вода с крышек стекает под тротуары и не обеспокоит нимало гуляющих по нимт.

А в 1830 году газета «Северная пчела» сообщала:

Невский проспект в С. Петербурге есть без сомнения лучшая улица в мире, как по правильности, длине и ширине своей, так и по красоте, великолепию зданий. Две оконечности Невского проспекта, Адмиралтейство и Невский монастырь, соединяются рядом величественных церквей и зданий, между коими Аничковский дворец и Гостиный двор занимают первое место. Присовокупите к этому новостроящийся театр (Александринский театр сооружен в 1832 году), великолепные мосты, тротуар, множество богатых магазинов, и вы не найдете ни в одной столице ничего подобного. Иностранцы исстари называют Невский проспект улицею веротерпимостиb. Здесь находятся Казанский собор, церковь Знамения, Александроневская лавра, церкви римско-католическая, лютеранская и армянская. Поэт мог бы смело назвать Невский проспект душою Петербурга. Здесь средоточие торговли и общее собрание жителей по делам и для прогулки в длинную нашу зиму. Кто был однажды в Петербурге, тот вспоминает о Невском проспекте, как посетитель Парижа о Пале-Рояле.

Далее в заметке говорится, что «г. Прево, надзиратель выставки произведений русских художников, вздумал издать рисунок Невского проспекта в виде панорамы. <…> Исполнение сего предприятия поручено русским художникам гг. Садовникову и Иванову».

В 1830–1835 годах художники Иван и Петр Ивановы по акварелям Василия Садовникова изготовили огромную панораму (более 15 метров в длину) Невского проспекта от Адмиралтейства до Фонтанки. В первой половине XIX века зарисовки Невского проспекта оставили Николай Алферов, Вильгельм Барт, Карл Беггров, Людвиг Бонштедт, Тимофей Васильев, Карл Вольф, Матиас Габриэль Лори, Андрей Мартынов, Федор Неелов, Бенжамен Патерсен и др. Заметим, что все эти художники зафиксировали проспект только на участке от Мойки до Фонтанки.

Иван Пушкарев приводит описание Невского конца 1830-х годов:

Вот Невский проспект, предмет водевилей, эпиграмм, повестей и рассказов. Не бывавши даже в Петербурге, вы может быть слышали о Невском проспекте в какой-нибудь отдаленной деревеньке, в кругу семейств, посещавших нашу северную столицу. Добрые помещики любят развлекать однообразие сельской жизни, скуку семейных вечеров разговорами о Невском проспекте, о пышности и великолепии его магазинов, кондитерских, гостиниц, о красоте и ловкости магазинщиц и необыкновенной услужливости магазинщиков, о превосходной перспективе для прогулок, для приятных ощущений. По справедливости, Невский проспект заслуживает особенное внимание и посетителя-провинциала и наблюдателя-космополита; одни называют эту длинную улицу знаменитою областию мод, другие большим европейским рынком; но кажется проще и справедливее сказать, что это обитель русской мелкой промышленности, перешедшей сюда с Большой Садовой улицы и перерядившейся в иностранный костюм ради слепого подражания. От Адмиралтейского бульвара до Аничкова моста вся левая часть и часть правой стороны Невского проспекта унизаны магазинами под иностранными вывесками. Сквозь зеркальные стекла, как в калейдоскопе, пестрятся блонды, чепчики, английские гравюры, детские платья, конфеты, французские сюрпризы, хрустальные скляночки, искусственные цветы, парижские куклы, поддельные зубы, парики, механические и химические инструменты, и все это представляется глазам вашим в привлекательном виде, днем освещенное лучами солнца, ночью ослепительным блеском газа; манит воображение ваше, обольщает чувства и волею или неволею, а вы зайдете в модный магазин и присядете отдохнуть на вылакированный прилавок. Не угодно ли вам купить чего-нибудь? Пред вами все изделия вкуса, прихоти моды, изделия с волшебными прилагательными: аглицкое, голландское, италианское, французское. Не сгрустнулось ли вам, может стать, при мысли, что между всеми и безделками и товарами не видите ничего русского, своего, отечественного произведения; но посмотрите пристальнее — это фокус-покус мелкой промышленности. Чтоб услужить вам чем-нибудь нерусским, она переносит сюда из грязных русских мастерских сделанные руками русских или чухонцев по иностранным рисункам разные товары, которые после бережно кладет за зеркальное стекло шкафа или на столик красного дерева роскошно убранного магазина. В нескольких магазинах вы найдете только главных хозяев — французов, англичан, в других русских купцов и по большей части сидельцев (Сиделец (уст.) — торгующий в лавке или магазине по доверенности) из иностранцев; почитая память прежних своих основателей, многие магазины сохраняют до сего времени с благодарностию их фамилию на своих вывесках, и теперь еще прочтете: магазин бывший Ленца и прочих содержателей, давным-давно расставшихся и с здешним миром, и с промышленностию. От Аничкова моста к Знаменской меньше уже иностранных магазинов; кое-где мелькают вывески с словами Handlung, Verkauf, Vente (Handlung — лавка (нем.). Verkauf — продажа (нем.). Vente — продажа (фр.)), зато целый ряд лавок наполнен конскою сбруею, рогожами, циновками и прочими необходимыми в хозяйственном быту материалами; самую же резкую противоположность с великолепным убранством Невского проспекта в начале представляет все почти пространство между Знаменским мостом и Невским монастырем, которое можно назвать изнанкою пышного Невского проспекта. В этой стороне едва слышен городской шум; нет здесь ни модных магазинов, ни купцов-иностранцев, ни мамзель, ни мадам продавщиц, ни покупателей аматёров; нет даже торцевой мостовой: чем идете далее, тем становится уединеннее, встречаете лишь вонючие ряды с смолою, рыбою, некрасивые деревянные домики, длинные заборы, грязные пустыри, на которых весною бродят коровы, — и все это истребляет постепенно первое впечатление, какое произвели на вас начало и средина Невского проспекта.

Таким образом, Невский проспект исторически разделился на три части: светская публика предпочитала проводить время на участке от Мойки до Фонтанки, далее (до Лиговки) находились различные торговые и прочие заведения для состоятельной публики, а район от Знаменской площади до Александро-Невской лавры был заселен простонародьем. Маркиз де Кюстин, посетивший Петербург в 1839 году, делится своими впечатлениями от Невского проспекта:

Главная улица Петербурга называется Невским проспектом и заслуживает несколько более подробного описания. Эта красивая улица служит местом прогулок и встреч всех бездельников города. Таких, правда, не слишком много, ибо здесь не ходят ради самого процесса гуляния. Каждый шаг имеет свою цель, независимую от удовольствия. Передать приказание, спешить к своему начальнику, засвидетельствовать нужному лицу почтение — вот что приводит в движение население Петербурга.

Этот именуемый проспектом бульвар вымощен ужасающими булыжниками неправильной формы. Но здесь, как и на некоторых других главных улицах, в булыжной мостовой проложены деревянные дороги — нечто вроде паркета из осьмиугольных или кубических сосновых брусков.

Две такие полосы торцов шириной от двух до трех футов, разделенные булыжной мостовой, по которой бежит коренник (Коренник — в тройке средняя лошадь, на которую приходилась главная нагрузка), проложены с каждой стороны улицы. От домов их отделяют широкие тротуары, выложенные плитняком, на отдаленных улицах сохранились еще жалкие деревянные панели. Этот величественный проспект доходит, постепенно становясь все безлюднее, некрасивее и печальнее, до самых границ города и мало-помалу теряется в волнах азиатского варварства, со всех сторон заливающих Петербург, ибо самые пышные его улицы сходят на нет в пустыне. <…>

После полудня на Невском проспекте, на обширной площади перед Зимним дворцом, на набережных и мостах появляется довольно большое количество экипажей разнообразного вида и причудливых очертаний. Это придает некоторое оживление унылому городу, самой монотонной из всех европейских столиц.

С 1830-х годов светские прогулки проходят на Невском в зимнее время, весной переносятся на Английскую набережную, а затем — в Летний сад.

«На Невском проспекте гуляют только зимою и весной, — сообщал Александр Башуцкий в 1834 году, — с приближением лета толпы редеют и начинают переливаться отсюда на Адмиралтейский бульвар, Дворцовую и Английскую набережные, и в Летний сад»,

«Весной, во время распутицы, когда на Невском появлялась грязь и начиналась уборка, гулянье переносилось на Английскую набережную, а потом в Летний сад, — говорилось в заметке „Английская набережная“. — Все гуляют по Английской набережной, одному из прелестнейших гульбищ петербургских, имеющему перед всеми другими еще то преимущество, что оно не составляет сообщения между многолюдными частями города, и на нем почти не видать простого народа, в особенности несносных мастеровых мальчишек, одним словом, на нем нет мешаной толпы, неизбежной на Невском проспекте, центре всей петербургской деятельности. Желающих погулять с истинным наслаждением приглашаем на Английскую набережную, тем более что мода на это гульбище продлится только до светлого праздника (Речь идет о Пасхе), а там поведет она всех в зеленеющий Летний сад».